Элизабет Гафри - Если меня не станет… Прощаясь – помни

– Барс, – позвал я, потому что мне надоело смотреть на то, что он ее обнимает.

– О, извини, я чего-то теряюсь, когда вижу девичьи слезы. Лик, не плачь, ладно? – отпустил он ее и отошёл в сторону.

– Привет, – осипшим от волнения голосом сказал я.

Мика отвернулась, и мое сердце чуть не разорвалось на части. Неужели плачет и не хочет, чтобы я увидел? Почему?

– Мик, повернись, пожалуйста.

И каково было мое удивление, когда она повернулась с совершенно сухими щеками, будто и не плакала. Ее выдавала только красная полоска над губой. Я никак не мог решиться заговорить. Я был очень зол. До меня стало доходить, что происходит. Но я еще не до конца разобрался.

– Как ты себя чувствуешь сейчас?

– Что? – не поняла она. – При чем здесь это?

– С тобой сейчас все хорошо? – повторил я, но уже и сам догадался, что она ответит.

– Если ты про ногу, – вдруг сказала она, а я посмотрел на ее ноги, – хотя откуда тебе знать про ногу, тебя ж уже не было, – и увидел перебинтованные колени и стопу.

– А что с ногой? – я пытался взять себя в руки, но уже представлял, как покалечу того, кто это сделал.

– А почему у тебя колени перевязаны? – я еле сдерживался. Первый раз испытав чувство всепоглощающей злости, гнева вперемешку с желанием задушить этого урода.

– Что происходит, Камиль? – задала она вопрос. – Зачем интересуешься, если мы уже не вместе, так и скажи, а не спрашивай вопросы, которые тебя уже не должны волновать.

«Что, как это? Почему? – неслось у меня. – Я ослышался? Да что происходит?» – Что, почему не вместе?

– Ну, это ты мне скажи, почему тебя нет три дня, когда ты обещал вернуться. Когда говорил, что любишь, а меня на днях чуть не убили.

– Что? – уставился я на нее, еще не совсем переварив то, что она сказала. И тут пазл наконец сложился.

Я резко сократил между нами расстояние и сгреб ее в охапку. – Я и сейчас тебя люблю, очень, – затараторил я, боясь, что она сейчас развернется и убежит. Но она не обняла меня в ответ, и ее руки повисли как плети вдоль тела. И опять слезы.

– Микуся, прости, милая. Я… я не знал… Понимаю, что это не оправдание, я думал, что после всего ты не захочешь меня видеть. Потому что не смог защитить, потому что не смог толком помочь. Прости, я люблю тебя, так же как и три дня назад. Ничего не изменилось, если только ты меня ещё любишь, – я нес всякую пургу, чтобы только она не догадалась, как я сейчас зол и что на самом деле происходит. Только бы не знала. Иначе тут начнется война. И тогда я точно кого-нибудь убью.

Мгновение спустя она все-таки обняла меня.

А я уткнулся в ее волосы и никак не мог ей надышаться. Она все еще моя, не обиделась. Она ждала. Не болела, не избегала меня. Она просто ничего не знает. Она думала, что я ее бросил, предал. Злость опять начала закипать, и я боялся, что сейчас просто не остановлюсь и побегу сворачивать шею этой сучке. Как я мог подумать, что она болеет? И ведь приехать она ко мне не могла. Знал ведь, что она гордая и Игоря ни за что не попросит отвезти, а просто сбежать к парню, который ее оставил в трудной ситуации, не могла. Не в ее это характере. Какой же я кретин!

– Мик, но ты точно не болеешь?

– Да с чего ты взял, что я болела?

– Ну, – я замялся.

А действительно, с чего? Оттого что она в луже пару раз искупалась, она же спортсменка. Да и болезнь не может так быстро нагрянуть. Хотя бы дня два или три, но не на следующий же.

– Просто мы под такой дождь тогда попали, я думал, ты заболеешь, – опять наврал я, чтобы только уберечь ее.

– Нет, со мной… Хотя нет, не все в порядке. Я ногу гвоздём пробила.

– Как? Сейчас болит?

– Нет, но было бы очень больно, если у меня не было такого шока.

– Да что стряслось-то?

А когда Мика закончила рассказ, я быстро, как только мог, увлек ее в лес и постарался забыть, чтобы не ринуться в этот проклятый дом. Отвлекался, как мог. Потом, я сделаю это потом и не так, как он, открыто. Я сделаю это тихо, чтобы никто не знал. Конечно, убивать я его не стану, это абсурд. А вот немного испортить ему жизнь я могу.

В какой-то момент мне все-таки удалось отвлечься. Мика сумела полностью завладеть моим вниманием. И мы провели чудесный день. А о том, что случилось и как дальше быть, я решил подумать после. И хотел все обсудить с Барсом. Он старше, он подскажет. Но оставлять это вот так я не собирался. Да и Игоря этого я теперь не боялся. Мне он казался теперь трусом и тряпкой.

Поэтому я не пошел тем вечером к Мике и пообещал прийти завтра. Надеюсь, Мика не скажет им, что виделась со мной, и тогда завтра это для них будет сюрпризом. Хочу посмотреть на его рожу, когда поцелую ее на его глазах.

Дома меня по-прежнему ждали кислые рожи. Но я решила, что больше обращать на это внимание не буду.

– Лик, там картошка жареная, поешь. Я с грибами сделал. Молчание было моим ответом.

– Лик, а ты где целый день была, чего так поздно, я волноваться начал.

– Гуляла, спасибо, не голодна, – на одном дыхании выпалила я. Даже не собираясь оправдываться. Взяла зубную щетку, полотенце и вышла чистить зубы. В доме почему-то категорически делать это расхотелось. На улице так хорошо: сверчки, сова где-то далеко и эта долгожданная прохлада.

– Лик, давай поговорим, – сказала вдруг откуда ни возьмись материализовавшаяся Ленка, а я чуть не заорала от неожиданности. Испугавшись почти до икоты.

– Лен! – заорала я с полным ртом пасты. – Ты нормальная – так подкрадываться? Я чуть щетку не проглотила.

– Извини, я не хотела пугать. Правда. Но давай поговорим. Пожалуйста.

– О чем? – сплюнула я, прополоскав наконец рот.

– Ну, обо всем… Обо всем, что произошло.

– Лен, я это уже много раз слышала. Моё прощение тебе вряд ли нужно, да и общение тоже. Так что давай просто будем как соседи. Я не лезу в твою жизнь, а ты в мою.

К концу лета я все-таки научилась говорить нет и хоть немного давать отпор, а не вестись на первую же провокацию.

– Нет, Лик, так не получится, и ты не права. Я хочу с тобой общаться, и прощение мне твоё нужно.

«Ну да, – подумала я, – на гулянки без меня тебя никто не отпустит. С соседями не дружишь, девчонки с тобой тоже не горят общаться, да и на дискач ходить не с кем. По всем пунктам полный провал. Да, жаль, Сашка не сможет пойти с тобой на дискач. Староват, да и не интересно ему», – злилась я.

– Если ты о прощении, то мы в расчёте, я тебя спасла, ты меня. В расчете.

– Лик, ну зачем ты так? Я ж нормально, по-человечески к тебе.

Сердце дрогнуло. Я всегда была очень добрая и не могла отвечать грубостью, когда человек с добром.

– Лен, я привыкла не доверять тебе, и ты сама в этом виновата. И не понимаю, что ещё можно сказать?

– Спасибо. Я хочу сказать тебе спасибо, – драматично опустила глаза вниз. – Спасибо, что два раза вытащила оттуда. Меня из семьи никогда и никто такой не видел. А тебе вот, к сожалению, пришлось. И прости меня за это. Я эмоциональная, нервозная дура, и это не оправдание. Но я пришла к тебе сказать, что мне не все равно, я хочу, чтобы ты была моим другом. О, такой пламенной речи я от неё не ожидала. И опять, в который раз, я сжалилась, и мне опять захотелось ей поверить. «Ну что, станцуем еще раз танго на граблях?» – метнулась мысль в голове.