Дмитрий Кононов - Постмортем

Никита хмурится. Отчасти потому, что чувствует себя лишним. Отчасти потому, что не понимает, причем тут Белозеров. Сонечка поворачивается к парню, тепло улыбаясь.

– На самом деле, все классно, Никита. Классно, что я к тебе приехала. Классно, что мы потрахались. И уже совсем круто, что я из-за этого снова оказалась здесь, на улице имени местного поэта, которому статус и сотни тысяч тиражей не проложили дорогу прочь из Омска. Эти декорации, эта улица – они очень полезны. Они напомнили мне о том, чего я должна бежать. Прямым путем глагольной рифмы или по лесенке из строк. Ха, звучит, как начало чего-то нового. Прощай, Никита. Будь счастлив.

Она крепко обнимает парня, положив подбородок ему на плечо и тем похоронив любые шансы на прощальный поцелуй. Подъезжает автобус. Сонечка прыгает внутрь, не глядя на номер. Маршрут неважен. Главное – подальше отсюда.

Соня Дятлова. 01.03.2005

Сонечка пришла пересдавать психологию, которую безбожно завалила на первой же сессии. Экзамен проходит в третьем корпусе университета, мрачном пятиэтажном здании, со стороны напоминающем обыкновенную хрущевку. Собственно, когда-то здесь находилось общежитие. Узкие лестницы, маленькие конурки аудиторий со старыми партами, крашеными жирной эмалевой краской – все навевает тоску и желание отчитаться, получить законный трояк, накинуть пальто и, пулей пролетев мимо старухи на вахте и старика в камуфляже, никогда больше сюда не возвращаться.

Преподавательница психологии, замученная жизнью интеллигентная дама, оценивающе смотрит на нерадивую студентку, которая зимой так и не справилась с бихевиоризмом:

– Ну что, душа моя, – нехотя цедит она сквозь зубы. – Талантливая, но ленивая. Тяните ваш счастливый билет.

Сонечке достается Юнг и его влияние на развитие науки в целом. Про Юнга она знает только, что с немецкого эта фамилия переводится «молодой», а еще где-то на периферии маячит изумительно красивое слово «юнгианство». Звучит, как изощренно-декадентское занятие для литературных гостиных любимого Серебряного Века. Интересно, занимался ли Гумилев юнгианством с курсистками.

– У вас двадцать минут на подготовку, потом я вернусь и послушаю, что вы вспомнили, – с этими словами преподавательница уходит, небрежно прикрыв дверь.

Шаги удаляются по коридору, Сонечка прислушивается и достает из сумки конспекты одногруппницы, не пропустившей ни одной лекции. Все всё понимают: за пересдачи преподавателям не платят ни копейки, поэтому двоечница получает законное время, чтобы списать хотя бы на удовлетворительную оценку.

Внезапно дверь открывается, на пороге стоит невысокий, спортивного вида парень лет двадцати пяти в берцах, черных джинсах и черной рубашке с закатанными до локтя рукавами. В руке – общая для всех предметов тетрадь, свернутая в трубку по моде неуспевающих студентов, в глазах – озорной огонек любопытства.

– Привет, – говорит он красивым хрипловатым голосом. – А что ты тут делаешь?

– Психологию сдаю. У тебя тут пара?

– У меня пересдача матанализа, – с этими словами парень садится за соседнюю парту. – Как тебя зовут?

– София.

– Ага. Меня – Саймон. Ты с филфака, правильно? Я тебя там вижу иногда, на втором этаже, когда прихожу машины чинить. В ваш компьютерный класс.

Сонечка с интересом разглядывает Саймона.

– У тебя костяшки сбиты. Почему?

Саймон машинально посмотрел на свои кулаки и чуть покраснел:

– «Бойцовский клуб» читала?

– Конечно. И что?

– И все. Умному достаточно.

Повисло неловкое молчание. Сонечка вспоминает о пересдаче и шуршит страницами конспекта. Саймон – она чувствует – тоже смотрит на нее. Ей это приятно.

В аудиторию возвращается преподавательница с кружкой чая. Увидев Саймона, приподнимает брови:

– Ты откуда здесь взялся?

– Так матанализ же. Игнатьев велел ждать.

– Ладно, это ваши с ним дела. Ну что, София, она же Мудрость, как насчет поведать мне о Юнге? – она садится за стол и выжидательно глядит на студентку, изредка поднося к губам кружку; желтоватый палец с хищным когтем придерживает чайную ложечку.

Сонечка вздыхает и принимается монотонно и довольно поверхностно пересказывать то, что успела списать. Боковым зрением она замечает, что Саймона ее рассказ отчего-то очень веселит. Преподавательница, кажется, ее совершенно не слушает, а лишь укоризненно смотрит на парня. Задохнувшись от стыда и вконец сбившись к концу рассказа, Сонечка выдавливает:

– Вот, в общем, как-то так.

– Да уж, – подводит ожидаемо-печальный итог преподавательница. – Думаю, вы и сами понимаете, что подготовились так же плохо, как и в первый раз.

– Да поставь ты ей тройку, что страдать-то? – внезапно подает голос Саймон.

– Сема, я тебе что говорила? – морщинки на лице преподавательницы собираются в маску строгости.

– Мам, продолжение этого фарса не нужно ни тебе, ни ей. Ну серьезно.

Сонечка изумленно наблюдает за этой семейной сценкой. В зачетке появляется слово «удовл.» и витиеватая подпись, похожая на арабскую вязь. Смущенно поблагодарив, Сонечка хватает в охапку не по сезону легкое пальто и уходит. В коридоре ее догоняет Саймон-Сема:

– Погоди. Можно тебя спросить?

– Нельзя, – Сонечка не останавливается, не смотрит на него. – Я твоей помощи не просила.

– Какие мы гордые, – звучит ей вслед. – Ладно, я тебя найду.

Не отвечает Сонечка, бежит вниз по лестнице, прыгая через ступеньки. Сердце бьется часто. Этого Сему с его еврейской мамой, застиранной черной рубашкой и пошлым Палаником в голове она терпеть не может. А еще он ей очень понравился.

Соня Дятлова. 05.03.2005

Соня и Саймон только что пообедали в университетской столовой и теперь с наслаждением прогуливают остаток дня. Советский парк спускается к реке, здесь безлюдно и очень тихо: ни машин, ни голосов. Разве что звуки стройки долетают иногда – чуть дальше, у общежитий, возводят новый жилой микрорайон.

Соня идет молча, ей с самого утра не дает покоя покалывание в правом боку и строчка нового стихотворения, пришедшая во сне. Саймон увлеченно рассказывает о тренировках по ножевому бою, которые он проводит с друзьями в Парке Победы. Он красивый, Саймон, живой и весь будто пропитанный какой-то юношеской придурковатой удалью. Он все делает с наслаждением и полной отдачей: ест, рассказывает, поет, спорит, чинит компьютеры, вешает лапшу легковерной матери. Возможно, Соня хотела бы знать, как он трахается, но она пока не уверена в этом. Сейчас вполне достаточно славной прогулки к весенней реке.

– Летом думаю на стрельбище ходить, – сообщает Саймон. – Нож никогда не лишний, но порой, знаешь, как бывает? Его недостаточно.

– Зачем тебе пистолет? – рассеянно спрашивает Соня, только чтобы поддержать разговор.