Татьяна Росс - Больше чем секс. Картинки к Фрейду

«Умывается, – сквозь сон думала я, свернувшись калачиком и подмяв под себя подушку. – Надо будет позвонить Ирине…» – мелькнуло в голове на излете уходящего в небытие сознания.

Едва заснув, я увидела сон. Он был таким реалистичным, что казалось, это вовсе не сон, а правда. За мной бегали мужики со спущенными брюками и оголенными задницами. Вернее, я как раз видела не задницы, а то, что спереди. Потому что, убегая, время от времени поворачивалась – взглянуть, удалось ли оторваться от преследователей, и видела почему-то жалко висящие над спущенными штанами члены. Уже выбившись из сил, я заскочила в подъезд и там буквально налетела на Максима. Он смеялся, даже хохотал. Я попыталась проскочить мимо, но Макс перекрыл собой проход и, продолжая заливаться странным, каким-то фаустовским смехом, не пропускал меня. В отчаянии я застучала кулачками по груди Максима. В этот момент открылась дверь и в подъезд ввалился сначала парень, который когда-то давно лишил меня девственности. Несмотря на то, что ввалившийся человек был без лица, я четко осознала, что это был именно ТОТ парень. В панике я стала оседать на пол, крепко охватив голову двумя руками.

– Бабушка, – почему-то попыталась закричать я, но голос не раздавался, а только клокотал внутри меня.

Проснулась я в испарине и с головной болью. Некоторое время не могла прийти в себя, продолжая находиться во власти видений. Явь и сон смешались в единую массу, и я не могла вспомнить, что мне снилось, а что произошло на самом деле. Мелькнула яркая женщина. Платок и алые губы.

«Ирина… – с трудом вспомнила я, – мы вчера с ней во дворе познакомились… Или она приснилась? Но сегодня ночью я писала… вернее, печатала на компьютере… пила кофе и ела конфеты… или это был сон?»

Компьютер, как обычно, стоял на привычном месте. Немного свесившись с края кровати, я заглянула на пол, увидела чашку и поняла, что как минимум кофе я ночью пила. Меня подбросило, я включила процессор и быстро защелкала кнопками.

«Вот, вот же… то, что я писала ночью. А Ирина?»

Я подобрала валяющуюся на полу сумочку и высыпала содержимое на стол. Выпала карточка.

– Вот, вот ее телефон.

Захотелось услышать голос вчерашней незнакомки и убедиться, что она есть на самом деле. Я схватила валяющуюся около компьютера телефонную трубку и стала тыкать пальцем по кнопкам.

– Алле! – послышался глухой голос, когда я уже не ждала ответа.

– Алле! – откликнулась я, не представившись, и добавила: – С добрым утром!

– Ты… – утвердительно спросила Ирина без интереса. – Какое утро-то? Скоро вечер…

Я посмотрела на часы. Было половина четвертого.

– Ой, ничего себе! – вскрикнула я.

– С тобой все в порядке? – спросила Ирина насмешливо.

– Не знаю… – ответила я, действительно не уверенная в том, что со мной все в порядке. – Я всю ночь писала, – сообщила я.

– Интересно, – отозвалась Ирина, но мне почему-то показалось, что ей совсем неинтересно. Ни то, что я ей говорю вообще, ни то, что я ночью что-то писала, в частности.

Я растерялась, не зная, что сказать. Было ясно, Ирина существует на самом деле, а не приснилась. Но та Ирина, которая сейчас отвечала на мои реплики по телефону, сильно отличалась от вчерашней. Вчера она была яркой и звонкой, а сегодня пресной и тихой. Я хотела попрощаться, но Ирина заговорила:

– У тебя есть интернет? Запиши адрес… и пришли то, что написала. Я сейчас не могу говорить… позже прочту и позвоню тебе. Вечером… хорошо?

Она задиктовала электронный адрес, а я ей номер телефона и сказала:

– Жду… – в мембране раздались гудки.

В дверях послышалась возня.

– Ничего себе, муж с работы пришел…

Я накинула халат и поплелась на кухню разогревать ужин.

– Опять котлеты… – недовольно сказал муж, ковыряясь вилкой в макаронах.

Я промолчала, зная, стоит заикнуться, что «котлеты не опять, а только второй день после месячного перерыва», нас понесет в перепалку. А наши перепалки обычно кончаются плачевно. Поэтому я безропотно налила ему сок в его любимый стакан и нажала кнопку на чайнике, чтобы вскипятить воду для кофе, без которого он не мог смотреть телевизор.

– Как дела? – спросила я для проформы.

– Нормально, – также для проформы ответил он.

Зная, что муж не любит, когда кто-то сидит рядом с ним во время трапезы, я ушла в ванную умываться.

«Совсем не интересуется мной… даже не заметил, что я только с постели», – подумала я, открывая краны.

Когда я вышла из ванной, на кухне никого не было. На столе стояла грязная тарелка с недоеденной котлетой и полупустой стакан. Из комнаты донесся поставленный голос диктора. Заработал телевизор.

Доев котлету и запив чаем, я вернулась в спальню и снова включила компьютер. Пощелкав кнопками, отправила кусок написанного текста по адресу, продиктованному Ириной, и стала ждать звонка. Но она все не звонила и не звонила.

Я перемыла посуду, убрала на кухне, трижды подносила кофе мужу, даже немного посидела около него перед телевизором. На улице стемнело и вечер клонился к ночи. Я смотрела телевизор, в экране мельтешили люди, а сама думала, все думала и думала…

Так где же истина? Французы говорят – в вине. Но это аллегория. Или шутка. Напьешься и познаешь мир. Се ля ви. Но если серьезно… почему нас воспитывали недотрогами, боящимися мужчин больше смерти. Было ли это воспитанием нравственности? Или все же скорее вбиванием комплексов? Почему я, боясь даже поцеловаться, хотя жаждала этого, отдалась почти без сопротивления первому встречному парню? Почему?! Зачем молодым здоровым парням и девушкам внушать, что держаться за девственность нравственно, когда их распирает от работы гормонов, требующих взрыва? Это было пыткой… читала, одним из самых тяжелых издевательств в подвалах Лубянки была пытка, в которой человеку сутками не давали спать. Нам требуется сон. Человек засыпает стоя. Засыпает с болью. Засыпает голодным. Невозможно не спать, когда хочется. Так почему от нас требовали воздержания, когда воздерживаться было невозможно? Во имя чего? Ради кого нужен был этот целибат в современном обществе конца двадцатого века?

Муж задремал, прикрыв глаза, но не выпуская из рук пульта управления телевизором.

«Вот уж кого не волнует проблема самопознания», – ухмыльнулась я, накинув на мужа плед и выключив телевизор.

– Ты че? – тут же раздался его сонный голос. – Я же смотрю…

Муж щелкнул кнопкой на пульте и, увидев, как на экране замелькали кадры, снова прикрыл глаза.

Только около десяти часов раздался долгожданный звонок.

– Ну, как ты? – спросила Ирина, кинув короткое «Халле!». И не дожидаясь ответа, продолжила: – Что сказать? Неплохо…

– Правда? – не то сказала, не то спросила я, сразу сообразив, о чем речь.