Татьяна Росс - Больше чем секс. Картинки к Фрейду

Внешне он тоже не мог не понравиться – пышная шевелюра каштановых волос, модная стрижка, сочные губы на смуглом лице и глаза… красивые глаза с синим отливом, смотрящие на женщину так, будто хотят ее раздеть… Девицы вились вокруг него, стараясь привлечь к себе внимание. Заметив меня, он подошел и, стараясь сделать как можно более безразличный вид, сказал:

– Привет. Рад видеть. Как жизнь молодая?

– Да ничего, – отозвалась я, восторженно разглядывая свою первую любовь, так и оставшуюся на уровне поцелуйного периода. – А ты как?

– Я тоже нормалек… Справился. Нет, ты меня так окрутила… что я вздохнуть не мог… сейчас вспоминать смешно. А тогда… – Максим хмыкнул. – Да, дала ты мне прикурить… Ни одна девчонка не давалась мне так тяжело…

Максим достал пачку сигарет и предложил выйти на балкон. Мы стояли рядом, облокотившись на поручень, едва касаясь друг друга краешком локтей.

– Знаешь, я так был в тебя влюблен. Так жаждал тебя. Просто наваждение какое-то, – сказал он, глядя перед собой. – Когда мы расстались… еще долго не мог переключиться на другую женщину. Во всех искал схожесть с тобой. Причем необязательно чтобы она была похожа… достаточно было голоса. Прикинь, однажды услышал голос за спиной. Думал – ты. Обернулся, а там совсем другая… но повелся за ней.

– И познакомился… – добавила я, чтобы что-то сказать.

– Да я со всеми, кто хоть чем-то тебя напоминал, встречался. Вернее, знакомился и тащил в койку. И там трахал их всех с остервенением маньяка-насильника, только выпущенного из тюрьмы. И искал новых, похожих на тебя. И снова знакомился и тащил к себе. Но никто не сопротивлялся. Они отдавались с радостью и готовностью, отрабатывая то, что не додала ты… Бред… Но я ничего не мог с собой поделать.

– Мне жаль, – пробормотала я. – Мне искренне жаль, но…

– Да все в порядке. Все прошло, как с белых яблонь дым, – сказал Максим веселым голосом, кинул незатушенную сигарету вниз и повернулся ко мне лицом. – Сейчас у меня первая девушка – полная твоя противоположность. Высокая и худая блондинка с длинными прямыми волосами. И мне больше не нравятся пухленькие невысокие брюнетки.

– А где твоя девушка? Она тут? – почему-то с интересом спросила я.

– Она болеет и не смогла прийти… но у нас все отлично, мы собираемся пожениться, – заверил Максим.

Мы еще немного поболтали, и мне показалось, что он и правда излечился от той буйной страсти, которую испытывал ко мне. Я собралась уходить, и Максим предложил проводить.

– Тут недалеко, давай… по старой памяти…

Я не отказалась. Мы шли по темной ночной улице, фонари дневного света пучками освещали дорогу. Почти никто не встречался нам на пути, и, казалось, нас занесло в портал, и мы, переступив несколько лет, попали в прошлое. В то время, когда нам было шестнадцать. Максим шел рядом и чуть впереди, на треть оборота повернувшись ко мне, продолжая балагурить, рассказывать что-то смешное, я смеялась и… вдруг он остановился и схватил меня в охапку. Мы посмотрели друг другу в глаза и стали целоваться. С того дня, когда мы впервые отдались друг другу в длинном, многочасовом божественном поцелуе, прошло несколько лет. Много воды утекло, как принято говорить в таком случае. Я потеряла и девственность, и нравственные принципы. Стала свободной и распущенной. Максим смог избавиться от наваждения, связанного с жаждой обладать мной, и теперь был влюблен в длинноногую блондинку… Но мы снова вцепились губами друг в друга, забыв обо всем.

Один квартал до моего дома мы шли часа два. Каждый шаг преодолевали с неимоверным усилием, не желая прерывать поцелуи. Это произошло в ноябре, и мы были одеты в пальто. Но когда мы дошли наконец до моего подъезда, на нас уже все вещи под пальто были расстегнуты… Мы дали волю рукам и как сумасшедшие ощупывали так и не опознанные тела. Я залезла Максиму под рубашку, гладила его спину и при каждом моем прикосновении он стонал. Он умудрился расстегнуть бюстгальтер и коснулся моей груди, отчего я стала оседать.

– Пойдем ко мне… – прошептала я, когда мы ввалились в подъезд. – Мои уже спят… зайдем тихо…

Максим в ответ издавал нечленораздельные звуки, которые я расценила как согласие. Мы сделали последний рывок. Я открыла дверь в квартиру своим ключом и… перед нами возникла моя мама.

– Что с вами? – испуганно спросила она.

Мы смутились. Не глядя в зеркало, можно было догадаться, что видок был еще тот. Бюстгальтер я держала в руке, а юбка висела на бедрах, грозя свалиться вовсе.

– Я проводил… – промямлил Максим.

– Мам, это Максим, – сказала я, зная, как мама хорошо к нему относится, и надеясь, что она, обрадовавшись нашей встрече, пропустит нас без лишних расспросов, но она почему-то, не отступая, сказала:

– Вижу, я что, Максима не узнаю… Макс, извини, но уже очень поздно и скоро автобусы не будут ходить. Как ты доберешься домой?

Попрощавшись, Макс растворился в ночи, успев шепнуть:

– Завтра… завтра позвоню…

Я зашла в свою комнату и расплакалась.

«Почему, почему так случилось? Моя мама все понимает… и не лезет с нравоучениями. Ведь она с сожалением относилась к тому, что мы расстались. И вот… теперь… теперь все могло сложиться… а она…»

– Оставь парня, – сказала мама, зайдя ко мне, – не морочь ему голову… сколько можно издеваться… опять же бросишь его…

Мама, скорее всего, была права. Макс был не «прохожим», а мальчиком из моего детства. И морочить ему голову было некрасиво. Но я не издевалась над ним. Просто так получилось. Я не виновата…

– Ты взрослая и делай все что хочешь, – сказала мама, погладив меня по волосам, желая успокоить, – но… но не обижай тех, кто к тебе относится хорошо…

Мне хотелось возразить. Почему она так говорит? Чем бы я обидела Макса, если бы он остался? Я нашла ответы на эти вопросы только через много лет. А тогда, тогда промолчала.

Я ждала, что Максим перезвонит, придет, позовет меня. Казалось, все у нас теперь сложится. Только б пришел… НО ни через день, ни через неделю он так и не появился. Не знаю, что стало причиной – сам ли он понял, что нам не нужно встречаться, или его мудрая мама посоветовала…

После этого случая Максим на долгие годы исчез из моей жизни. Через общих знакомых я узнала, что он вскоре женился. На длинноногой блондинке… Но забегая еще на пару лет в будущее (теперь я уже и это знаю), скажу… так же быстро, как он женился, так же быстро и развелся. Видимо, выбить этой блондинкой тягу к брюнетке так и не получилось. Вся жизнь Макса ушла на это «выбивание». Пользуясь спросом у женщин, он всю жизнь пытался доказать себе, что больше не хочет ту девочку из его детства, а хочет совсем других. Его больше не тянет к невысокой и пышной брюнетке. Все его последующие девушки были высокими блондинками. Но все эти романы были краткотечными. Макс всю жизнь пытался вырваться из зависимости своих гормональных притяжений. И второе, что ему было важно – доказательство, что все девушки его хотят. Только одна, та самая… так и не далась ему. Вернее, не отдалась. Не смог он добиться ее тела. Почему-то это фиаско стало ключевым в его подсознании. И хотя больше никто и никогда ему не отказывал, он снова и снова проверял… откажет ли следующая? А может, он пытался понять, в чем причина неудачи с единственно желанной ему девочкой? Я-то знаю ответ на этот вопрос. Макс тут ни при чем. При чем были «флажки запрета» в моем сознании. И мне жаль и то, что я не узнала прелести телесного удовольствия от страсти юношеского порыва. И что Макс не получил от меня того, что хотел больше всего в жизни. И самое обидное, что и я этого хотела. Черт бы побрал эти запреты…