Инга Лис - Истории дождя и камня

– Прямо сейчас. Если, конечно, у вас нет других, более неотложных дел.

– Всё иронизируете… Погодите, я возьму коня. Вы верхом?

– Да, – Рошфор кивнул. – Я оставил коня за углом. Потому что, признаться, заждался вас. Думал уже, вы никогда не выберетесь из этой проклятой казармы.

К сожалению, мне ещё придётся вернуться, подумал молодой человек, однако вслух сказал другое:

– Едем быстрее. Заставлять ждать монсеньора – дурной тон, не находите?

Раздумывая над тем, что домой ему, вероятно, сегодня уже не попасть, лейтенант прошёл в конюшню и взял первого попавшегося осёдланного коня. Ворона пожалел, побоявшись, что при быстрой скачке животное в темноте повредит себе ноги.

Тем не менее, до Пале-Рояля они добрались достаточно быстро.

Рошфор кивнул одному из слуг, и Шарля тотчас же провели в небольшой кабинет на втором этаже.

Судя по тому, как быстро это произошло, его действительно давно ждали.

Какой важной птицей я стал, с невольной усмешкой подумал гасконец: что бы сказал отец, узнав, что я вот так запросто шастаю по кардинальскому дворцу?!

В кабинете не было никого, кроме нескольких кошек, нагло развалившихся в самых неожиданных местах. В отличие от его преосвященства, обожавшего этих животных, Шарль был к ним крайне равнодушен. Более того, каждый раз, оказываясь рядом, еле удерживался от чисто мальчишеского, проказливого желания наподдать усатым нахалкам ногой под пушистый зад.

Одна из кошек спрыгнула со стола и прошлась в опасной близости от сапога гасконца. Юноша вознамерился уже реализовать своё желание, но тут двери за его спиной отворились, и появился кардинал. На руках у него была ещё одна кошка.

Поспешно согнав с лица улыбку, молодой человек склонился в низком поклоне.

Ришелье прошёл к столу и кивком указал на кресло напротив:

– Садитесь, шевалье. Я знаю, что вы устали, а впереди у нас серьёзный разговор.

Твою мать, подумалось Шарлю, да что ж сегодня за день такой? Сплошные разговоры, и один «приятней» другого…

Однако вслух он, разумеется, ничего не сказал. Сел в кресло, пристроив шляпу на коленях. Молча взглянул на кардинала.

Если бы гасконец признался кому-то, что первый министр не вызывает у него абсолютно никакого трепета, его бы сочли либо сумасшедшим, либо наглым вруном.

И тем не менее, это было так.

Более того, в присутствии его преосвященства Шарлю было куда спокойней и комфортней, чем в обществе собственного капитана. Может, оттого, что многие слова первого министра были словно отражением собственных размышлений молодого человека?

– Как ваше здоровье, д’Артаньян? – спросил его между тем кардинал. – Я слышал, вы серьёзно заболели?

– Нет, – юноша едва разомкнул уста, потому что, как на зло, захотелось раскашляться. – Благодарю вас, я здоров.

– Позвольте усомниться в этом, но… как вам будет угодно.

Ришелье помолчал, а потом заговорил опять:

– Когда-то я предлагал вам перейти ко мне на службу, и вы отказались.

Гасконец только кивнул.

– Наверное, я не удивлю вас, если скажу, что слежу за вашими успехами.

– Я просто исполняю свои обязанности… – Шарль всё-таки закашлялся. – Прошу простить.

– Вы необычный человек, д’Артаньян. Как правило, я никогда не предлагаю дважды, но вы даже в этом оказались исключением, – тонкие пальцы его преосвященства благодушно чесали кошку за ухом, однако глаза смотрели пристально и цепко. – Вы знаете, что должность капитан-лейтенанта моих гвардейцев… в силу определённых обстоятельств… вакантна со вчерашнего дня?

Несмотря на то, что Шарль слышал об этом, он удивился. Совершенно искренне, потому что подобного предложения всё-таки не ожидал.

Сравняться в статусе с де Тревилем… покончить одним махом со всеми сомнительными интригами и двусмысленностями… открыто служить человеку, чьи убеждения относительно будущего страны он в последнее время разделял всё больше и больше…

Одним словом, предложение было крайне заманчивым, и тем не менее Шарль покачал головой.

– Нет? – ответное удивление кардинала было столь велико, что он даже забыл разгневаться. – Не кажется ли вам, что вы преступаете все границы, юноша?

– Монсеньор, – лицо гасконца даже не дрогнуло, – поверьте, моё теперешнее положение вполне устраивает меня. Конечно, я помню, что обязан своим повышением исключительно вам…

– Своим повышением вы обязаны исключительно своим способностям! – резко оборвал его Ришелье. – Я лишь слегка форсировал события, потому что Тревиль, как вы догадываетесь, так и не простил вам Амьенского сада! И вы вечно прозябали бы в рядовых!

– Не совсем понимаю, о чём вы, – по привычке пробормотал Шарль, но, столкнувшись с взглядом собеседника, тут же переменил тон. – Я ценю вмешательство вашего преосвященства, однако…

Он замолчал, подыскивая слова. Ришелье ждал. Единственное, в чём проявилось его раздражение, так это в том, что он согнал с колен кошку.

Наконец молодой человек заговорил опять.

– Я всегда считал, что главное – служить Франции, а не какому-то определённому человеку. В силу этого и… ещё кое-каких обстоятельств… карьера не слишком интересует меня. Поэтому также… несмотря на цвет моего плаща… я всегда выполню распоряжение вашей светлости… коль оно будет способствовать укреплению величия нашего государства. Но менять одну роту на другую не стану. Хотя ваше предложение для меня крайне лестно, не скрою.

Кардинал долго не отвечал, и юноша уже успел мысленно примерить под себя все камеры в Бастилии. Но вот Ришелье поднял на гасконца глаза, и Шарль увидел, что тот улыбается.

– Вы удивительный человек, шевалье, уж позвольте повториться, – произнёс он. – А вместе с тем до обидного предсказуемы. Начиная разговор, я поспорил сам с собой, что вы откажете мне. И, как видите, выиграл.

– Или проиграли, – пробормотал лейтенант, а его собеседник рассмеялся:

– Поразительная наглость, вам так не кажется? Однако перейдём к делу.

– Ваше преосвященство, – вновь прервал его гасконец, – я попросил бы вас подумать… Учитывая наш предыдущий разговор и мой отказ… Вы по-прежнему хотите посвятить меня в свои планы?

– Похоже, у меня нет другого выбора, – сказал Ришелье. – Потому что вы нужны мне, д’Артаньян. Вы же хотите послужить Франции?

Неужели ночёвка в Бастилии отменяется? В какой-то момент Шарль был просто уверен, что покинет кабинет под конвоем гвардейцев. Но потом он отогнал пустые мысли и заставил себя сосредоточиться:

– Монсеньор, я весь во внимании.

– Итак, – кардинал наклонился и усадил обратно на колени изгнанную кошку, – кому, как не вам, известно о приезде герцога Бэкингема…

– О да, – мушкетёр скривился невольно. – Переговоры провалились, насколько я понимаю?