Ксения Рормозер - Проза

Ирма долго смотрела на океан, пока, наконец, не решилась войти в его воды. Генрих почувствовал, что она боится и взял её за руку. Они медленно зашли в воду вместе и поплыли. Волны всё время возвращали их обратно. Наконец, устав бороться с водой, Ирма повернула к берегу, нырнув в надвигающуюся на них волну, а вынырнув, обнаружила, что потеряла бусы: – Ах, Генрих, я потеряла бусы, которые подарил мне… – она запнулась на полуслове, – Неважно кто подарил… – закончила она фразу.

– Ну, раз это тебе, наконец-то, неважно, тогда завтра пойдём и купим тебе самые разные бусы! – крикнул ей Генрих, который решил не сдаваться так быстро, и поплыл дальше, мельком взглянув на Ирму, с трудом, выходившую из воды на берег.

– Спасибо, дорогой Генри, ты просто прелесть! – крикнула она в ответ.

Через неделю Ирма вернулась домой. Она больше не работала в Гимназии. Окончив курсы «Сестёр Милосердия» Ирма устроилась работать в «Дом Малютки». Нянечки постоянно сердились на неё: – Ирма, не приучай малышей к рукам, они привыкнут и не захотят с тебя слезать! Их ведь десять в твоей палате, а ты одна!

Но как только нянечки уходили за дверь, Ирма тут же вытаскивала из ближайшей кроватки, не спящего малыша, и начинала его укачивать на руках. Тот замирал от удовольствия и скоро засыпал. Ирма целовала на прощание его смешные щёчки и укладывала в кроватку. Потом, брала на руки другого малыша, и всё повторялось сначала. И так продолжалось всю её смену, каждый рабочий день.

Время неудержимо двигалось дальше и дальше по извилистой дороге судьбы, как ручей, увлекая за собою, словно опавшие листья, Ирму и Генриха со всеми их заботами и мыслями. Они стали реже видится, потому что Ирме, не хотелось оставлять надолго работу в «Доме Малютки», она слишком привязалась к своим подопечным грудничкам. И когда приезжала к Генриху раз в три месяца, то оставалась в гостях только на пару дней.

Генрих стал очень скучать по Ирме. Ему надоело видеть её по скайпу и слышать её искажённый голос по телефону. Он знал, что она не может к нему приезжать слишком часто, потому что работает. Генрих одобрял её выбор работы и уважал её решение работать добросовестно. Но он скучал по ней и всё сильнее хотел, чтобы она была просто рядом с ним. Однажды тоска по Ирме стала настолько не выносимой, что Генрих отложил все дела и приехал домой в отпуск на неделю. Войдя в отчий дом, он поцеловал мать, пожал руки братьям, и, извинившись, поспешил к своей Ирме.

Она знала, что Генрих должен приехать, но не ожидала, что он придёт к ней на работу. Её подопечная палата находилась на первом этаже. Огромное светлое окно было хорошо освещено. Генрих долго стоял у окна и наблюдал за Ирмой. Ирма кормила малышей по очереди. У него защемило сердце, когда он увидел, как аккуратно и нежно она обращается с никому не нужными детьми. Уложив всех младенцев спать, Ирма включила вечернее освещение в палате, потом подошла к окну, чтобы опустить жалюзи и тут увидела Генриха. Друзья улыбнулись друг другу. И она вошла в соседнюю комнату, чтобы переодеться и уйти с работы домой.

– Генри, дорогой мой, когда же ты приехал?

Они обнялись. И Генрих задержал её в своих объятьях: – Утром. Я утром приехал. Ты, наверное, очень устала? Я отвезу тебя домой.

Она взяла его под руку: – Лучше давай пройдёмся нашим любимым маршрутом, – предложила она. И они пошли. Осенний вечер выдался на редкость тёплым и мягким. Под ногами шуршали опавшие листья, словно странички, вырванные из записных книжек, прожитых ими лет. Генриху было так хорошо рядом с Ирмой, что он впервые серьёзно пожалел о том, что они так мало были вместе все эти годы!

Они посмотрели друг на друга и замедлили шаг.

– Ирма, ты скучала по мне?

– Генри, ты же знаешь, что я по тебе скучала. И мало того, я думала о тебе каждый день, милый мой Генрих.

– Ирма, ты рада, что я приехал?

– Конечно, я рада твоему приезду!

– Почему же ты перестала ко мне приезжать?

– Ох, ну ты же видел, я работаю, Генри, – сказала она устало, – Этот «Дом Малютки» существует исключительно на благотворительные деньги. А всем известно, что благотворительность не бывает регулярной. Знаешь Генри, здесь самая маленькая зарплата у нянечек, поэтому люди не хотят здесь работать. Но мне всё равно, какая тут зарплата, я вообще забываю её получить вовремя. И когда мне её, всё-таки выплачивают, я сразу же отдаю эти деньги на нужды нашего храма.

Генрих вздохнул в ответ, и ничего не ответил.

Дома Ирма накормила Генриха яичницей с помидорами и колбасой. Он угостил её розовым мускатом. Генрих знал, что Ирме в последнее время нравится именно это вино. Потом они уселись на диван, смотреть его новый фотоальбом. Генрих медленно рассказывал ей о том, как делал тот или другой снимок. Ирма слушала его тихий голос и незаметно уснула на его плече. Генрих долго смотрел на спящую Ирму, и, задумавшись, гладил её по голове. А потом, всё-таки, отнёс её в спальню, накрыл одеялом, и вернулся в гостиную, чтобы лечь спать на диване.

Ему абсолютно не хотелось уходить к себе домой. И не раздумывая долго, он разрешил себе остаться, потому что вдруг ясно осознал, что его дом будет всегда там, где рядом с ним будет жить его Ирма. Генрих долго не мог уснуть. Лежал и разглядывал её новые акварели на стене, потом повернулся на другой бок и долго рассматривал комнату. Обои, занавески, мебель. Здесь не было случайных вещей. Все они были подобраны так, что глядя на них сразу можно было определить характер их хозяйки. «Теперь, если я увижу эти вещи, где бы то ни было. Они всегда будут напоминать мне мою Ирму» – подумал Генрих и закрыл глаза.

Утром они позавтракали, и он отвёз её на работу. А сам приехал к отцу поговорить. Отец принял его сразу. Выслушал подробный отчёт о работе филиала. Взял на карандаш замечания Генриха. И, наконец, спросил: – Генрих, я спрошу напрямик, а ты постарайся напрямик ответить. У вас с Ирмой всё серьёзно? Она ведь ещё полгода будет считаться замужней женщиной.

– У меня с Ирмой всё серьёзно, отец, я, поэтому и пришёл к тебе, чтобы предупредить, что у меня с Ирмой всё серьёзно.

– Я услышал тебя, Генрих. Ну что же, тогда тебе пора поговорить с ней. Пора поговорить сейчас, чтобы твоя женщина не попалась в новые сети. Как ты уже знаешь, женщины слишком влюбчивые существа. Просто их надо вовремя брать замуж.

Отец пожал сыну руку, и Генрих вернулся к «своей» Ирме.

Ирма одевала малышей на прогулку, когда Генрих постучал в окно её палаты. Она улыбнулась ему и махнула рукой в сторону двери. Потом положила малышей в две коляски, и они с Генрихом покатили их по кленовой аллее, которая была единственным украшением благотворительной территории. Малыши, почувствовав солнечный воздух, мирно засопели и сразу уснули. Через час они вернулись с прогулки. Ирма накормила младенцев и отпросилась пораньше домой. Генрих дождался её и снова пошёл проводить. Он вёл её под руку и думал о своём решении снова и снова. Ирма была рада, что можно просто идти и молчать. Она в последнее время стала очень уставать на работе. Когда они шли через площадь Генрих остановился и сказал: – Ирма, давай зайдём в храм.