Ксения Рормозер - Проза

Ирма кивнула, и они зашли. В храме никого, кроме уборщицы не было. Присев напротив Распятия, Генрих взял руку Ирмы в свои руки, и, глядя ей в глаза, сказал: – Я люблю тебя Ирма. И прошу тебя стать моей женой.

Она молчала, и они продолжали смотреть друг на друга, не отводя взгляд. После долгой паузы Ирма сказала: – Ты больше ничего не хочешь мне сказать, Генри?

– Да, ты права, я должен тебе признаться в том, что твои мужья исчезли из твоей жизни по моей воле. И вот здесь перед лицом Живого Бога я прошу у тебя прощение за своеволие. Можешь ли ты простить меня ради Христа?

Ирма тихо плакала, слёзы капали и капали из её глаз на руки Генриха, в которых он продолжал держать её руку.

Спустя несколько минут она повернулась к Распятию и, вздохнув, сказала: – Ради Христа, прощаю. И ты меня прости, что причинила тебе столько боли. Я буду твоей женой, Генрих, и мне хочется родить тебе детей. Много детей, Генри.

Он поцеловал её руки. Потом они встали на колени, поклонились Господу в землю и сказали: – Прости нас, Господи Боже наш и благослови!

Когда они вышли из храма, Ирма спросила, как когда-то давно кокетливо прищурившись:

– Ну, так куда же ты дел моих мужей Генрих?

– Я им заплатил, чтобы они исчезли навсегда из твоей жизни. И все они, к счастью, согласились, не споря, – не глядя на неё ответил Генрих.

На День Рождения Ирмы приехали только самые близкие друзья. Приехал и Генрих. Это был их последний день перед свадьбой, и всем было и радостно, и грустно смотреть на жениха и невесту, которые так непросто обрели друг друга. Перед отъездом домой все собрались во дворе. Мужчины вынесли большую коробку с ненужной посудой из кухни. И друзья, следуя предсвадебной традиции, со смехом и шумом стали разбивать посуду под окнами дома. Ирма и Генрих старались собрать как можно больше черепков обратно в коробку.

Потом хозяйка проводила любимую компанию до ворот и вернулась в дом. Медленно сняла новые туфли, надела старые тапочки. И пошла в свою комнату. Проходя мимо кабинета, она увидела там свет и зашла, чтобы погасить электричество. В кресле сидел Генрих. Ирма отступила назад, испугавшись, – Ох, как ты меня напугал! А я думала, что ты сидишь в машине с братьями, и не стала спрашивать, где ты. Почему ты остался?

– Присядь, дорогая Ирма, – сказал Генрих серьёзно, – Завтра наше венчание и я не хочу оставлять тебя наедине с твоими мыслями. Мне хочется с тобой поговорить! – он обнял её и усадил к себе на колени, – За это время ты стала той самой женщиной, которую я всегда хотел увидеть в тебе. С тебя наконец-то сползла позолота кокетства, и проступило золото женственности. И я очень рад, что стану твоим мужем, Ирма. Но я хочу, чтобы ты пообещала мне, что больше никто и никогда не встанет между нами! Просто скажи, что ты будешь и в мыслях, и на словах, и на деле каждый день любить только меня!

– Ах, Генри, Генри, я великодушно подарила тебе своё прощение и согласилась выйти за тебя замуж. Мы стоически терпели разлуку последние полгода, и вот ты спрашиваешь меня, люблю ли я тебя и смогу ли любить потом? – сказала она, положив голову на его плечо.

– Скажи мне Ирма, я хочу услышать эти слова, – настаивал Генрих.

– Я люблю тебя, мой милый Генрих. И надеюсь, что смогу, любить тебя каждый день! – сказала она ему шёпотом на ухо. Он обнял её с такой силой, что она запищала: – Пусти меня скорее, больно! – вздохнув свободно, она попросила, – Расскажи мне, Генри, когда ты влюбился в меня?

– Помнишь, тот день перед отъездом на ферму? Ты вышла из храма, и пошёл дождь, я стоял и смотрел на тебя и вдруг понял, что ты – моя. И эта внезапная мысль изменила всё моё существо так, что я просто забыл, каким был до встречи с тобой, в тот день. Жизнь без тебя теряла для меня всякий смысл. Когда ты была рядом – я чувствовал себя довольным и счастливым. А когда ты была не со мной – ревность затмевала мою совесть и мой разум. Я очень хочу, чтобы наша любовь и верность друг другу помогали нам жить по правде, Ирма.

На свадьбу Ирмы и Генриха приехали все без исключения родственники и друзья семьи. В семейном масштабе – это было событием века! Наконец-то сбылась мечта прапрадедов и фирма «Rohr&Moser» стала семейной фирмой. Партнёры стали кровной роднёй. И, по древнему завещанию прапрадедов, половина фирмы с той и другой стороны становилась абсолютно новой собственностью, с новым фирменным знаком «Rohrmoser». И не могла наследоваться никем, кроме потомков Ирмы и Генриха Рормозеров. После венчания их общая фамилия стала звучать именно так.

Весна самое удивительное время года! Только весной душа радуется, как в детстве. Радуется всему, что видит и чувствует вокруг. Только в эти дни человек ощущает себя единым с Природой. Кажется, что весь Мир свободно прорастает сквозь тебя, и ты, словно живая вода, течёшь сквозь Миры. Это настроение усиливается в Светлую седмицу. В пасхальные дни живёшь со счастливым ощущением личной встречи с воскресшим Господом Иисусом. И на сердце радостно, легко и спокойно. Именно в эти дни душа пульсирует словами апостола Павла: «…где Дух Господень, там свобода!»

Ирме казалось, что весна единственное время года в её судьбе. Весной она родилась, весной выходит замуж за мужчину, который её так удивительно любит и так жестоко ревнует. «Если бы я не верила в Бога, то мне, наверное, было бы страшно жить с таким человеком рядом всю жизнь. Но я хочу довериться судьбе ещё раз. И очень надеюсь, что, …как это написано в Псалмах: „…уповающий на Господа не будет постыжен“. А я, в этот раз, надеюсь только на Господа моего и ни на кого больше», – размышляла Ирма вслух, одевая свадебный дриндль перед зеркалом.

Ко дню их венчания снег растаял совершенно, и молодая трава блестела на солнце свежей зеленью. Жёлтыми брызгами цвела вдоль канавок «Мать-и-Мачеха». Лёгкие белые бабочки, как будто сговорившись, мелькали перед свадебной процессией всю дорогу до храма, то и дело, присаживаясь на свежий букет белых нарциссов в руках Ирмы. Генрих с восхищением смотрел на свою невесту. Она напоминала ему фарфоровую статуэтку пастушки, которая с детства стояла на его письменном столе. А ещё он заметил, что в свадебный венок Ирма изящно вплела яшмовые бусы, те самые, что он подарил ей вчера на день рождения.

После совершения Таинства венчания Генрих вынес Ирму из Храма на руках и понёс через площадь, до самого дома. Это был их личный дом. И он стоял на площади прямо напротив Храма. Так что из окон гостиной было видно, как из сумрака, мерцающего жёлтыми огнями, жених выносит невесту на руках.

Неожиданно заморосил дождь среди ясного неба, и Генрих с Ирмой рассмеялись глядя друг на друга.

Друзья бросали им под ноги лепестки цветов и серебряные монетки. У крыльца их встретили Франц и Альберт, братья держали в руках саженцы и лопаты. Из уважения к старым традициям Генрих и Ирма посадили в палисаднике перед своим домом три розовых куста. Медовый месяц молодые супруги решили провести в своём новом доме. А в благодарность за всё, они обещали Господу не пропускать ни одного богослужения в свой первый месяц семейной жизни. И, надо напоследок заметить, что они выполнили своё обещание.