Мария Текун - Жизнь Лунгиных. Семейная сага

– Ну что, чай станем пить с кренделями? – говорил Федор Константинович, потирая озябшие руки. – И вы, Анечка, со мной откушайте, составьте компанию.

Это «вы» всякий раз ставило ее на место. Она привыкла, что так говорят только чужим людям. Но Федор Константинович, казалось, вовсе не хотел ее обижать. Просто он уважал себя и других.

– Я, пожалуй, только чаю, – согласилась Аня и принялась торопливо отыскивать в шкафчиках, содержимое которых никак не давалось ей на память, чашки, блюдца, ложки, салфетки, сахар и прочее необходимое к трапезе.

– Фигуру бережете? – понимающе кивнул он. – Это хорошо, когда есть чего беречь. Только вы не волнуйтесь, – успокоил Федор Константинович, – домашняя выпечка никак на фигуре не отражается, давно замечено: всю жизнь едим, и ничего, как видите.

Федор Константинович в самом деле был строен и подтянут, и для своих шестидесяти семи лет выглядел вполне отлично.

Анечка хоть ему и не поверила, но пончик взяла.

– Так на чем мы в прошлый раз остановились? – спросил Федор Константинович, отпивая кипяток. – Помнится, я рассказывал вам, как в Москву ходил за добычей?

Он усмехнулся в усы. Аня кивнула.

– Там на Большой Пироговской, кстати, кладбище недалеко, знаете?

– Да, Новодевичье.

– Именно. Так вот я на этом кладбище частенько бывал, – он задумался, а потом сказал: – Это странное русское свойство – так и тянет к могилам, вы не находите?

Аня не знала, что ответить.

– Но, я думала, что… кладбища это… там ведь одни знаменитости похоронены, и потом… – Аня окончательно смешалась.

– Ладно, чего это я, в самом деле, леший одолел, – выручил ее Федор Константинович, и сменил тему: – Вы, помнится, говорили, что институт окончили, а какой, если не секрет?

– Я как мама, химико-технологический, только она на химфаке училась, а я на экономическом, там недавно новый факультет открыли.

– Ага, понимаю. Коммерческий, наверное? Вполне логично, что еще более имеет отношение к коммерции, как не экономика, верно?

– Ну… там не все места платные, я вот, например, училась на бесплатном. Но это мне повезло, потому что я школу с медалью окончила, а так вообще сложно было бы поступить. Это теперь престижно: экономический, юридический, языки…

– Так-так, – протянул Федор Константинович, явно что-то соображая, – вас это интересует? Действительно?

– Что именно? – не вполне поняла Аня вопрос.

– Экономическая теория, – пояснил свою мысль Федор Константинович, – финансы, учет, что там еще?

– Да, в каком-то смысле это интересно, – охотно откликнулась Аня, – но… если честно, скучновато, – честно призналась она.

– А что вас еще интересует?

– Ну, не знаю… – она задумалась, – может быть, психология? – ответила она, как на экзамене, ища в глазах экзаменатора подтверждение того, что догадка верна. И, заметив нечто подобное, продолжила уже увереннее: – Знаете, я читала книги, Чезаре Ломброзо, например, и еще американских психологов, там где всякие тесты, так интересно! Хотелось бы узнать побольше. Кажется, это тоже теперь модно. А вообще я хотела стать учительницей, преподавать.

– Что преподавать? – Федор Константинович заинтересовался.

– Литературу, наверное. Или музыку.

– О, вы владеете инструментом?

– Да, окончила школу по классу фортепиано.

– Надо же! Значит, вы музыку любите?

– Да, – ответила Аня, впрочем, без особого энтузиазма.

– А литературу любите – русскую? – Федор Константинович сделал сразу ударение на слове «русскую», потому что вопрос самой любви к литературе даже не ставился в свете высказанного желания ее преподавать.

Аня заколебалась, определив вопрос как наводящий, но все-таки ответила честно:

– Нет, наверное, больше иностранную.

– И кто ваш, с позволения сказать, кумир?

– Не знаю, так сразу не скажешь. Я очень Диккенса люблю, и Хемингуэя. Ремарка тоже. А еще Мураками и Германа Гессе.

– А Тургенева вы не любите? – улыбнулся Федор Константинович. – «Ася», мне кажется, это немного о вас?

Ася, она же Анна Николаевна – был ли это просто намек на совпадение имен, или же Федор Константинович имел в виду нечто большее?

Аня об этом не задумалась, потому что Тургенева не любила, а «Асю» не читала вовсе. Стало быть, судить о ней это или не о ней не могла. Зато она тотчас подумала о другом: «Странно, Боря вроде бы говорил, что его отец всю жизнь на заводе проработал? Кем это он там, интересно, работал? И что это за завод такой?»

Не без участия мамы в ее понимании сложился весьма четкий образ рабочего как человека грубого, бескультурного, пьющего, ругающегося матом и представляющего реальную угрозу для нормальных людей. И потому к детям из рабочих семей Ане запрещалось приближаться и на пушечный выстрел.

* * *

В кафе, едва сделав заказ, Игорек принял с места в карьер:

– Значит так, старик, давай сразу к делу, чтобы ты не думал, будто я тебя просто так сюда затащил, посплетничать, – он подмигнул Борису, который держался как-то скованно, «не по-свойски», как определил это для себя Игорек. – Слушай, у меня к тебе предложение, сугубо деловое, вот какое: я так понял, тебе работа нужна?

– Да, – подтвердил Борис.

– Вот, а мне как раз человек нужен, надежный. Пока ты там в казарме полы драил, я тут бизнес небольшой наладил. Один теперь не справляюсь. Интересует?

– Что за бизнес? – серьезно спросил Боря, а сам тем временем подумал о том, когда это Карлуша успел так раскрутиться, и каким это образом. То, что отец его от армии отмазал, это он понял, когда Игорек вместо того, чтобы ехать с ним вместе поступать в летное училище, внезапно ни слова не говоря оказался вдруг студентом совсем другого учебного заведения, разумеется, платного отделения. Какой точно институт, Боря не помнил, и по всему выходило, что не помнил о том даже сам Карлуша.

– Лампы продаю, светильники то есть, – оживленно рассказывал Игорек про свой «бизнес». В Москве со склада беру, здесь собираю и по магазинам распихиваю, на реализацию. Навар неплохой, и спрос пока значительно превышает предложение. Ну, что скажешь? Дело верное, гарантирую.

– От меня что требуется?

– Давай так: я буду возить, ты собирать, идет? Зарплата от прибыли. В процентном соотношении, – прибавил Игорек быстро, стараясь как можно скорее миновать неприятный момент. – Ты как?

– Нужно подумать, – ответил Боря серьезно, хотя уже теперь знал почти наверняка, что согласится. Был только один момент…

– Давай, как скажешь. А хочешь, завтра приходи, сам все посмотришь, тогда и решим. Телефон запиши.

– Давай, – Боря достал блокнот.

– У тебя чего, мобилы нет? – удивился Игорек.

– Нет, пока не обзавелся.

Игорь засмеялся и подковырнул, по-дружески:

– Ага, а женой успел обзавестись?