Денис Лынник - Эскизы милых патологий. Литературно-психоаналитические опыты

– Я… – Фёдор сглотнул. – Я не должен всего этого говорить или соглашаться с тобой. Есть то, что есть. Так устроена жизнь, Машунечка. Если они не найдутся, то я… я не знаю, что сделаю.

– Но без них лучше? – Маша пристально смотрела на Фёдора.

– Лучше, любимая, лучше. А-а-а-а… Нет, неужели я сказал это? Лучше, милая, конечно, лучше! Но… Я такой дерьмовый отец, любимая! Мне так перед ними стыдно!

– Да и я-то мать хреновая, Федюша, если бы ты только знал. Я всё прячу-прячу, это у тебя только всё на лице написано. Не знаю даже, где им сейчас лучше – там, где они сейчас, или вот с такими, как мы с тобой, родителями. Не хочется умирать, правда, Феденька?

– Не хочется, любимая! – Фёдор мягко повалил жену на полу и также мягко, но неотвратимо, стал стягивать с неё одежду. Мария с силой оттолкнула мужа и, поправив одежду, села за стол.

– Все мы умрём, Феденька. Все, понимаешь? И ты, и я, и Фёклушка, и Сеня.

Фёдор зарыдал и отел броситься к жене, но та резким жестом остановила его. Мария подошла к входной двери дома и отворила её. В дом тихо вошли Фёкла и Арсений.

– Ниш-тя-як… – присвистнул Григорий, директор по стратегии Angel’s Underwear, открыв сайт конкурента, российского представительства бренда мужского белья Dick’s Home. На заставке сайта огромный волосатый чёрт овладел лежащей на спине длинноногой блондинкой. Та лежала, крепко сжимая гладкими ногами волосатые бёдра чёрта, спина её выгнулась дугой вверх, голова была запрокинута назад, глаза закрыты, а рот схвачен гримасой истошного, животного крика. На шерстяных икрах чёрта болтались спущенные белоснежные боксеры с надписью Dick’s Home. «Грешницы кончают в аду», – гласила надпись строгим шрифтом под изображением любовной сцены. В антураже происходящего угадывались интерьеры одной известной московской гостиницы. – Респект, Костян! – произнёс Григорий, переведя дух. – Это не чересчур? Чё-та мне кажется, получилось с перебором, не? На такое я, честно говоря, и не рассчитывал. Задумывался-то медискандальчик, а ты разошёлся не на шутку прямо. После такого мои продажи, конечно, пойдут вверх, говно вопрос, но, mon ami, по-моему, ты вырыл себе волчью яму с волчьим же билетом в индустрии.

– Не переживай, бро! – Костя держался гоголем и, кажется, чувствовал себя в самом деле крайне уверенно. – Я всю нашу маркетинговую братию полгода на эту срань уговаривал, весь российский офис! Прорыв, говорю, какого никто ещё не делал! Бомба! Опрокидывание всех границ и новое слово в рекламе! Рынок, говорю им, будет наш, от Москвы до самых до окраин! Повелись! Купились! А с меня сейчас взятки гладки. С утра звонили, просили прокомментировать. Я и слил всё, как было. Что, мол, решение было согласовано с топ-менеджментом российского представительства. И всё! И пусть попробуют доказать обратное. Тех денег, что я от тебя получу, мне хватит на пару лет безбедной жизни. А вся история через месяц забудется. Селяви, дружище. В лучшем виде, как и договаривались. Остаток когда зашлёшь?

– Да прямо сейчас, – оторопело ответил Григорий. Он нажал на несколько клавиш своего телефона, всплывшее окошко Костиного айфона сообщило о пополнении его счёта.

– Вау! Дай я тебя поцелую! – Костик вскочил из-за столика кафе, едва не опрокинув смузи из манго с зернами чиа, и бросился обнимать Григория.

– Иди ты к чёрту! Не здесь же, в самом деле! – Григорий стал оглядываться по сторонам. – Ты сделал, я заплатил. Что тут розовые слюни распускать, в самом деле? Заказ – выполнение – оплата. Не скачи ты как сумасшедший щенок, я тебя прошу.

Костик сел на место. Лицо его не покидала радостная улыбка.

Виктор Иванович, гендиректор российского представительства Dick’s Home, выключил передатчик.

– Вот такие дела, Арсений Петрович, – произнёс он мужчине напротив. – Оба наших с тобой сотрудника сидят сейчас в соседнем с нами зале. Беседуют. Обсуждают, так сказать, плоды своих трудов. И казалось бы, Сеня, мы совершили непростительный факап. Dick’s Home опозорен, какой невиданный провал! И так бы оно всё и было, если бы не эта запись, Сеня. И если об этом станет известно, то… Ты сам всё понимаешь.

Арсений Петрович, гендиректор российского представительства Angel’s Underwear, грустно смотрел на своего визави.

– Чего ты хочешь, Витя? – потухшим голосом спросил Арсений Петрович. Виктор Иванович перевалился через стол, совсем приблизившись к лицу Арсения Петровича.

– Сейчас акции моей компании резко упадут, Сеня, – произнёс он. – Вы неплохо над этим поработали. Пора и мне заработать. Мне нужен от тебя беспроцентный кредит с последующим списанием долга. Оформим всё официально. Вот, – Виктор Иванович достал подготовленные бумаги. – Подпиши, дорогой.

Арсений Петрович взял в руки бумаги и стал читать их с отсутствующим взглядом. Он пробежал глазами весь документ, взял ручку и приготовился подписать. Едва он занёс ручку, в зал ворвались люди в чёрной одежде. Послышался грохот опрокидываемых столов и стульев, звон падающей посуды и вопли на разные голоса.

– На пол! Всем на пол! – кричал мужик в чёрной балаклаве. Обоих мужчин уложили лицом в пол. Тот, что в чёрной балаклаве, склонился над ними и прошипел:

– Вы что ж, гады, творите, а? Ничего святого! Ни во что уже веры не осталось у людей из-за вас! Любимую марку трусов патриарха опорочили, ироды вы! Иуды!

У мужика в балаклаве зазвонил телефон.

– Да, взяли. Обоих взяли. И тех двоих тоже. Что? Вы серьёзно? Ну-у-у… Есть. Будет исполнено.

Оля чувствовала, что всё случится именно сегодня. Ещё утром по глазам Валеры она увидела и поняла, что именно сегодня он предложит ей стать его женой. А когда же ещё, как не в этот день, в самом деле? Пару дней назад она купила по такому случаю новое пальто и шапку, предвестники новой жизни, и планировала надеть их сегодня вечером. Интересно, где это произойдёт? Они пойдут в ресторан? Или он заведёт её в заснеженный ночной парк и попросит руки и сердца, встав на колено? Или, может быть, он примчится после работы домой, и они поедут на концерт классической музыки, а в антракте, подняв бокал игристого, он произнесёт заветные слова? Вариантов была масса. Оля зажмурилась от удовольствия и предвкушения: Валера должен был зайти с минуты на минуту. Какие цветы он принесёт? Её любимые кремовые розы или эти дурацкие калы, как в последний раз? А ещё ведь и подарок! Олино сердце заходилось частой дробью, как у воробушка.

Валера вернулся со службы немного позже ожидаемого, и с одного взгляда на него стало ясно, что что-то пошло не так. Он вяло отреагировал на жаркие Олины объятия и почти устранился от поцелуев, холодно сообщив, что день был дерьмовый и единственное, что ему хочется – это немедленно завалиться спать. Олин план потихоньку шёл прахом, нервы её сдавали.