Денис Лынник - Эскизы милых патологий. Литературно-психоаналитические опыты

Андрей рыдал навзрыд. Он сполз на колени и уткнул голову в живот Лили, сотрясая её тело громкими визгливыми рыданиями.

– Господи, иже еси на небеси. За тобой, кобелём, как сука поволочилась. Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое. Любо-о-о-о-ффь… А сыночка как будто из головы выбросила. Сдохну я, Андрюша, непрощённой матерью-сукой, понимаешь? Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. С тебя-то какой спрос, милый ты мой? Дурачок Андрюшка… Не знал, с кем ты связался, милый ты мой, ох не знал… Лёшенька, сынок ты мой единственный. Свидимся ли на этом свете, родной ты мой?

Внезапно Лилю охватила безбрежная ярость. Она резко встала, оттолкнув Андрея, отчего тот нелепо завалился на пол.

– А ты чего, тварь, куксишься? Иди, дрянь! Кровиночку ищи! Или пока весь подол своими соплями мне не изгваздаешь – не успокоишься? Иди, тварь! Одевайся! Алёшки третьи сутки уж нет, вся деревня с ног сбилась, а он пьёт да плачет! У-у-у, негодяй!

Андрей отправился неровной походкой по окрестностям. Света в деревне, как всегда, не было. «То ли мерещится спьяну?» – поражённо спросил он себя, увидев на прогалине варежки Алёшки, подошёл ближе. Тонкий хворост, искусно скрытый снегом, рухнул под тяжестью тела Андрея, унося его в тёмный коллектор. Алёшка развернулся и бросился бегом к дому.

– Это тебе, мамочка, – Алёшка протягивал матери букетик подснежников, та не могла понять спросонок, спит она сейчас или всё это наяву. – Я твой единственный мужчина! Больше всех на свете тебя люблю, мамочка! И ни-ко-му не отдам!

Алёшка обхватил мать холодными руками, та, словно в беспамятстве, покрывала сына нескончаемыми поцелуями.

– Никого мне не надо, никого… Только чтобы ты всегда со мной был, мальчик мой!

Алёшка чувствовал счастье, опасное и бесконечное. Лиля подалась назад, обхватила руками лицо сына. Посмотрела ему в глаза, посерьёзнела.

– На работу только не проспи завтра, сынок! А то ведь опять премии лишат! Председатель говорит – энергетиком тебя сделают. Если пить не будешь.

Владимир Петрович второпях дописывал статью «Мирча Снегур: упущенные возможности евроинтеграции». Его работодатель, Институт геополитических стратегий, уже второй раз за последние три дня напоминал Владимир Петровичу о том, что статья должна оказаться в редакции на позднее конца сегодняшнего дня. Объёма катастрофически недоставало, привычная тактика автора – закрыть ничтожность темы гладкописью и витиеватыми намёками – лишь подчёркнуто обнажала на этот раз беспомощность мысли Владимира Петровича.

– Па-а-ап, – протянула заглянувшая в комнату дочь Владимира Петровича, семнадцатилетняя Анна. «Сейчас начнётся», – подумал он, хорошо понимая, что именно предвещает такой тон дочери.

– Ань, ну что за ерунда, честное слово! Я просил всех не беспокоить меня, у меня важный текст, сроки горят! – Отец вспыхнул моментально. – Это такое попрание границ ближнего, которое безусловно свидетельствует о недоразвитости социальных коммуникаций индивида, неужели ты этого не чувствуешь?

Аня пожала плечами и вошла в комнату отца. Владимир Петрович продолжал печатать, не отводя глаз с монитора.

– Пап, прости… Пап, мне деньги нужны. Очень нужны, понимаешь? Как никогда, наверно… – Она смотрела на отца умоляющим взглядом, но он никогда не узнает об этом. – Мне… Двадцать тысяч нужно, пап. Срочно.

– Ты с ума сошла, Анна? – Владимир Петрович подскочил со стула. – Это куда такие деньжищи понадобились? Что вообще происходит?

– Ване нужны, – тихо ответила дочь, опустив глаза в пол.

– Какому ещё Ване? – ещё больше изумился Владимир Петрович.

– Парню моему, пап!

– А что случилось? Твой Ваня хочет откосить от армии и ему недостаёт на взятку военкому? Это что за мода такая? Может, твой Ваня, ещё приедет сюда и будет жить с нами?! Вот они, ваши иксы и игреки, ломанные хромосомы, потерянные поколения! Молодой человек не гнушается попросить денег у своей девушки, та идёт клянчит их у отца! O tempora, o mores! Не лучше ли твоему Ване взяться за ум и наладить свою жизнь?

– Да наладит, пап! Обязательно наладит! Ты же знаешь его, он к нам как-то заходил. Стихи ещё читал.

– Не помню! – отрезал Владимир Петрович.

– Ваня курьером работает. Пока, конечно. Он должен был закладку людям оставить – и потерял её! Теперь хозяевам нужно двадцать тысяч вернуть. Срочно очень!

– Закладка из золота, инкрустирована бриллиантами, я правильно понимаю? Аня! Мы с матерью, конечно, звёзд с неба всю жизнь не хватали. Но прожили достойно! С осознанием того, что честь, разум и нравственность – вечные столпы добропорядочного человека, его надёжные якоря в пучине страстей и пороков современного общества. Посоветуй своему Ивану устроиться на работу и отработать потерянное. В Макдоналдс вон пусть идёт!

– Пап, ты деньги дашь?

– Нет!

– Пошёл ты нахер, козёл! – Анна громко хлопнула дверью, Владимир Петрович продолжил вымучивать статью.

– Ну что? – Иван смотрел на Анну затравленным взглядом, надежды почти не было.

– Не дал, – тяжело выдохнула девушка. – Да ты не волнуйся, что-нибудь придумаем. Деньги послезавтра нужны?

– Ага, – ответил Иван.

***

Владимир Петрович закончил писать статью «Макроэкономичекие эффекты присутствия ливийских беженцев в странах Южной Европы» и довольно откинулся в кресле. Он зашёл на свой любимый ресурс и открыл один из первых попавшихся роликов. В этом видео трое мужчин лет тридцати одновременно совокупляли его дочь в позах, которые Владимир Петрович всю жизнь считал непотребными. Крупные планы половых органов перемежались общим планом происходящего, лицо дочери не выражало ничего, озвучка была явно закадровой. Владимир Петрович моментально ощутил себя так, как в те моменты, когда пьяный отец жёстко хлестал его, голого, своим ремнём по ягодицам.

Аня прокралась в комнату незаметно и бесшумно, обвила шею отца сзади и нежно шепнула:

– Ну прости, пап… Обстоятельства так сложились… Деньги нужны были, понимаешь? Ну не обижайся ты, хорошо? Мне кстати, деньги нужны. Тридцать тысяч. На аборт. Дашь?

Владимир Петрович очнулся и выключил воспроизведение ролика.

– Я ничего не видел, – произнёс он, откашлявшись. – Ты тоже. Деньги дам.

Анна вышла из комнаты. Владимир Петрович сидел какое-то время в прострации, затем произвольно выбрал ролик из раздела «Retro home made». На видео усатый широкоплечий мужчина агрессивно брал сзади его жену на диване в его комнате под знакомым ему ковром. Записи было не меньше двадцати лет. Владимир Петрович покосился на ковёр, перевёл взгляд на видео. Им овладело необычайное возбуждение. В дверь комнаты постучали.

– Володенька, чайку? – участливо спросила жена.