Денис Лынник - Эскизы милых патологий. Литературно-психоаналитические опыты

– Валера, а ты забыл, какой сегодня день? – с обидой произнесла она.

– Четырнадцатое февраля с утра было, а что? – невозмутимо сказал Валера.

– А то, что сегодня вообще-то день всех влюблённых, ты вообще знаешь об этом?

– Серьёзно? А я слышал сегодня от коллег, что это день психически больных людей. В Германии, кажется. Отличный праздник.

– Я думала, ты мне подаришь хотя бы… – начала Ольга, но Валера не дал ей договорить.

– Оля, я дарю тебе покой и хотел бы рассчитывать на взаимность сегодня. Я устал как собака, честно. Всё, я спать. День презерватива, кстати, ещё сегодня. В Штатах.

Валера отправился в спальню, уже минуты через четыре из неё доносился его густой, басовитый храп.

Поплакав немного, Оля надела новое пальто с шапкой и вышла из дома. Она дошла до ближайшего цветочного магазина, купила там огромный букет кремовых роз и, спустившись в метро, доехала до «Пушкинской».

– Девушка, вас ожидают? – учтиво спросил Олю седовласый метрдотель «Турандот».

– Да… Наверно… – неуверенно ответила Оля и направилась через весь зал, оглядывая сидящих. За одним из столов сидела компания мужчин, по всему состоятельных и успешных. – Молодой человек, можно вас пригласить ненадолго за мой столик?

Мужчина с орлиным профилем и аккуратной иссиня-чёрной бородой очень удивился, но без промедления подсел к Ольге.

– А вы, вот вы, – обратилась Ольга к товарищу избранника, – снимите нас вместе, пожалуйста. С цветами, да.

Она прижалась к щеке бородатого красавца и изобразила бодрый дакфейс с разными наклонами головы. Мужчины явно находились под впечатлением от смелости потревожившей их беседу незнакомки. Оля выбрала лучшее фото, поигралась с фильтрами и выложила изображение с новым пока ещё не знакомым в Инстаграме. Она назначила локацию и набила хештеги: #счастьебытьлюбимой, #спасибозасчастьелюбимый, #деньсвятоговалентина, #самыйлучшийдень, и, наконец, #жизньэтоточтомывыбираем. На душе у неё было препаршиво. Слово за слово завязался разговор с Отаром. Он был смущён напором Ольги, но достаточно быстро пришёл в себя, шутил и угощал её, чем она пожелает. Ольга чувствовала, что уже сильно пьяна, и много смеялась. Невыносимо хотелось к Валере. Она отлучилась в дамскую комнату и набрала сообщение примирительного характера.

– Что, Сидюхин, не ожидал такого вот конца? Как тот кузнечик? – майор Протвин смотрел в сторону выхода из ресторана. – Думал, домой пришёл, день спровадил, а тут тебя такой Протвин на задание из постельки вытаскивает, да? Ничего, Сидюхин, привыкай. Наша служба и опасна, и трудна, правильно я говорю? – Протвин по-товарищески толкнул Валеру локтем. – Выйдут, выйдут, голубки, куда они денутся. Часа два уже сидят. – Валера молчал и ничего не отвечал майору. – Что ни говори, Сидюхин, а технологии нашу, сыскарей, жизнь существенно облегчают. За ними будущее, я тебе точно говорю. Пару дней только как эти «Сто грамм» к СОРМу прикрутили, с наложением программы распознавания лиц, как хуяк-хуяк – улов пошёл. Вчера Гену Сочинского взяли, сегодня вот Отарик Кутаисский с какой-то шлюшкой засветился. Бабы мужиков губят, разум застят, я тебе точно говорю. Те всякую предусмотрительность теряют. Мы Отара долго пасли, а тут на тебе – и ррраз!

– Чё за сто грамм? – не понял Валера.

– Ты тёмный что ли? Приложение такое, у всякой школьницы сейчас есть. Фотки, сиськи, ну все дела, понимаешь? У моих дочерей, кажется, тоже есть. Приготовься, выходят.

Отар вышел с Олей, опасливо огляделся по сторонам и направился в сторону Тверской. Цветы Оля оставила в ресторане.

– Погнали наши городских! – скомандовал Протвин.

Протвин, Валера и ещё двое сослуживцев побежали в направлении парочки. Отар быстро заметил погоню, схватил Ольгу за руку, но та бежала слишком медленно. Он развернулся, сделал пару выстрелов в сторону догонявших, сгрёб Ольгу в охапку и с грацией гепарда помчался вниз по Тверской.

– Стреляй, Сидюхин! Уйдёт, сука, точно уйдёт!

Валера остановился, прицелился и выстрелил. Первая пуля попала девушке в голову, вторая – в левую лопатку Отара. Он рухнул, тело Ольги отлетело в сторону. Через несколько секунд полицейские стояли рядом с ними, двое вязали Отара. Он тяжело дышал и постанывал. Валера носком ботинка повернул голову девушки и узнал Ольгу. В глазах у него стало совсем темно.

– Красивая, стерва, – произнёс Протвин. – Чё ты так пялишься-то на неё, а, Валер? Свою-то бабу, кстати, раз уж мы о романтике, сегодня поздравил? Чё подарил?

– Покой, – выдавил из себя Валера.

Пискнула эсэмэска. От Оли. «Я такая дура, милый. Прости. Скоро увидимся. Я беременна, любимый», – прочитал Валера. Оля смотрела на него немигающими глазами.

Аркадий вошёл в гостиничный номер, бросил вещи на кресло и плюхнулся в чём был на широкую двуспальную кровать. День выдался тяжёлым: сначала переговоры с китайскими партнёрами, больше похожие на позиционную борьбу заклятых друзей, потом собрание правления консорциума, а в конце, под самый вечер, непростая встреча с инвесторами. После этого он точно заслужил свой отдых, свободный от всего, что напоминало бы ему о работе и об этой поездке в Шанхай. Голова его по меньшей мере до утра была вправе оставаться очищенной от всей этой карусели, именуемой большим нефтяным бизнесом. Аркадий разделся и отправился в душ, ожидаемо почувствовав себя заново рождённым под тугими, колющими струями воды.

Будучи мужем верным, Аркадий позволял себе внебрачные связи исключительно в загранкомандировках. Так он минимизировал свои риски и хеджировал последствия, сбоев до сих пор не случалось. Жену свою, Вику, Аркадий очень любил и никогда не скрывал от неё этого. Пожалуй, она была счастлива. Да, совершенно точно она была счастлива. Аркадий был этому рад.

Он загрузил Тиндер, ещё недавно гостивший в его телефоне и стёртый из приложений сразу тогда же, в последнюю его поездку, выставил минимальный радиус для нахождения девушки, обозначил в интересах скорейший половой контакт. На первой же появившейся фотографии на Аркадия с вызовом смотрела его жена. На секунду Аркадий потерял самообладание и стал быстро озираться по сторонам в номере, повернув телефон тыльной стороной к себе, но быстро сообразил, что этого не может быть, и осторожно вернулся к изображению в телефоне. Ужасно похожа. Аркадий набрал в вотсапе: «Привет, любимая! Что делаешь?» Жена ответила: «Очень по тебе соскучилась. Укладываю детей спать». Аркадий в красках описал супруге свой непростой день и пожелал ей спокойной ночи. После этого Аркадий вернулся в Тиндер. Девушку звали Изабель, их предпочтения касательно друг друга совпали. При встрече примерно через час Аркадий отметил, что Изабель была полной копией Вики, только голос у неё звучал грубее, зато движения были более пластичными и мягкими, чем у его жены. Француженка, что тут скажешь, думал Аркадий. Изабель настояла, чтобы близость их не была потревожена светом. Пожалуй, это был лучший секс в жизни Аркадия. Так ему показалось. Он даже пожалел о том, что дома его ждёт точно такая же, но совсем другая женщина. И светлая горечь душила его от этих мыслей ещё сильнее. Это было так, как будто Аркадия поводили по Эдемскому саду, а затем препроводили в постылую подземку, пахнущую стылым металлом сигаретного дыма. Серый, серый цвет. Много серого цвета. Аркадий спохватился, не стал ли он вдруг дальтоником. Он отчаянно тёр глаза и моргал, бросал взгляд на предметы. Да нет. Он не стал дальтоником, но краски почему-то стали тусклыми и плоскими. Аркадий понял, что уже не помнит, когда цвета были яркими и сочными, аппетитными, как в детстве.