Илана Кузьмина - Треугольник Пенроуза

– Андрей, о чём ты говоришь! Конечно, слетай домой, поддержи семью, а мы не пропадём, – ответила Клавдия, пристально всматриваясь в помертвевшее лицо Андрея. – С папой что -то серьёзное?

Присев на корточки перед женщиной, Андрей взял её руки в свои, на мгновение ткнулся в них лбом и поднял на Клавдию измученные глаза.

– Надеюсь, что нет. Отец всегда казался таким большим, сильным и надёжным, – парень поцеловал руки Клавдии. – Ты точно справишься без меня?

– Не переживай за меня, и за папу не беспокойся, всё обойдется, – женщина ласково улыбнулась, потрепала Андрея по волосам.

– Андрей, пока тебя не будет, я буду ночевать здесь, – Вероника вопросительно посмотрела на Клавдию, та согласно кивнула. – Не волнуйся, всё будет хорошо. Иди поешь, я накрыла на кухне.

– Нет, есть некогда, мне ещё нужно вещи собрать, – отмахнулся Андрей.

– Иди поешь, – настаивала Вероника, – я тебе сумку собрала, только посмотришь потом, всё ли нужное я положила.

Клавдия с удивлением взглянула на девушку. А серая мышка, глядишь, потихоньку и приберёт парня к рукам! Дай -то, Бог! Ему такую жену и надо – домашнюю, покладистую, всепрощающую. Тем не менее, ревность недобро шевельнулась в груди и обожгла, как огонь.

Наспех поев, Андрей вызвал такси и заглянул в сумку. Вроде бы Вероника положила всё необходимое. Увидев аккуратно сложенный чёрный костюм, он удивленно вскинул на девушку глаза.

– Это на всякий случай, – извиняющее ответила она на его немой вопрос. – Я надеюсь, он не пригодится.

– Спасибо тебе, – кивнул Андрей и только сейчас заметил красные глаза Вероники. Он подошёл к девушке и заглянул в её лицо. – Ты плакала? Что случилось?

– А, не стоит сейчас обо мне, – отмахнулась Вероника и попыталась улыбнуться, но Андрей продолжал внимательно смотреть на неё. Девушка наклонила голову и негромко проговорила: – Маму в больницу положили, давление у неё очень большое. Она совсем разум потеряла от ревности. Ей так и кажется, что я сплю и вижу, как бы соблазнить этого урода, её муженька. Я его видеть не могу, он меня, слава богу, тоже терпеть не может, но матери не объяснить.

– Ничего, Вероника, всё как -нибудь наладится. Вот родит твоя мать, поспокойнее станет, это её сейчас гормоны накручивают. Ты потерпи немножко, – Андрей погладил девушку по волосам и быстро по -дружески чмокнул в щёку.

Вероника вспыхнула и восторженно посмотрела в спину спешащего Андрея – такси подъехало.

Из аэропорта Андрей поехал прямо в милицию, не заезжая и не звоня домой.

Он сидел на кушетке, сжав голову руками, пытаясь хоть немного унять пульсирующую внутри черепа боль. Он не мог поверить, он не хотел верить, что больше никогда не увидит и не услышит отца, что его больше нет. Нет, это просто кошмарный сон! Сейчас он проснётся, и кошмар исчезнет, растворится. Боже, если бы можно было проснуться! Мысли бегали по кругу, это становилось невыносимо, Андрей вскочил и заметался по коридору морга.

– Андрей Александрович, нужно подписать протокол опознания, – сказал следователь, поймав Андрея за локоток, тот вцепился в его руку и с надеждой в голосе воскликнул:

– А, может, это всё -таки не он?

Ненавязчиво проводив Андрея в кабинет и усадив его, следователь, худощавый мужчина лет сорока с умными глазами терпеливо втолковывал парню:

– Андрей Александрович, ваша мать сегодня заявила в милицию о пропаже мужа. Предупрежденные московскими коллегами, мы приняли заявление, ничего не сказав ей о наших подозрениях. Описанная вашей матерью одежда, в которой уехал из дома ваш отец, полностью совпадает с тем, во что был одет убитый мужчина. Вы сами своими глазами видели на трупе указанные вами особые приметы: родинка выше колена на левой ноге, искривленные мизинцы на руках, да и зубная карта совпадает, – мужчина вздохнул. – Примите мои соболезнования, молодой человек. Вы сами расскажете матери или нам официально ей объявить о кончине Александра Петровича?

Сидевший сгорбившись, Андрей поднял глаза на собеседника, тяжело вздохнул и глухо проговорил:

– Нет, я сам скажу. Давайте бумаги, где тут чего подписать?

У двери Андрей обернулся и глухо проговорил:

– Отец всю жизнь мечтал о белоснежной «Волге», о своей ласточке, как он её называл, и вот дождался…

– Да… кто же знал, что так обернётся, – сказал следователь. – Ваш отец был сильным и мужественным человеком, он до последнего сопротивлялся, но эти бандиты, как шакалы, нападают стаей. Мужайся, парень.

Андрей промолчал и только кивнул головой, вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.

Андрей сидел на краешке дивана, широко расставив колени, и смотрел невидящим взглядом на телефон, лежащий в его руке. Как он устал! К нему неслышно подошла мать и села рядом.

– Ну, вроде бы всё, сейчас Светланка домоет посуду, и можно будет отдохнуть.

Сегодня был девятый день после гибели Александра Петровича Климова. Людей на поминки пришло много, больше семидесяти человек, только что ушли последние. Все устали, но одновременно испытывали чувство удовлетворения и гордости за мужа и отца. Помнили люди Александра Петровича и скорбели вместе с его семьёй. Любовь Васильевна взглянула на фотографию мужа, стоящую на столе рядом с горящей свечкой, стаканом воды и куском хлеба на нём.

– Вот и остались мы одни, Шура, без тебя. Спасибо тебе, Андрюша, не знаю, что бы я без тебя делала, я ведь ничего не знаю – что делать, куда идти. С тобой мне было спокойно, что ты говорил, то я и делала. Сразу чувствуется – мужчина в доме. Спасибо, сынок, – Любовь Васильевна взяла Андрея за руку, притянула к себе и чмокнула в щёку. – Папа очень гордится тобой, поверь.

Андрей тоскливо взглянул на мать, лицо скривилось как от зубной боли.

– Я ведь собирался в январе домой приехать на папин день рождения. Думал, пусть отец ругается, пусть смеётся надо мной, но я расскажу ему, чему научился, чего достиг. Я докажу, что я не тот балбес, что был раньше, что я изменился. Теперь уже поздно. Не могу себе простить, что не приехал раньше. Я так и не помирился с отцом, и папа ушёл из жизни с мыслью, что его сын – тупое ничтожество, ни на что не годное.

– Да что ты такое говоришь?! – Любовь Васильевна порывисто обняла сына за плечи, заглядывая в его глаза. – Отец любил тебя и гордился тобой. Когда я рассказала ему про твои успехи, он даже прослезился, сказал: «Узнаю климовскую породу! Молодец, если уж заниматься чем, то как положено, профессионально. Книжки, говоришь, читает, да ещё и на английском языке? Вот уж не ожидал от нашего балбеса. Да что я – балбес, балбес, какой он балбес! Он умный, добрый и порядочный парень. Никогда не краснел за него, надеюсь, и не придётся». Это ведь он попросил меня написать на листочке, что нашли у него, твой номер телефона. Шура хотел позвонить тебе, попросить прощения, но всё никак не мог решиться. Ты не обижайся на отца сынок, он очень любил тебя, Андрюша, сильно любил и гордился тобой.