Михаил Дунаев - Кровь на бумагах. Наперегонки

Макс вернулся в кабинет, и вновь встал у карты.

«Как стало известно, Вторая моторизованная дивизия генерала Шрёдера оторвалась от меня на сорок километров на северо-запад, то есть…» – он взял со стола циркуль, и, прикинув масштаб, зашагал по Германии. Где-то на двадцать четвёртом шаге, он оказался у конца карты.

«Я даже не знаю, куда ушли резервы, отправленные Генштабом для меня. Брандт не захотел меня спасать, и теперь я должен выручить Шрёдера. Моя дивизия рванёт… куда-то в сторону окна, образуя дыру во фронте, размером со всю карту. Я точно не могу выполнить этот приказ».

Макс сел в кресло, и взяв из пепельницы трубку, стал вычищать её карманным шилом:

«Будем честны, Брандт не способен командовать армией, в отличие от меня. Я должен занять его пост… но что изменится от перестановки мебели? Армия окажется дезорганизованной, мы нарушим управление. А если здесь, в этом здании, окажется штаб армии? Я не смогу связаться ни с Бонном, ни с Варшавой. Брось, придётся переезжать. А чем займётся армия?»

В дверь постучались.

– Да-да? – спросил Макс, как спрашивают кабинетные учёные.

– Прибыл генерал-лейтенант Лютцен.

Макс вскочил, будто под ним закипело масло. «Вот кто мне понадобится» – подумал он и резко, с проснувшейся жизнью в голосе, сказал

– Не томите гостей на пороге. Ставьте кофейник, Лютцена ко мне.

Он встал, держа трубку в руках и, будто медитировал, глядя на стрелки и высоты. В открытую дверь неслышно вошёл Лютцен. Макс дёрнулся, приметив его боковым зрением, и быстро направился к нему с протянутой рукой.

– Фридрих! – тряся его руку, отрывисто произнёс Макс. Он смотрел в ему в глаза, серые, выцветшие и уставшие: – Вы пропустили самое интересное – и торопливо пошёл к карте.

Лютцен шёл следом, на ходу снимая фуражку и приглаживая волосы. Он сказал с нескрываемой завистью: – Признаюсь, давно не видел вам таким живым.

– А вас утомила дорога… ну ничего, это вас растормошит. Сегодня, с трёх и до одиннадцати ноль-ноль по Берлинскому времени противник, – Макс ткнул в красный флажок на карте: – предпринимал попытки по пересечению государственной границы. Как видите, безуспешно и дорого. Они потеряли порядка шестидесяти машин. Наши потери мы еще уточняем.

Челюсть Лютцена медленно поползла вниз: – Простите?

– Уточняем, что скажет пресса. По факту это сорок стволов при пятистах штыках. Но это не самое страшное. Я запросил резервы Первой армии, но Брандт их развернул. Я не знаю, где Первая танковая дивизия, но Шрёдер попал в переплёт. Причём меня уведомили телеграммой в восемь ноль-ноль и приказали помочь. А мне бросать вот это всё на потрёпанного врага.

Фридрих глянул на часы: – Сейчас первый час дня… действительно глупо. Приказ преступен. Что мы предпримем, Макс?

– Вы мой оперативник, и это я вас должен спросить. Постойте, – Макс оторвал взгляд от пола, и взглянул на Фридриха: – Я не припомню вас вчера! Какого дьявола вы опоздали на сутки?! Мне влепить выговор? – и тихо про себя добавил: – И кто вообще командовал священным эскадроном?

Он тяжело вздохнул: – Прошу, Макс, пойми. Семейная причина. В семействе Лютценов прибавление.

– Вы стали отцом? В ваши пятьдесят семь?

По уставшему лицу проскочила искра улыбки: – Дедушкой. Карл-Густав фон Лютцен унд цу Таксис, пятый граф Лютцен, и седьмой князь Таксис.

Улыбнулся и Макс, и голосом, преисполненным благоговения перед этой родословной, сказал: – Бог с ним, опозданием. Бренди?

Он отмахнулся: – Не стоит, право.

– Ну конечно, куда вам пить со мной. Я даже не графского достоинства, и сын на княжне не женат, – подзуживал Макс.

– Господь с вами… но может шнапс?

– Шнапса нет, но жена дала в дорогу немного бренди, – и крикнул за дверь: – Курт! Скоро ли…

И лейтенант появился в дверях с кофейником.

– Знакомьтесь, – сказал он Фридриху: – перед вами второй человек в армии. Если его нет, я без рук и ног. Курт Мертенс.

После он обернулся к адъютанту: – А перед вами мой оперативник, Фридрих фон Лютцен, третий граф Лютцен. И всякий раз, когда вы его видите, ваша рука должна быть уже на кофейнике. Он настоящий пожиратель моего времени. Разлейте кофе по чашкам, и себе в том числе. И второе – вы выпьете с нами бренди.

С чем нагнулся к ящику стола, достал маленькую плоскую фляжку и скрутил крышку. По кабинету пополз терпкий запах, превращавший прокуренный кабинет в некое подобие бара.

– За Карла-Густава фон Лютцена, продолжателя династии фон Лютценов и настоящего защитника нашего единого Отечества. Прозит! – приложился к фляжке. После чего передал фляжку адъютанту со словами:

– Пожелайте что-нибудь новорожденному.

Лейтенант стушевался: – Что ж… В моей местности новорожденным обычно дарят игрушку, первую и на всю жизнь. Но у него похоже с этим всё в порядке. Давайте пожелаем ему радовать своих родителей и даже больше… может он, когда-нибудь обрадует весь мир. Прозит!

Курт выпил и протянул фляжку генералу Лютцену:

– Спасибо, спасибо, господа. Я хочу пожелать моему внуку найти своё занятие в жизни по своему доброму сердцу – он опустил глаза в пол и тихо сказал: – И никогда не нюхать пороху. Прозит!

Макс, услышав такое пожелание, почувствовал явный укол в свою сторону.

«Хорошо же пожелание, от дедушки-генерала… или он стыдится своих погон?»

– Молодости, – сказал Фридрих

– Что?

– Вы сказали вслух….

Макс громко треснул себя по лбу. Лютцен продолжал, мрачный, как туча:

– Моё пожелание вас не устраивает. Своих погон я не стыжусь, но Великую войну постоянно пытаюсь забыть. И это не то, что я могу желать своему внуку. И сын мой, слава Богу, не убивал. Ваше пожелание не устраивает меня.

– А я так надеялся стать крестным отцом вашего внука, – неловко попытался иронизировать Рихтер. Промолчав с секунду, он начал распоряжаться, как ни в чём не бывало:

– Ну, теперь господа, за работу. Курт – за бумагой. Нужно очень много бумаги. А мы с вами попробуем перестроить наш план. Видите ли, в чём дело… я подам документы в трибунал на Брандта, и он улетит к чертям. Вы станете главой оперативного отдела армии. Я – командующим. Новых лиц не прибавится, я сошлю с ним всю его команду. Вообразите себе коллапс командования в рамках армии. Это грозит поражением.

– А вы претендуете на спасение армии от поражения.

– В отличие от Брандта. Поймите, мы доверили исполнять мой план не тому человеку. Я знаю, что нужно сделать, с минимальными потерями. Вы увидели, что делает Брандт. Дивизию – к чёртовой матери. Вот что, граф. Мы пойдём наверх.

– Я и там буду держать вас за хлястик.

Снова вошёл адъютант, с кипой бумаг. Он бросил бумаги на стул в углу и начал разливать кофе. Макс же излагал соображения: