Михаил Дунаев - Кровь на бумагах. Наперегонки

– Да вот хотя бы, например про то как я ему жизнь спас. Это было во время Декабрьского наступления в Арденнах. Я был майором при штабе шестьдесят шестого армейского корпуса Пятой танковой армии. Как-нибудь расспросите товарищей про Пятую Танковую – у тех баек про Арденны будет побогаче. Он же приехал с инспекцией от Генштаба – и тут штабной автобус командующего корпусом попадает под раздачу – командующий контужен, оперативник убит. Ну, про карты я не говорю – они сгорели, как и шифровальная техника.

– И он принял командование корпусом?

– Ну, пришлось. Он как всегда собрал совещание. Макс вообще ничего не решает без совещания. И пусть на том совещании он говорил один – важно чтобы оно состоялось. И он излагает перед нами задачу – пойдём от Прюма на Сен-Вит. Там под горочку, не споткнётесь. Поддержим наступление Пятой танковой армии, а она шла на Бастонь. Беда в другом – мы не знали, выдвинулись ли основные силы генерала Мантойфеля, и если да, то, как далеко они зашли. Загадка, верно?

Солдаты кивнули головой, и Штрахвиц продолжал:

– И что предпринял этот старый дурак? Верно, он взял меня, своего адъютанта, еще пару моих ребят – а я тогда разведчасти корпуса принял – и мы поехали вчетвером, разглядеть местность впереди. Верите – нет ли, но Максу просто не терпелось отправиться в эту поездку. Итог – мы наткнулись на десяток американцев. Я предлагал обойти их – ну кто, скажите, мне на милость, устраивает пальбу в лесу зимой – а он упёрся. Нет, мы должны их перебить… ну вы понимаете мышление наших штабистов.

Ефрейтор улыбнулся и проронил: – Верно, никто не хочет видеть в тылу американцев.

– Вот-вот. Палили минут двадцать с небольшим, начали отходить к машине, а они нас обходят. Нас, как оказалось окружала разведка генерала Ходжеса, ему стало дико любопытно, что же там произойдёт, в полосе нашего корпуса. Последствия забавны – мы насилу вырвались, причём мне это стоило жизни одного разведчика, а Максу – клока седых волос и адъютанта. На нашу пальбу навстречу нам вышли авангардные части корпуса, и заварушка затянулась на день или два. Макс, как вернулся, попросил меня достать снотворного и отдал последнее распоряжение по корпусу – стоять на месте. Он продрых сутки, генерал фон Мантойфель оторвался от нас на сотню километров, окружил Бастонь и был там разбит. А что до Макса – так за ним прислали самолёт, его спящего отправили, будто бандероль, в Берлин. Так наш Рихтер прогадил сражение под Бастонью своей волей. И с тех пор он носа в поле не показывал.

Ефрейтор ухмыльнулся, по лицу пробежала тень от свечи. Рядовой попросил:

– А расскажите еще что-нибудь?

– Ну, похвастаюсь. Я тоже много где побывал. Служил я капитаном-связистом при штабе Седьмой танковой дивизии. Знаете, что-нибудь о дивизии-призраке?

– Роммелевской?

– Верно. Она скиталась по Франции так, что никто, даже Верховное командование Вермахта, не знало, где мы будем через час. Я обыкновенно на двадцатиминутном перерыве стучал, какой городишко мы взяли, и на какой дороге стоим. Так мы в четыре дня взяли в полукольцо Дюнкерк и я это зрелище видел. Но сразу после победы Роммель умудрился рассориться с «мафией баронов», как он это называл. Знаете таких?

Рядовой удивленно спросил: – Нет. А кто это?

– А наш канцлер? Фон Рундштедт? А когда-то его коллега, фон Бок? А еще один «французский барон» фон Клюге? Ну и так далее.

Штрахвиц поймал себя на том, что его конвой удивленно на него пялится:

– Да вы совсем расклада не знаете. Так слушайте. Тогда, вокруг Гитлера сложились два круга военных – это новые и старые. Старых я назвал – это «мафия баронов», под руководством настоящих прусских вояк. Но там особняком стоял Вальтер фон Рейхенау, убежденный нацист, вовсю изображал из себя народного генерала. И честно, его странная смерть меня смущает.

– А новые военные – это Гудериан и Роммель?

– Нет, эти товарищи были нейтральны. Но к Гудериану поставили фон Швеппенбурга, так что он к «мафии» ближе. Новых генералов Гитлер лепил из рядов СС. Их условный предводитель – Иозеф Дитрих. Льстецы прозвали его «Отмычкой», но он тот еще мясник. По его первой профессии.

– И сейчас Германия в руках «мафии баронов»?

Иоганн задумался, после тихо ответил: – Сдаётся мне, что ты прав. И Макс, как вы догадались, тоже человек из этой «мафии». Но неполноправный, как ему кажется. Важный, влиятельный и неполноценный. А, ну его к дьяволу. Я ж вам про Африку хотел рассказать.

Он задумался, глядя куда-то в тёмный угол комнаты.

– История загадочная, странная. Было это у городка Мерса-Матрух, что в ста с небольшим километрах от Александрии. Я – капитан. Хотя, если не врать – уже капитан. Я во Франции, в сороковом в историю влип – и меня понизили. Ну это физика, а сейчас начнётся лирика. Вечером к нашей дивизии подошёл караван. Настоящий, с верблюдами, с этими… бедуинами. Дали залп и крикнули – спешьтесь! А они едут. Немецкого, они ясное дело, не знают. Кто-то по-английски скомандовал – дизмаунт. И они послушались. Ведём в штабную палатку, к генералу Арниму. Вот, господин генерал, к вам делегация штатских. Мне же приказывают, связаться с авангардом – с 67-ым мотоциклетным, видели ли они караван, или что-то похожее. А пока бедуины, ни у кого не спросив, поставил свои шатры рядом с нашими. А они цветастые, что лоскутные одеяла. Шатёр самого главного был расшит голубыми звёздами. Я, когда это увидел, подумал, что там гадатель.

– А вас не демаскировали.

– А я сейчас расскажу. Через полчаса мотоциклисты отвечают – никакого каравана никто не видел. А на дворе ночь. Эти сволочи развели костры, а мы же прятались как могли. Маскировка – к чертям. Что выдумал Арним – он приказал часть палаток отвести подальше, самую большую оставить пустой рядом, и к ней еще палаток пришить – чтобы это было похоже на походный дворец. Отыскать знатока английского, и пойти к ним с ответной депутацией. Ну, сказано-сделано. Только вот было бы очень неловко, если бы по нам и по нашим гостям англичане открыли огонь.

Ефрейтор заёрзал, проронив: – Испортили бы кофе.

– Вот-вот. Поэтому, пока командование заговаривает зубы бедуинскому вождю, наши основные силы отходят, мотоциклисты едут к англичанам, передать что у нас перемирие и ярмарка. Но на эти две ночи. Англичане согласились, и натурально, как в соседнюю деревню приехали. Командование англичан стрельнуло где-то «Роллс-Ройс», так что дело приобретает дипломатический оборот. Начинается торг, что мы делаем с бедуинами. Свидетелем этого торга я не видел, но после произошло странное. Следующим вечером мы устроили братский прощальный ужин и футбол. Англичане ушли, и через мотоциклистов не проходили. То ли умерли, то ли заплутали. «Роллс-Ройс» потом нашли в пустыне, но без людей. Бедуины до позиций другого подразделения не дошли. И их трупов тоже никто не нашёл. Будто и не было никогда бедуинов.