Аnn fon Luger - Призраки Петрограда 1922—1923 гг. Криминальная драма. Детектив

Вся компания была уже в изрядном подпитии, когда Ленька с Мими вернулись. Дед, как обычно, задремал, наблюдая за всеми косым глазом из своего дежурного кресла.

Басс третий день уже спаивал Гаврюшку.

Ленька решил сегодня притвориться пьяным. От сивых лиц, тонувших в сигаретном полумраке и алкоголе, тошнота подкатывала к горлу. Он пропускал, выливал водку под стол и внимательно слушал. Внутреннее напряжение росло: «Что ему от нее надо?»

Варшава на сей раз нагусарился и травил Маруську незатейливыми историями. Все будто бы происходило с ним в каком-то странном сне. Ирреальность картины дополнили две помятые рожи, выплывшие невесть откуда из-под дымовой завесы.

Басс подскочил, направил на них новенький браунинг.

– Че таращищься? Разливай хайло! – Толкнул в спину Басса вошедший незнакомец.

– А вот и наши кокильяры! – крикнул Дед. – Знакомьтесь, это Пан да Корявый.

Бенька, раздосадованный выходкой, побагровел и думал уже шмальнуть. Второй незнакомец подскочил к нему и махом перебил у него шпалер с руки.

– Ты под хмельком волыну не кажи, а то сам с нее укиснешь, – послышалось напутственное слово. Басс обернулся и уперся в широченный овчинный тулуп.

Улыбаясь широкой и добродушной улыбкой, на него таращился детина.

– Привет, я Мишка Корявый, – громко сказал незнакомец Бассу и протянул ему теплую в рукопожатии ладонь. Второй все так же стоял в сторонке, переминаясь с ноги на ногу, в черном козликовом полушубке.

– Ты чего топчешься, Сашок, заходь!

– В отхожее место надо, – пояснил козлиный полушубок.

Вдруг из занимаемых временными постояльцами апартаментов донесся вопль, будто на живую жилы тянули.

Все переглянулись. В дальней комнате, в тельняшке, рейтузах и кирзачах, розовощекий губошлеп бил проститутку. Девица даже не пыталась биться, лицо ее было в крови, волосы взъерошились. Мореман щедро сыпал ударами и пинками.

– Он сейчас убьет ее! Ленька! Сделай что-нибудь! – Мими прижалась к нему всем естеством, взмолилась.

Ленька не выдержал и, подлетев к обидчику, нанес пьяному пару жестких пощечин. Тот попятился назад, не удержался и грохнулся на пол – ба-бах! – ударившись о дверную косячину.

– Молю, ай-ай, не убивайте! – заскулил постоялец, прикрыв лицо руками.

– Бабу бьют только трусы, – сказал Пантелеев и смачно плюнул большегубому в харю, повернулся спиной, с ухмылкой.

Достав финку из сапога, бросился к Леньке с гневным криком:

– Порежу змея!

Прогремел выстрел. Девки закричали. С потолка осыпалась немного штукатурка, и пошел едкий запах пороха. Ленька взглянул на губошлепа. Он валялся на полу, в том месте, где была голова, алел красный пучок. Он посмотрел на себя. Брюки и кофта были в сгустках крови черной.

«Новые портки запорол», – пришла первая мысль.

Воцарилась мертвенная тишина. Из сортира выбежал в козлином полушубке Пан, размахивая смит-вессоном.

– Что здесь случилось? – Он уставился на Пантелеева, потом на тело в месиве крови, потом на всех остальных.

– Ты фартовый, – сказал Дед, опуская обрез из рук Корявого.

– Спасибо! – Ленька глянул на Корявого, тот тяжело дышал.

– Сам не ожидал.

– Ничего себе ты шмальнул, а еще Корявым прозвали. Да ты же стрелок, «ворошиловский»…

Розовощекий детина трясущимися руками разделся, свесив мутон на спинку, уселся на трехногий стул, тот заскрипел под ним и окончательно развалился. Все разом загоготали.

– Тьфу на вас. – Мишка смущенно отмахнулся.

– Это наш атаман, – заметил тактично ему Варшава.

– Теперь он Фартовый.

Все следили за передвижениями вожака по комнате. Он молча подошел к растрепанной девице. Поднял ее с пола. Снял прилипшие к лицу прядки волос в крови.

– Идти сможешь?

– Да, – прошептала девица, и слезы покатились у нее из глаз.

– Иди. Умойся. Потом подсядешь к нам за стол. – Он придвинул два стула к столу и сказал: – Что же, такой нелегкой требой день сей увенчался. А тебе, Миша, еще раз спасибо. – Фартовый придвинул ему новый стул. И налил гакуры.

– Ну это мы… Нет, мне лучше воды, – мямлил Корявый. – Че с трупом будем делать?

– Как что? – Пан встрял. – Распилим – да в мешки. А вы, зазульки 5 5 Зазульки – (разг.,) девушки. , если кому сболтнете, – сказал он девицам, – то сами рыбок кормить в Обводном приметесь.

– Айда, ребятки. – Дед достал топор. Варшава, Гавриков и Пан сволокли труп к ванной.

– Вылазь, шельма! – крикнул Басс.

Девица высунулась из ванной. Кое-где припухшие побои саднили, а вместе с тем придавая романтично-удрученный вид.

– Присаживайся к столу. – Ленька по-братски ее усадил с собой рядышком.

– Как тебя зовут? – спросила строгая Мими. Немножко ревность начала подтачивать ее.

– Валя, – тихо отвечала та.

– В общем так, Валя, ты же хорошая девочка и язычок придержишь за зубами?

Шелихвостка закачала головой.

– Смотри не рассекреться! – ерничал Бенька.

«А она, в общем, даже ничего», – думал Ленька, рассматривая гостью.

Машка перехватила его взгляд и, пригубив вина, нервно постукивая пальчиками по столу, сказала:

– Садись, да не рассиживайся…

– Я скоро уйду. – Гостья взглянула на Леньку широкими глазами лани. Полные губы ее нервно дрожали, покатились слезинки по красивому личику. – Я… вас не забуду.

– Выпей с нами на посошок, што ли. – Ленька подвергался неистовым взглядам со стороны Мими и провел себе по волосам. – Эх. На вот горькой.

Девица махом стопку осушила, утерла рот рукой и потом сказала, глядя на всех:

– Я вам еще сгожусь.

– Это как?

Валька была не из робкого десятка, спиртное придало смелости, она поднялась со стула и сказала:

– Я служу у одних богатых господ. Убираюсь.

– И что с того? – Мими вскинула бровь… – Нашла чем хвастаться.

– Так вот, добра у них немерено. Сама видывала. Вот мой адрес. – Она достала карандашик и на обрывке листа написала свой адрес. Лист протянула Леньке.

Тот взял. Но вдруг Мими выхватила лист и демонстративно его изорвала, глядя в глаза сопернице.

– Канай отсюда.

Гостья тихо удалилась. Только у двери она обернулась – Ленька провожал ее тусклым взглядом, та ему подмигнула, и оттого взгляд его загорелся.

Через минут десять труп моремана был утрамбован в матрац, завернут поверх в рогожку, для приличия.

– Так, с этим делом на Обводный. Сложите на санки пару стульев. Вот этот сломанный пойдет. С понтом мебель везем. И все, и дело с концами.

– Так лед же.

– Я ж ведаю, хде прорубь, – возмущался Дед. – Чижики, карманы его проверили?

– Дык к весне труп нечистого ж и вовсе до неузнаваемости…

– Я не про то. Мамон нашли? Мож, деньги были?

– Денег нет.

– Эхх, рыбам тоже есть надобно, – сказал Бенька, поглаживая рогожку.