Эйк Гавиар - Гайдзиния

– Да, дела-а-а, – протянул он. И заснул.

Я стал смотреть на дедушку, а он никак не хотел смотреть на меня. Достоинства однако не терял. Наверное, это такая традиция, дарить на первое января подарки в виде стрел. Наконечники им отрубают, чтобы в метро можно было возить. Не самая бредовая мысль, пожалуй, в стране, где и стар и млад выигрывают огромные ведра стальных шариков пачинко. Играют с утра до вечера, засовывая в автоматы тысячи йен, и не получая в обмен на выигранные шарики живых денег, так как азартные игры в Японии запрещены, а миллионами автоматов пачинко заведует корейская мафия. Корейская мафия, как можно понять из названия, состоит из корейцев – людей, кого японцы считают третьесортным народцем и которые научили тех же самых японцев есть вонючие чесночные корешки. Думают ли японские мужчины, пожилые и молодые, и подростки о том, что за пачинко стоят презренные корейцы? Вероятно, не думают, поскольку в игровые залы приходят именно за тем, чтобы не думать.

Виной всему – прекрасные японки.

Цервус рассказывал, как однажды стоял в субботу после регулярного футбольного матча в составе любительской команды на ухоженном поле и трепался о всякой ерунде с австралийцем, американцем, немцем и двумя японцами.

– Звучит как начало анекдота, – сказал я Цервусу, когда он вспомнил ту субботу. Мы стояли в столичной, снежно-болотной грязи, наспех истоптанной тысячами ног приезжих нелегалов и местных чванливых человечков, за много тысяч километров от Токио.

– Так вот, мы стояли на том чистом, аккуратно подстриженном зеленом поле, и немец заговорил о том, как хорошо и приятно встречаться с японками. «Это, конечно, очень расхолаживает и балует европейца… пардон, белого человека, – С этими словами немец, которому было слегка за тридцать, посмотрел на американца и австралийца, – Но какого черта, могу я себе позволить немного побаловаться после всех этих лет с эмансипированными широкоглазыми женщинами, которые вынимают тебе мозг на пустом месте, и ничего не значащие сексуальные отношения с ними стоят сотен, если не тысяч мертвых клеток. Вреднее алкоголя».

Тогда у этого немца уже была постоянная женщина, партнерша, японка, с которой он сожительствовал. Но ранее, за несколько лет обитания в Японии, он успел, что называется, хорошенько погулять. «Довольно легко снять японку в каком-нибудь баре и сразу же провести с ней ночь. Прошу заметить, что я с большим уважением отношусь к культуре этой страны и почти с благоговением к ее главному достоянию – женщинам, таким чистым и прекрасным. Секс в первую же ночь знакомства в наших с вами, уважаемые, странах расценивается как… Ну, вы знаете, как расценивается.

Однако здесь женщины совершенно иначе относятся к мужчинам. Безропотно, покорно и так нежно, что только здесь я понял, какими чудесными могут быть отношения мужчины и женщины. Какой дурак… Пардон, какая дура только могла придумать эмансипацию и распространить эту заразу на большую часть цивилизованного мира? Женщины и мужчины есть совершенно разные люди. Наша планета так многообразна, что пытаться сравнять между собой все ее проявления есть самое что ни на есть дурацкое, в некотором роде извращенное занятие. Никто же не решил, что, скажем, кролик и морская черепаха должны вести себя одинаково и вместе обитать в прибрежных водах Тихого океана или в лесу. Так почему женщины и мужчины должны быть равными? И как мужчина может быть мужчиной, ощущать себя как мужчина, совершать мужские поступки, если женщина ведет себя тоже как мужчина? Как часто я слышал в свою европейскую бытность восклицания вроде: Перестань, веди себя как мужчина! Но что, помилуйте, я могу ответить на это, если женщина, эмансипированная феминистка, ведет себя тоже как мужчина? Какая из нас может получиться пара? Все равно, что человек с одной парой правых ног и с двумя правыми руками, сгибающимися в одну сторону! Нет ни симметрии, ни гармонии. Глупость одна. И довольных в результате нет.

Мужчине поведение хоть и не ярой, но все же феминистки – феминистками я считаю всех белых женщин – кажется очень нелогичным. Женщине же жутко не нравится поведение мужчины. Результат – слезы, разводы, горе, идиотизм, алкоголизм. Два разнополых человека, пытающихся влезть в одну штанину… Япония же – благословенная страна. Здесь женщины знают свое место, и место это, заметьте, не конура скулящей домохозяйки, а пьедестал нежной любви. Это не поклонение, но страстное обожание. И все счастливы. Я обожаю японок.

Взять, к примеру, тот случай, один из многих, когда я познакомился с одной очень прелестной молодой токийкой в баре и провел с ней первую же ночь. Прекрасную ночь… – Немец мечтательно посмотрел на свежее небо, скоро пойдет легкий дождь – Я, знаете ли, люблю поспать, особенно если… в общем, я спал крепко и проснулся ближе к одиннадцати утра. Моей очаровательной и нежной любовницы уже не было, она, по-видимому, рано встала и ушла. Но… моя маленькая квартирка была убрана так чисто и аккуратно, как этого никогда не сделал бы я сам. А я, прошу заметить, самый что ни на есть стереотипный немец, во всем люблю порядок. Когда я встал, то увидел на журнальном столике записку. На ней значился осторожно выведенный номер ее телефона, а под ним – такая фраза: Позвони мне, – дальше крупными буквами, – если захочешь… Вы только представьте! Ну как здесь не испытать нежности к этим удивительным, таким милым существам – японкам!»

Ощущая приятную усталость в телах и ясно осознавая, что жизнь, по меньшей мере личная ее сторона, удалась, американец и австралиец согласно кивали головами. Да и Цервус улыбался. В этот момент он вчетвером, не сговариваясь, посмотрели на двух японцев, неосознанно полагая увидеть их довольными, но узрели лишь грусть… Невысокого роста, уже не юные и даже не молодые, эти японцы были одинокими. Жили одни. И после футбольного матча, когда гайдзины возвращались в теплые объятия нежно любимых токиек, эти двое шли играть в пачинко или, приняв на скорую руку душ, отправлялись в один из многочисленных баров. Платили за вход, и принимались за пиво Kirin, Malt’s или шлепали рюмки Johnnie Walker, надеясь забыться. Страждущие.

Всем стало неловко, включая самих японцев, которые из вежливости не любили, когда другим неловко.

– А я однажды попытался в баре прикинуться иностранцем, – сказал один из двоих, – когда знакомился с девушками. Не европейцем, конечно, никто бы в это не поверил. Китайцем.

– Ну и как, дружище? – спросил австралиец.

– А, пустое… – японец смущенно поводил ножкой по траве. – Я, признаться, и по-китайски-то не говорю.

– Послушай, послушай, – сказал немец. – Ты не расстраивайся. У моей девушки есть подруга. Вроде, никого у нее сейчас нет. Хочешь, я ее с тобой познакомлю?