Юлия Бекенская - Нескучная книжица про… (сборник)

– Поднимите мне веки! – и головой ткнулся в землю. На спине у него белела надпись «Будить!»

Нина Петровна опасливо отодвинулась. Пьяный? Вот, началось. Говорили ей: тут одни пьяницы и наркоманы, а она не верила. Тронула спящего за плечо.

– Не поможет, – сказала девушка, юная и хорошенькая. Колечко в носу и розовый цвет волос совершенно ее не портили.

Она озабоченно посмотрела на спящего и достала из сумки бутыль с водой.

– Валик, – сказала она, – доброе утро! – и вылила воду ему на голову. Целую бутылку.

Тот открыл глаза и улыбнулся.

– Валентин, – представился он. – Извините.

– Валик вез нас из Ростова, – пояснила девушка. – Он двое суток не спал. А теперь ждет концерт Шевчука. Потому что, если он заснет, его никто не разбудит.

– Проверено, – улыбнулся Валик. – Если вы меня сегодня еще увидите, и я стану спать – пожалуйста, разбудите.

И побрел на закат, осторожно перешагивая веревочные растяжки палаток.

– Ой, а это вы столбиком с накидом? – заинтересовалась девушка, рассматривая вязание.

– Без накида, – охотно пояснила Нина Петровна.

– А почему тогда здесь такое выпуклое?

– А вот, смотрите, – и она ловко показала, как нужно продевать крючок.

– Подождите-подождите, я так забуду. Сейчас! – девочка уселась на землю, и из той же необъятной сумки достала клубок и нитку.

– Вот ты где! – еще два паренька и девчонка с гитарой присели рядом.

– Я свобооооден! – особо пронзительно проорали со сцены.

– Ну, свободен, и чего так голосить, – проворчала бабушка.

– Кипелов отжигает, – засмеялись ребята.

Девушка заиграла на гитаре, напевая тихонько. Хорошая была песня: про росу, про дикие травы, про рассветы и нехоженые дороги.

– Какая песня красивая, – восхитилась Нина Петровна.

– Это Хелависа. Завтра выступать будет. Пойдете с нами слушать? Мы зайдем.

Егорка вернулся уже под вечер, когда стемнело. Прожекторы со сцены, огоньки киосков и игровых площадок бросали отблески на палаточный лагерь.

Народ все приезжал, и каждую минуту ландшафт менялся: вырастали новые палатки, и найти свою, оставленную даже на полчаса, было непросто.

Ручные фонарики освещали людям путь. Ловушки из палаточных растяжек заставляли народ ежеминутно спотыкаться, беззлобно ругаясь. То и дело слышалось:

– Осторожно! человек спит!

Это значило, что кто-то устроился в спальном мешке под открытым небом. Приходилось внимательно смотреть под ноги.

Нина Петровна уже начала беспокоится, когда…

– Еле нашел! – радостно заорал Егорка.

Он пришел голодный, счастливый, переполненный впечатлениями. Наконец у бабушки появилась возможность проявить себя, как положено: расспросить, выслушать… и заметить, что глаза у сурового металлиста уже слипаются.

– Сейчас Земфира будет петь, а Шевчук не приехал. Говорят, может, завтра? – и, заползая в спальный мешок, уснул на полдороги.

Утром было забавно наблюдать, как просыпается лагерь. Муравейник из бесчисленных палаток, знамен и спальников. И изумленные лица тех, кто впервые увидел это при свете дня.

Планы у Егора были грандиозные. Он твердо решил увидеть все и объять необъятное.

– И ты погуляй, – великодушно предложил он бабушке. – Тут много интересного.

– Я, наверно, здесь останусь, – пожала плечами Нина Петровна, уверенная, что так и будет.

Но судьба распорядилась иначе.

Сначала за ней явилась розоволосая любительница вязания и потащила на концерт Хелависы.

– Мне отсюда слышно, – заупрямилась бабушка.

– Вы должны ее видеть, – отрезала девочка.

Пришлось идти – не обижать же хороших ребят?

Девочка оказалась права: никак не ожидала Нина Петровна, что хрупкая девушка на сцене обладает таким волшебным голосом. Пела, как ворожила.

И публика была совсем другая: не суровые кожаные бородачи, а ясноглазые мальчики-девочки, будто вышедшие из эльфийских лесов, чтоб послушать.

А потом в небе зарычало, загудело, и началось авиашоу. Нина Петровна немедленно позвонила мужу.

Большой знаток летательных машин, он оторвался от пазлов и терзал ее полчаса, требуя подробного отчета, что летает и как. Тут бы ей заметить, что телефон подозрительно пискнул, предупреждая о разряженной батарейке.

Но она внимания не обратила и твердо решила идти домой, в палатку, только одним глазком заглянуть, чем заняты люди под огромным зеленым шатром.

Это было ошибкой.

Вошла и пропала. Тут играли в настольные игры.

Она присела на свободное место. Играли в Словодел, и она тут же оказалась в команде. Выбраться теперь до конца игры не было никакой возможности.

То и дело раздавались жалобные стоны:

– Ребята, выпустите… там «Пилот» выступает…

– Сиди! – отвечали товарищи, – доиграешь – выпустим.

И страдалец вытягивал шею, глядя на огромный экран, на котором транслировали выступления музыкантов как раз для тех, кто не смог пробиться к сцене.

Сколько времени прошло, Нина Петровна не заметила.

– А вы, случайно, не бабушка Егора? – обратилась к ней незнакомая девушка в ярком купальнике.

Она удивилась и кивнула.

– Я нашла!!! – вдруг закричала девушка так, что все обернулись. – Вот она, наша бабушка в шляпке!!!

И показала пальцем на световое табло.

Нина Петровна увидела на нем свое имя. Услышала голоса ведущих концерта:

– Посмотрите внимательно друг на друга и убедитесь, что рядом с вами нет бабушки в шляпке. Спросите, не видел ли ее ваш сосед. Посмотрите по сторонам.

– Если вдруг она оказалась рядом, проводите ее к главному входу. Бабушка, найдитесь, вас ожидает внук Егор.

Через полчаса Нину Петровну знало все Нашествие.

– Это она! – кричали ей. – Бабушка в шляпке!

Егор у входа стоял мрачный. Увидел ее, тут же просиял:

– Ну, ты даешь, бабуля! Телефон выключен, в палатке нет. Так меня напугала! Я маме клятву давал глаз с тебя не спускать. Уф…

Поздним вечером они сидели у палатки.

– Сейчас Шевчук будет выступать, – сообщил Егор. – Но я, наверно, отсюда послушаю, – и зевнул. Стало понятно, что слушать он будет в горизонтальном положении. И, скорее всего, во сне.

– В душ иди, – она протянула внуку полотенце и фонарик. Парень кивнул и растворился в ночи.

Вернулся совсем сонный:

– Представляешь, там в умывальнике один парень спит стоя! А на футболке, главное, надпись: «Будить!». Но все его жалеют и не трогают.

– И ты не разбудил?!

– Я что, дурак, лезть к человеку?!

– Это Шевчук поет? – уточнила она.

– Ага.

– Идем!

– Куда, бабуль?! – вопросил внук, но она уже шла, переступая через растяжки.

Никто не посмел остановить пожилую даму, прошагавшую в деревянный сарайчик, служивший на время фестиваля мужским умывальником.

Валик-Валентин, водитель из Ростова, стоял, упершись лбом в стену. Он спал.