Александр Пироженко - Авенир

За ночь тучи разошлись, солнце всходило на чистом небе. С появлением света очнулся и Авенир, встряхнулся, как пес, поднялся с кровати. Дивар, щурясь, разглядывал полную кружку.

– Проснулся! – прохрипел он и поморщился: – Только не смотри на меня, и так голова болит.

Авенир взял из его рук кружку, принюхался, но пить не решился.

– Дрянь какая-то.

– Дрянь не дрянь, а человека спасает, – обиделся Дивар. – Ты лучше скажи, когда моя очередь спать?

– Не знаю. Может, лучше нам поискать другой трактир? Скоро хозяин вернется, не обрадуется. Можно, конечно, решить это дело, но сам посуди – стражники придут разбираться именно сюда. Я уеду, ты останешься тут один…

Дивар твердо отставил кружку и повалился на кровать.

– Не морочь мне голову, – пробормотал он, зевая. – Никуда я не пойду. Это, ясное дело, не понравится трактирщику, да что уж здесь поделаешь, стерпится как-нибудь…

– С трактирщиком я разберусь, – оборвал его маг. – Но вот стражники, я думаю, еще вернутся. Вряд ли ты с ними подружишься.

– Да опомнись! В Эре ничего не работает. А спать в тех клоповниках, о которых говорил трактирщик, я не желаю.

– Это не последний в Эре приличный трактир.

– Слушай, я пережил тяжелую ночь, дай мне покоя.

Маг свесился через подоконник, выглядывая на улицу.

– Ты упрям как осел.

Дивар больше не стал заговаривать о том, чтобы Авенир взял его с собой, – это ни к чему не приводило.

До полудня оставалось время.

Авенир встретил трактирщика в зале. Мало кто способен выразить одним своим видом всю степень охватившего отчаянья, но у трактирщика получалось: весь взъерошенный, в изорванной и грязной одежде, босой, с длинной ссадиной во всю щеку, заплаканный, он остановился посреди зала, разевая рот и вздымая брови, пораженный произведенными здесь разрушениями. В нормальном положении находился лишь один стол, за которым и сидел Авенир, невозмутимо наблюдавший за страданиями трактирщика. Последний, припомнив, что нужно дышать, со стоном вдохнул и повалился на колени.

– Скоты!.. Скоты!.. Всех… их…

Закончить он не смог. Поднявшись с колен и вытирая кулаками мокрые глаза, он направился прямо к Авениру. Маг со спокойным любопытством наблюдал за ним, ясно понимая, что такой человек даже в крайнем отчаянье не сделает ничего решительного.

Выпятив грудь, трактирщик остановился напротив мага и, грозно раздувая широкие ноздри, упер кулаки в столешницу. Наткнувшись на его взгляд, он предсказуемо отвел глаза – на какой-то миг на его лице возникло удивление, но оскорбленные чувства восторжествовали:

– Это все ты?

Авенир старался сделать самое дружелюбное лицо, на какое был способен.

– Это все ты! – срывающимся голосом повторил трактирщик. – Я всю ночь где-то пробегал… А проснулся на земле, в грязи, от того, что какой-то стражник бил меня ногами! Меня! Ногами!.. Как какого-то забулдыгу! А мой трактир!

Не надеясь договориться с магом, он повернулся к нему спиной:

– Я иду за стражей!

Он пихнул с горя подвернувшийся стул и направился к выходу. Ему было трудно кричать на человека, которому нельзя заглянуть в глаза. Но и стоило отдать трактирщику должное: несмотря на весь вчерашний ужас, этот боров осознавал себя жителем столицы большого и мощного государства, и с чувством правомерности ждал от него защиты даже и от такого чудовища.

– Погоди, – сказал Авенир, когда тот был у порога.

Трактирщик замер, заколебавшись на мгновенье, но все-таки повернулся к магу.

– Вернись, – попросил Авенир.

Трактирщик приподнял нос:

– Зачем это?

Авенир кивнул, подтверждая, что он улавливает правильно:

– Как тебя зовут?

– Крат, – неуверенно произнес он, словно сомневаясь, так ли это.

– Давай поговорим.

Трактирщик немного задержался у двери, чтоб уж так явно не сдаваться, но все же побрел к столу. Упомянутая стража, может, разберется, но чинить стулья они ему уж точно не станут.

– Я был неправ вчера, я признаю, – сказал Авенир, когда Крат, сцепив короткие пальцы замком на груди, остановился у стола. – Я готов тебе все возместить.

Крат покивал, но пока как-то недоверчиво.

– Мы с Диваром пока не намерены покидать твой трактир. Поэтому я прошу тебя принять нашу благодарность за понимание и гостеприимство.

Говоря это, Авенир выложил на стол одну за другой десять золотых монет. Когда Крат, позабывший обо всех обидах и недоразумениях уже на шестой монете, а на десятой круто переменивший мнение о своих постояльцах в наилучшую сторону, начал их собирать, маг произнес:

– Я на некоторое время уеду. Дивар останется и, я надеюсь, ты позаботишься, чтобы у него не было проблем.

Трактирщик, поправляя рваные штаны, церемонно поклонился.

– Полагаю, этого достаточно? – спросил маг.

Неправильно было задавать вопрос так, но трактирщик не стал наглеть:

– Все бы так. А где мои слуги?

Авенир виновато пожал плечами.

– Ладно, позавтракать мы и без них сможем, – сказал Крат.

– Заодно расскажешь, что происходит в Эре.

Немного нового сообщил ему Крат о бедствиях Нарба. Налог повысился с того времени, как началась война, и поднялся до непомерных высот, когда война затянулась. Сперва, если кто-либо не имел возможности уплатить государству, к нему приходили стражники и отбирали все то ценное, что могло возместить требуемую сумму. Но народ скоро сообразил, что в Эре осталось не так уж много стражи, чтобы тупо ей покоряться. Самые смелые собирались в группки и старались дать ей отпор, защищая свое имущество. Что показалось удивительным магу – иногда им это действительно удавалось, и меченосцы и алебардщики, получив граблями по спине, уходили ни с чем. Но чаще такое сопротивление подавлялось. Тогда пролилась первая кровь, однако отступили лишь немногие. Это возымело должный результат – Бер Третий вовремя понял, что вторая война, да еще под стенами замка, ему не нужна. К той поре столица уже застыла, и люди медленно стали собираться на площади – им больше некуда было идти, они требовали к себе правителя. Беру приходилось выходить к народу, убеждать, что вскорости все станет по-прежнему и война близится к концу. Но народ не расходился. Куда идти разоренному лавочнику? К тому же во имя безопасности правителя проход в Эр для многих был закрыт, войти и выйти могли только избранные. Рассказывая все это, трактирщик не уставал беспрестанно повторять, чтоб Авенир не подумал чего плохого: Бер Третий – великий правитель, Нарб при нем процветал, а виновна во всем проклятая война, которая, впрочем, скоро закончится… Когда маг его спросил, что же у него трактир не слишком разорен – свиньи за конюшней хрюкают, тот отмахивался недолго – круглый год он поставляет вино к столу его величества.