Александр Пироженко - Авенир

Что же касается повешенных, то можно было и самому догадаться: Бер не мог дать повода своему народу для мыслей о слабости правителя. Повешенье – это демонстрация силы, чтобы никто не сомневался в каре за восстание. Но всех не перевешаешь, и продолжаться вечно так не может – Беру необходимо что-то предпринять, а иначе висеть ему на собственных воротах. Когда люди начнут умирать от голода, никакие стены не выдержат.

– Уже уходишь? – любезно поинтересовался Крат, когда через несколько часов Авенир спустился в зал. Дивар громко храпел в их комнате, и маг подумал, что, может быть, так лучше – не прощаясь. Если не прощаешься – значит, скоро вернешься. Но он слишком хорошо знал, какими чувствами вызвана эта мысль.

– Уже, – подтвердил Авенир и подозвал к себе волка.

– Я не видел у вас лошади. Может быть, я могу помочь?

– Нет, об этом побеспокоились.

– Хорошо, – ответил довольный трактирщик. Совсем недавно из «Пьяного Коня» ушла целая орава мальчишек, которые за сытный обед мигом навели в зале порядок. Теперь Крат, несомненно, переоценивал кошельки своих постояльцев – только богатый человек в состоянии уплатить десять золотых за этот разгром. На самом же деле маг отдал ему едва ли не половину из тех денег, которые получил от Карвина. Авенир хотел быть уверен, что в его отсутствие трактирщик будет защищать Дивара – пусть стражники позлятся, но ведь постояльцы съедут, а они останутся, и вино все равно вернутся пить сюда. Конечно, можно было запугать Крата, но так могут поступить и стражники. А вот платить столько за человека, который рано или поздно сам выйдет из «Пьяного Коня», никто не будет.

– Я обо всем позабочусь, – обещал Крат. – Не впервой, всякое бывало…

Трактирщик поплелся за ним во двор и провел до самой калитки. Он чрезмерно осторожничал, и ему так и не удалось выяснить, чем же занимаются его гости.

Замок Бера был самым высоким зданием во всем Эре, его главная башня, оканчивавшаяся острым черепичным шпилем, виднелась из любой части города. Узкая улочка тянулась между жилых домов, принадлежавших людям состоятельным, купцам, землевладельцам. Такое встречалось во всех больших городах: зажиточные сословия живут ближе к замку, беднота – на самых окраинах. Здесь не шумели телеги, не расхаживала беднота, и ему не сразу повстречались люди. Маг, позабыв о том, что лучше бы ему не поднимать капюшона, все-таки замедлил шаг, заметив низшего : он грузил каким-то домашним скарбом телегу в нескольких шагах от двух купцов, беседовавших возле ворот. Авенир уже слышал об этих существах, по описаниям представлял, как они выглядят, но видел впервые. Они живут лишь на территории Нарба, подвластной Беру, и в горном лесу. Низшими их прозвали только потому, что и не люди, и не звери – нечто среднее; но отдаленное сходство с человеком присутствует, следовательно – низшие. Телосложение людское, но какое-то грубое, небрежное, наталкивавшее людей из тех, что попроще, на раздумье о насмешке над человеком: плоское невыразительное лицо, искривленная, сгорбленная спина, свисающие до колен руки с толстыми когтистыми пальцами, низкий рост и неестественного бледно-серого цвета кожа, укрытая редкой черной шерстью. Впервые столкнувшись с этим существом, можно было подумать, что это страшно изуродованный, искалеченный человек. Авенир знал, что они тупы и до нелепости, невозможности покорны, хотя их дикая сила позволяла им в одиночку расправиться с десятком взрослых мужчин. Не кто иной, как Азазар, совсем недавно ему рассказывал, что пять веков назад низшие жили только в Горном Лесу и люди относились к ним, как к диким животным – кем они и были. Но их учились приручать, и медленно, год за годом, Нарбский народ вырастил себе целое поколение рабов. Прирученных низших не так уж и много, поэтому в основном позволяли себе их содержание лишь торговцы, нуждающиеся в чернорабочей силе. Умственно низшие практически не развивались: их обучали двум десяткам простейших слов и втравляли боязнь и трепет перед человеком – ни один из городских низших никогда не поднял руки на человека. Но в обширном Нарбском лесу до сих пор живут большие племена этих существ, не чета «домашним» – дикие свободные звери, которые относятся к своим порабощенным собратьям, как волки к собакам – презирая и отрекаясь от всякого родства. Когда-то прирученных низших пытались втягивать в войны, но ничего путного из этого не получилось – убийство человека для них противоречило чувству рабского поклонения; те же из них, кто пересилил себя и поднял на людей оружие, уже не могли остановиться, у них отсутствовало понимание о враге и соратнике, о том, кого можно убивать, а кого нет. Поэтому Бер никогда не боялся, что эту силу могут использовать против него.

Купцы общались, не приглядываясь к прохожему в дорожном плаще. До Авенира долетел обрывок их разговора, из которого выходило, что один из них хочет попробовать покинуть город, а другой его отговаривает: из Эра без особого распоряжения его величества не выпускают.

– Не пой мне о том, что нужно нашей страже. Я сам могу им отсчитать парочку распоряжений.

Их беседа резко оборвалась, но маг не обратил на это внимания, потому что низший увидел его и бросил грузить телегу. Авенир застыл от неожиданности: существо пристально, открыв рот, смотрело ему в глаза. Маг невольно взглянул на волка, стараясь разобраться, что он чувствует, но у зверя на морде было написано лишь любопытство. Низший провел ладонью по лицу и указательным пальцем ткнул в сторону мага, словно чего-то ожидая от него. Авенир настолько растерялся, что лишь тихо произнес, даже не задумавшись о том, услышат ли его:

– Не понимаю…

Один из купцов забеспокоился и крикнул магу:

– Эй, что тебе нужно? Никогда не видел?.. – но голос его звучал как-то неуверенно, он тоже почувствовал, что происходит нечто необычное.

Низший сделал несколько шагов по направлению к магу и повторил свое движение: провел рукой по лицу, словно рисуя какой-то невидимый знак, и вновь указал на Авенира.

– Эй, Фоб! – закричал купец своему рабу. – Ну-ка оставь его! Вернись к телеге!

Низший его не слышал: судя по лицу, всю его голову сейчас занимал только маг, которому он всерьез был намерен что-то объяснить. Авенир, в свою очередь, всматривался в низшего, надеясь понять его. Было ясно, что низшие не должны себя так вести.

Фоб, скорчив несчастное лицо, вдруг бросился к магу. Авенир, не готовый к такому повороту событий, не успел отступить: Фоб с разбегу рухнул перед ним на колени и вцепился в плащ. Маг, борясь с отвращением и жалостью, которые вызвало в нем это существо, отпрянул, но низший крепко держался за серый подол. Разлепив сухие потрескавшиеся губы, с видимыми усилиями Фоб, глядя ему в глаза, выдавил из себя: