Александр Пироженко - Авенир

…Среди людей и волчьих стай – в мире, где время изменилось и яростными рывками удалялось назад, вглубь сумеречных веков – среди людей и волков, которые поднимались из земли, чтобы вернуться в лоно Нерожденности – среди пустых земель, с которых стерлись все шаги…

…Луч упал в кромешной тьме, натолкнувшись на неведомую преграду там, где рождались звезды, где нет места человеку. Старая обугленная дверь , выжигая пространство, возникла на острие луча. И здесь оставалась всего одна возможность для мага – Авенир схватился за раскаленную ручку, обжигая несуществующую ладонь, и рывком дернул ее на себя. В тот же миг его сознание вылетело из темных бездн обратно, сквозь времена, и желто-зеленые глаза вновь смотрели в глаза волку.

Гигантская дверь висела над ним в безмятежном ночном небе, над мертвыми птичьими стаями, и в слепяще-багровый проем неудержимым черным потоком хлынули тени.

Арон выполнил свое задание, но это обошлось ему слишком дорого.

Он пристально, с высоты холма, наблюдал за действиями Авенира. Разглядеть что-нибудь подробно он не мог из-за яркого красного света, но он видел, как маг раскладывал что-то на земле вокруг себя, как сел возле волка, но после…

Что-то произошло – словно по воздуху пробежала мелкая рябь; с земли слетело прозрачное покрывало, чтобы недоступное человеческому взгляду стало видимым.

Тени появились из ниоткуда.

Они проступили черными пятнами в синем небе – словно в какой-то миг обрели некоторую плотность, чтобы перейти в иное измерение; пространство изогнулось на долю секунды и выбросило из пустоты призраков из черного тумана.

Их было множество, много больше, чем Арон когда-либо в жизни видел людей. Они проступили в воздухе, постепенно обретая расплывчатые контуры, и с загадочной, тайной силой устремились вниз – туда, где землю укрыли полчища мертвецов.

Что случилось дальше, Арону уже никогда нельзя было вспомнить.

Они были лишены какой-либо телесного образа – комья тьмы, сгущенный мрак. Единым потоком они вылетели из широкой двери , и маг ощутил свою власть – тени подражали движениям его сознания, были началом и концом его мыслей.

Они не пытались вырваться. Пока не пытались.

Маг понимал, что у него хватит времени и сил всего несколько раз их направить, прежде чем они смогут сопротивляться.

Мертвецы, за миг до того разъяренно наступавшие на сияние посоха, замерли, и ночную тишину нарушало только шуршащее паданье бесчисленных ворон – как тряпки, птицы валились вниз, разбивались о землю и тонули в телах нежити; орда мертвых окаменела в едином предчувствии…

Теней забирают тени, и никто никогда не знал, может ли быть иначе.

Они вошли в этот мир бесшумно, подвластные магу, и все решилось за какие-то несколько секунд.

Авенир собрал их в один поток – и обрушил вниз, на застывшую смерть. Не раздалось ни звука в степи. Беззвучно сосредоточились они в темную лавину и, изогнувшись, словно хвост дракона, упали вниз, на измученную землю, чтобы пронестись сквозь тела мертвецов.

Поток разделился и миновал человека в красном круге, лишь чуть коснувшись черными краями слепящих рубинов.

Так должно быть: теней забирают тени.

Налив землю тьмой и расплескавшись о холмы, чернота всколыхнулась и поднялась вверх – к глубокой открытой ране на теле синего неба – к нездешней двери , за которой пылало чужое кроваво-багровое светило.

И лишь один, никем не услышанный, слабый и жалкий человеческий вопль раздался среди холмов и взметнулся ввысь, за удаляющимися тенями.

Дверь закрылась и исчезла, когда последняя капля тьмы растворилась в проеме.

Круг, оберегающий мага и волка, прозрачной дымкой поднялся в воздух и растаял. Красное сияние дрогнуло, и рубин на вершине посоха погас.

В полной степной тишине на желтой траве лежали без сознания двое – человек и волк.

Авенир очнулся только на рассвете.

Рядом, положив ему лапу на грудь, сидел волк; чуть дальше заплаканная Лия, с синяком во всю щеку, обнимала ополоумевшего Арона, бездумно уставившегося на усеянную неподвижными мертвецами степь; поодаль маячил Тандир, громко отдающий приказы каким-то людям. Авенир приподнялся и посмотрел на маленькие горстки пепла – вот все, что осталось от десятка прекрасных рубинов. Посох так и стоял воткнутым в землю, и маг заметил, как по нему карабкается одинокий муравей.

Лия первой обнаружила пробуждение Авенира.

Авенир поел и налил себе вина. Тандиру было плохо после продолжительного запоя. Они сидели в палатке, где еще вчера главнокомандующий Нарбских войск вел невразумительные речи и бил кулаком о стол. Сегодня он был необыкновенно смирен и на мага смотрел не с брезгливостью, а с тихим любопытством, похожий на укрощенного быка, неожиданно уступившего в схватке мелкой собаке.

– Теперь-то я понимаю, с чего мне вздумалось вскочить пораньше и мчаться… гм… к ним, – произнес Тандир, когда Авенир рассказал ему об их вчерашней беседе. – Не знаю, что и сказать. Ну да ладно… Ты внушил мне забрать тебя на рассвете и в тот же вечер уехал к мертвым. Да?

– Все верно.

Авенир не собирался посвящать Тандира в какие-либо подробности. Когда их с волком забрали, он первым делом потребовал, чтобы их накормили. Теперь Авенир пил вино, отдыхая перед обратной дорогой.

– Ты оставил магов здесь, но один увязался за тобой, – говорил Тандир. – Он увидел там то, чего не должен был, и сошел с ума. Так?

Авенир подтвердил.

– Так, может быть, ты скажешь мне, кто ты вообще такой? И что там происходило? – Тандир сдвинул брови, но, видя, что ничего не внушает грозным видом, поспешил вновь заговорить: – Скольких людей мы не смогли похоронить! А сегодня я прихожу и вижу, что все кончено! Почему? Кто ты?

– Маг.

– Маг! – закричал Тандир. – Здесь было много магов.

– Ничего они не могли сделать, – сказал Авенир. – И ты тоже, сколько бы людей ни насчитывало твое войско.

– Вот я и спрашиваю – почему?

– Потому, – сказал Авенир и поднялся со стула. Он готов был возвращаться в Эр.

– Сядь, – буркнул Тандир. – И поясни.

– Если бы у тебя были настоящие глаза, ты бы тоже увидел теней. Но ты видел только мертвых.

Тандир мучительно поморщился.

– Маг, да говори же человеческим языком!

Авенир поклонился:

– Прощай, Тандир, я возвращаюсь в Эр.

Авенир вышел из палатки, отвязал нового коня и не успел далеко отойти, как почти сразу наткнулся на Лию – судя по всему, она его искала. Она отворачивалась, пряча от него ту сторону лица, которую украшал синяк. По дороге к лагерю она уже рассказывала, как вышло, что Арон увязался ночью за ним, и не переставала упрекать себя, что это исключительно ее вина. Авенир заметил, что Беру надо бы получше обдумывать свои приказания.