Сергей Ильичев - Неопалимые

Но, окрещенный в младенчестве в православной вере, а позже воспитанный в монастыре, Алексей мгновенно осенил себя крестным знамением, затем троекратно и самого гада – после чего услышал знакомый голос.

– Вижу, что ты научился использовать силу Животворящего Креста Христова…

И в это же мгновение гигантский змий принял облик его наставника Басилевса…

– Наставник, как я по тебе скучал… – первое, что произнес Алексей, опускаясь перед ним на колени.

– Вставай, тебе не подобает более свои колени преклонять передо мной. Я ни земной Владыка, ни небесный. Всего лишь Волхв… хранитель этих мест…

– Сие есть проявление моей к тебе любви, – смиренно произнес Алеша.

– Пустое… главное, что ты сумел достойно эти годы прожить и жив остался вопреки судьбе…

– Твоим наукам все благодаря… – уже с гордостью промолвил молодой наместник.

– За золотом пришли? – спросил Басилевс.

– Хотим восстановить святыню… – согласно кивнув головой, произнес Алексей.

– Монастырь ты восстановишь, но только знай, что снова враг придет сюда… И очень скоро. Ты, как наместник государев и как хозяин здешних мест, с врагом сразиться будешь должен, причем сразиться не на жизнь, а лишь на чью-то смерть… Еще одно скажу, что встреча ждет тебя… Среди врагов увидишь ты… А впрочем, не буду торопить истории я ход, пусть все идет, как в книгах жизни начертали, все в свой черед… А теперь берите золото и ступайте с Богом…

И они тепло расстались.

К Покрову уже сверкала увенчанная золотом главка монастырского храма. Был совершен обряд освящения и первая служба. Затем была праздничная трапеза, после чего все работники были щедро оделены настоятелем и наместником дарами и златом и отпущены по домам. С этого дня монастырь зажил своей полной жизнью, а Алексей вместе с Никитой перебрался в свое поместье. Пока ехали домой, сговорились, что Мария сама должна решить, кто ей более мил и люб… И каждый примет ее решение как собственное волеизлияние. А воля человеческая, они о том ведали, была в те времена свята!

Казалось бы, мир и покой пришел на русскую землю…

В это время за многие десятки верст, в Блистательной Порте, которая была тогда на вершине своего могущества, а Османская империя простиралась от ворот Вены до Персидского залива, от Крыма до Марокко, уже поговаривали о новой войне с русским царем Иваном. Одним из поводов для этого послужил приезд к турецкому султану королевского посольства Польши с просьбой оказать давление на крымского владетеля. Послы должны были растолковать султану бедственное положение московского царя, стоявшего, по мнению короля Сигизмунда Августа, на краю гибели, и убедить Девлет-Гирея о необходимости завершить свой прошлогодний поход…

А так как и самому султану Сулейману II крайне нужна была хоть одна, но победоносная война, он был готов пожертвовать парой сотен воинов из корпуса своих янычар, чтобы руками крымского хана отхватить и себе богатый край земли русичей.

Об этом после встречи с турецким султаном и должен был по возвращении домой поговорить Девлет-Гирей с самым близким из своих приближенных мурзой по имени Селим.

В своей душе татарский хан проклинал турецкого султана, заставлявшего его снова садиться в седло. Девлет-Гирей еще хорошо помнил горечь от пожара Москвы и гибель большого числа своих лучших воинов. Но мало кто знал, что великий крымский хан регулярно получал султанское жалованье – пятьдесят золотых дукатов ежедневно, а значит, и не мог ослушаться того, кто платил эти деньги.

Но прежде чем он встретился с мурзой Селимом, Девлет-Гирей решил выслушать советы своих приближенных. В одном из залов дворца, где обычно происходили дипломатические переговоры, своего хана с нетерпением ждали знатные вельможи и посланник турецкого султана.

Поклонившись хану, вельможи поочередно начали высказывать свое мнение о войне.

– Не верь Ивану, великий хан, обманывает он тебя, – первым начал говорить его военачальник мурза Дивей.

– Но он твердит о мире… – отвечал ему, а более собравшимся Девлет-Гирей.

– Он в последнее время много говорит о мире, а сам строит города на Дону, потом захочет взять Азов и таким образом открыть себе прямую дорогу на Крым, – говорил так, словно бы напоминал о своем присутствии, посланник султана.

– Я согласен с турецким посланником, – откликнулся ногайский князь. – Этот московский царь опаснее своего отца. Он и так уже завоевал Полоцк, Казань, Астрахань, теперь воюет Ревель. А если он польского царя одолеет, то, поверьте, после этого и до наших юрт доберется.

– Московский царь и на Тереке город поставил. Разве для мира города ставят? – глухо звучал голос турецкого посланника.

– Если ты помиришься с московским князем, то он Литву извоюет, затем и Киев возьмет. Станет города по Днепру ставить, – густым басом произнес присутствующий на встрече брат жены великого хана.

– Московский царь Иван и казанцам шубы дарил, а после взял Казань и Астрахань. Как ему верить? – снова обозначил свою позицию турецкий посланник.

– А доход ему только от одной Астрахани на день по тысяче золотых… – произнес кто-то в тот момент, когда Девлет-Гирей отвел свой взгляд от гостей.

Татары одновременно зацокали языками, закачали головами, давая понять о своем согласии с тем, кто произнес эти слова.

– Послы докладывают, – продолжал убеждать всех Девлет-Гирей, – что царь Иван делается все уступчивее… Еще немного, и он отдаст нам и Казанское ханство.

– Пока не взят им Ревель… он на словах нам все вернуть готов… – снова произнес военачальник мурза Дивей, начавший разговор.

Хану было понятно, что его вельможи жаждали войны. Они нуждались в новых рабах. Ведь рабы – это и оружие, и деньги, и лошади, и богатая одежда…

– Готовьтесь к великому походу… – промолвил хан так ожидаемые от него слова, которые тут же, как полноводные ручьи, растеклись по степи, мгновенно достигнув земель Блистательной Порты и Королевства Польши…

Когда все покинули дворец, хан опустился на мягкие подушки и задумался.

Было известно, что король Сигизмунд Август вел дружбу с турецкими султанами, и крымские ханы не имели права нападать на земли Литвы и Польши без их разрешения. А потому в Литовском княжестве не опасались за свои южные окраины.

– А что если, уже имея султана в числе своих союзников, собрав немереное войско и быстро взяв Москву, пойти на запад? Тем более что всего две крепости на южной границе Литовского княжества, Черкассы и Брацлава, не смогут нас удержать. И сразу, откуда и не ждали, в Польшу. А там, великими дарами ублажив султана, уйти в Европу?

Но об этом он решил поговорить завтра со своим первым советчиком и умным вельможей, которым был мурза Селим. Тем более что у того родился сын и завтра в его доме будет праздник.