Барбара Смит - Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам [litres]

Чтобы и дальше развивать свои проекты, Хорсту Дасслеру требовался надежный финансовый фундамент. Решение само пришло в руки. Благодаря одной некрасивой истории с компанией Le Coq Sportif Хорст нашел идеального партнера для строительства тайной империи.

Уже несколько лет Хорст тесно сотрудничал с Le Coq Sportif – предприятием, принадлежавшим семье Камюзе. Фирма хорошо зарекомендовала себя на французском рынке в качестве производителя спортивной одежды и первоначально предлагала только штаны и футболки со своей эмблемой в виде петуха. Затем компании объединились, чтобы совместно выпускать полную экипировку: Adidas поставляла обувь, а Le Coq Sportif изготавливала на своем постоянно расширявшемся заводе в городке Ромийи в Шампани подходящую одежду с тремя полосками.

Однако коммерческие отношения резко ухудшились, когда обнаружилось, что Le Coq Sportif продает спортивные костюмы с тремя полосками и под собственным брендом. Дасслеры и Камюзе не раз встречались, чтобы уладить этот конфликт, но Le Coq Sportif упорствовал в том, чтобы оставить за собой права на «три полоски» во Франции. Поэтому в июне 1973 года Хорст подал иск. Adidas France как раз создала собственную коллекцию текстиля и не могла позволить Le Coq Sportif вносить путаницу и таким возмутительным образом извлекать выгоду из инвестиций Adidas. Но дело приняло скверный оборот для Adidas, когда суд Страсбурга в январе 1974 года вынес решение в пользу Le Coq Sportif. Судьи однозначно постановили, что «три полоски» принадлежат Le Coq Sportif, и этим похоронили весь текстильный бизнес Adidas France.

Тогда Хорст объявил войну Le Coq Sportif. Производственные площадки Adidas France в Труа работали на полную мощность, чтобы заполонить рынок футболками Adidas. Отдел продаж развернул широкомасштабную кампанию по вытеснению Le Coq Sportif с рынка. Из-за этой борьбы Le Coq Sportif лишилась ценнейшего соглашения с Федерацией футбола Франции – заключенного совместно с Adidas контракта, согласно которому Le Coq Sportif поставляла ей футболки, пока Adidas занимался исключительно обувью. Но эта договоренность основывалась на личных отношениях Дасслера с президентом федерации Жаком Жоржем, и стоило Хорсту сказать пару слов, как Le Coq Sportif был вычеркнут из контракта.

Наихудшие последствия для Le Coq Sportif имела стратегия, выбранная самими Камюзе. Тяжело пострадавшие в конкурентной борьбе и дополнительно ослабленные кризисом, они продолжали вкладывать большие деньги в увеличение производства, пока совершенно не истощились. В марте 1974 года Le Coq Sportif был атакован обеспокоенными кредиторами. Через месяц семье Камюзе пришлось смириться с потерей предприятия со столетней историей, и назначенный судом менеджер осуществлял поиск возможных покупателей.

Несмотря на свои прочие разногласия, Хорст и его родители были едины во мнении, что было бы катастрофой допустить, чтобы права на «три полоски», принадлежавшие Le Coq Sportif, попали в чужие руки. Поэтому Кете Дасслер поддержала попытку своего сына выкупить Le Coq Sportif для Adidas. Конкурирующее предложение компании Kopa судьи отклонили как недостаточно серьезное. Суд оказывал предпочтение предложению Adidas, но со стороны Le Coq Sportif оно встретило неожиданно бурное сопротивление. Мирей Гуссере-Камюзе, дочь основателя фирмы, владевшая 51 процентом акций, упрямо отказывалась отдать их «немецкой свинье». Ссылаясь на свое участие в движении Сопротивления во время Второй мировой войны, она считала даже мысль о том, что Le Coq Sportif попадет в немецкие руки, невыносимой. Ее брат Ролан Камюзе, напротив, не видел проблемы в том, чтобы продать Adidas свои 49 процентов.

Когда Le Coq Sportif уже был в шаге от ликвидации, в дело включилось французское правительство. Чтобы не допустить беспорядков в Ромийи, оно предложило собственного покупателя на заветную долю Le Coq Sportif. Все вздохнули с облегчением, когда Мирей Гуссере дала свое согласие напористому инвестору Андре Гельфи. Хотя его отец был корсиканцем, мать – испанкой, а жил он в Швейцарии, французское правительство все же ввело его в игру. В марте 1976 года, через два года после начала кризиса, Мирей Гуссере передала свою 51-процентную долю новому кандидату.

Когда просьба купить Le Coq Sportif оказалась на его рабочем столе, Андре Гельфи увидел в этом прежде всего политическую услугу. Но когда менеджер Le Coq Sportif дружески обратил его внимание на решение суда о трех полосках, он почуял прекрасную возможность. С документами под мышкой он обратился к министру спорта Марсо Креспену. Креспен, с которым они были друзьями со времен совместной военной службы, договорился для него о встрече с Хорстом Дасслером. «Я зашел с боевым настроем, хотел сказать ему, что они не могут делать с тремя полосками все, что им в голову взбредет, – вспоминает Гельфи. – Но затем мы прекрасно друг друга поняли и решили стать партнерами».

Они покорили друг друга своим обаянием. Андре Гельфи понял, что дела Le Coq Sportif снова пойдут в гору, если Дасслер возьмет его под свое крыло. А тот, со своей стороны, был сразу же очарован Гельфи. Он хоть и избегал быть в центре внимания, но наслаждался обществом жизнелюбивых, общительных личностей. Кроме того, у Гельфи было достаточно денег, чтобы конфиденциально поддерживать предпринимательские инициативы Хорста.

Эти двое заключили тайное соглашение. В глазах семьи Дасслеров Adidas France располагала только 49 процентами Le Coq Sportif. Однако Андре Гельфи передал два процента своей доли Хорсту и гарантировал ему возможность в любой момент выкупить оставшиеся 49 процентов. Эта возможность и эти два процента предназначались лично Хорсту, не Adidas. Другими словами, Хорст заполучил в свои руки Le Coq Sportif, а его семья и не догадывалась об этом. Эта сделка ознаменовала начало интенсивного сотрудничества этих двух людей.

Андре Гельфи был удивительным человеком. К середине шестого десятка жизни он дважды терял состояние и снова его сколачивал. Правда, он не гнушался сомнительных сделок, но нельзя не восхищаться его отвагой и умением лавировать по жизни. Гельфи вырос в Мазагане (сегодняшней Эдь-Джадиде) на марокканском атлантическом побережье и начал свою карьеру как рассыльный в банке. Однажды при уборке в архиве банка он обнаружил стопку бумаг с пометкой «безнадежные кредиты». Он договорился с директором филиала, что за те долги, которые он все же сможет собрать, он получит внушительную комиссию. Не прошло и года, как рассыльный уже зарабатывал больше, чем директор филиала. Накопленные деньги он инвестировал в рыболовные суда, что принесло ему некрасивое прозвище «Деде Сардина» [9] Деде – уменьшительная форма от «Андре» .

Умение распознавать пустые бизнес-идеи Гельфи приобрел во время своего участия в Индокитайской войне. Он не был великим воином и бо́льшую часть времени проводил, прочесывая джунгли в поисках хорошо сохранившихся статуй. Когда этот бизнес не выгорел, он посвятил себя любимому занятию: в центре Сайгона он основал автомастерскую под названием «Le Garage Toulousain». Но скоро ему пришлось бежать из страны сломя голову, так как одна из 27 женщин, с которыми он обручился, отправила свою семью договариваться о свадьбе. Вернувшись в Марокко, Гельфи сколотил состояние на торговле рыбой, но разорился, когда в 1960 году Агадир сильно пострадал от землетрясения. Теперь его занесло в Мавританию. Там он снова заработал состояние, введя в эксплуатацию первое рыболовное судно с морозильной установкой и построив несколько рыбных заводов. Но после того как корабль при загадочных обстоятельствах загорелся и затонул, ему пришлось оставить и этот бизнес.