Бертран Бадре - Финансы спасут мир? Как заставить деньги служить общему благу [litres]

Собираясь перестраивать международную финансовую систему, сначала нужно понять, кого из ее участников следует привлечь к решению этой задачи, а потом распределить между ними конкретные обязанности. Еще одним серьезным последствием кризиса является преобразование старой экономики с ее банками, чья деятельность сдерживалась регулирующими органами, в новую экономику, в которой главенствуют институциональные инвесторы: пенсионные фонды, страховщики, суверенные фонды и другие управляющие активами. Их вес в международной финансовой системе (в скором времени они будут управлять почти 100 трлн долларов) значительно возрос, поэтому они, управляя нашими деньгами, стали и хранителями нашего доверия! Подобная «перетасовка карт» вызвала ряд вопросов, на которые необходимо срочно получить ответы, чтобы сохранить контроль над использованием наших денег.

Как следует регулировать банковский бизнес, который начинает действовать вне обычной банковской сферы, в теневом секторе, где играют совсем по другим правилам? С 2008 г. финансовая система создала более надежные правила для контроля банков и предотвращения нового финансового кризиса. Однако есть одна проблема. В настоящее время некоторые риски его возникновения исходят не от традиционных институтов. Как в этом случае можно гарантировать эффективность контролирования новой системы глобального финансирования?

Как мобилизовать ресурсы, которые могут быть использованы в интересах реальной экономики так, чтобы при этом не пострадали инвесторы, вкладчики и пенсионеры во всем мире? Как можно финансировать развитие и, в частности, создание необходимой инфраструктуры? Сегодня осуществленные регуляторами изменения фактически привели к тому, что банку стало невыгодно предоставлять долгосрочные кредиты на сложные, рискованные и неординарные проекты. Как убедиться в том, что институциональные инвесторы действительно готовы взять управление на себя? Да, в настоящее время они играют более заметную роль в финансировании экономики, чем когда-либо, и действуют не как банки (см. главу 14), но как можно направить их деятельность на процветание для всех?

Мы должны вместе учиться поддерживать стабильность международной финансовой системы, в которой новые институциональные инвесторы имеют больший вес, более сконцентрированы и теснее связаны друг с другом, чем банки. Сегодня в мире активами управляют около 20 крупных компаний, таких, как Blackrock (стоимость ее активов – около 5 трлн долларов), Vanguard и Amundi (у каждой активов более чем на триллион долларов), последняя из которых базируется во Франции. Возможно, я преувеличиваю, но теперь при распределении сбережений человечество рискует попасть в зависимость от узкого круга крупных инвесторов и главных экономистов. Они заявят нам, что используют в управлении активами децентрализацию и фрагментирование, поэтому вряд ли повторятся прежние события, но кто нам гарантирует, что все эти люди не вступят в сговор, что закончится широкомасштабной финансовой паникой, которая приведет к таким же катастрофическим последствиям, которые мы все уже пережили? На этот вопрос у нас пока нет ответа, и нам, вероятно, придется пройти еще через один финансовый кризис, чтобы проверить эти сценарии. В этом случае можно утверждать, что теневая банковская система представляет собой реальную проблему для таких институтов, как МВФ, а также для центральных банков.

Нынешняя финансовая система, изменившаяся в результате кризиса 2007–2008 гг., стала еще более хрупкой, чем прежде, что объясняется серьезным внедрением в эту сферу новейших технологий. Например, развитие онлайн-банкинга, дополняемое масштабным переходом к закрытым физическим филиалам, высокочастотный трейдинг [63]и даже управление активами с помощью роботов. Как нам убедиться в том, что эти нововведения приносят пользу всем и не создают новых конфликтов в обществе? О потере доверия к традиционным банковским операциям также свидетельствует и растущее число банковских приложений, которым доверяют представители молодого поколения.

Таким образом, перед нами стоит множество вопросов, оставленных последним кризисом, которые относятся к проблемам регулирования, глобализации и финансовых инноваций. Но самый главный для нас – сможет ли плохой хозяин стать хорошим слугой? Способны ли мы реформировать систему, которая при всей ее амбициозности, заслуживающей похвалы, движется в неправильном направлении? Как нам восстановить доверие, которое можно толко завоевать, а не потребовать? С чего начать? Часы тикают. Как нам убедиться в том, что в итоге мы все окажемся победителями? Удастся ли нам восстановить контроль над финансами?

Глобальный финансово-экономический кризис 2007 г. отбросил нас далеко от того пути, по которому в 2000 г. мировое сообщество намеревалось двинуться сплоченными рядами. Удалось бы нам достичь всех ЦР или сделать даже больше, не случись это бедствие? Трудно сказать, учитывая, насколько сильно за последние годы изменились экономические карты, демографические характеристики, способы финансирования и основные игроки финансового рынка, занимающиеся развитием. О том, что 2015 г. был исключительным, когда-нибудь, надеюсь, напишут книги: именно тогда человечество получило уникальную возможность снова вернуться к решению важнейших проблем, которыми в последние годы с их разногласиями и потрясениями мы перестали заниматься.

В истории бывают разные годы – одни более значимые, другие менее. 2015-й был на самом деле одним из важных. Возможно, пока слишком рано говорить о нем как о поворотном периоде, но в любом случае в это время появилась возможность для выработки новой дорожной карты международного сотрудничества до 2030 г., нацеленного на достижение неуклонного и всестороннего развития.

Проанализировав в 2015 г. все потрясения за последние 15 лет, мы поняли, что мировое сообщество должно действовать по-другому. Стало ясно, что нам нужно усовершенствовать технологии и удвоить усилия, чтобы возродить твердую надежду на будущее – ближайшее и отдаленное – каким оно должно быть. Будучи одним из руководителей Всемирного банка, я оказался на переднем крае, там, где эти усилия проявляют себя сильнее всего.

Цели устойчивого развития (ЦУР) ООН планировала принять в сентябре 2015 г. Первым саммитом, готовившим это мероприятие, стала Третья международная конференция по финансированию развития, которая проходила в Аддис-Абебе 13–16 июля того года. Для Эфиопии, одной из развивающихся стран Восточной Африки, проведение такого глобального мероприятия на своей территории было само по себе огромным достижением. К тому же ее роль принимающей стороны оказалась символичной, поскольку основной темой конференции стало обеспечение развития за счет мобилизации внутренних ресурсов (например, через налогообложение), а не получение внешней помощи, как было обычно. Помимо анализа достижений в реализации положений Монтеррейского консенсуса (2002 г.) и Дохийской декларации (2008 г.), на этом саммите рассматривались новые или возникающие в ходе обсуждений вопросы, связанные с программами ООН по поддержке развития после 2015 г. Поскольку на реализацию ЦУР ежегодно требовались триллионы долларов, дискуссии были посвящены практическому вопросу – способам мобилизации таких ресурсов в сложных экономических условиях. Принятый Аддис-Абебской конференцией план действий четко указывал на важность решения климатических проблем и необходимость их рассмотрения в ходе политических дискуссий о развитии. В определенном смысле эта конференция определила тональность и последующих двух ключевых встреч на высшем уровне в 2015 г., а также ежегодных совещаний Группы Всемирного банка и МВФ, которые состоялись в Лиме, Перу, в октябре.