Константин Душенко - История знаменитых цитат

Homo homini deus est.

Человек человеку бог.

В качестве поговорочного это выражение зафиксировано у греческого грамматика Зенобия (I–II вв.). Это часть стиха из несохранившейся комедии Цецилия Стация «Примета»:

Человек для человека бог, коль ведает свой долг!

Эразму Роттердамскому нередко приписывается изречение:

Homo homini aut deus aut lupus est.

Человек человеку либо бог, либо волк.

На самом деле оно приведено у Монтеня на смеси латыни с французским: «Homo homini, ou deus, ou lupus» («Опыты», кн. III (1588), гл. 5).

Эта сентенция восходит к высказываниям Аристотеля: «Тот, кто в силу своей природы (…) живет вне государства, (…) либо животное, либо божество». (Контаминация двух цитат из трактата «Политика», I, 1, 9; I, 1, 12, 1253a; перевод С. Жебелева.)

Вероятно, тогда же, в XVI веке, появилось изречение:

Homo homini Deus est, et homo homini daemon.

Человек человеку бог, и человек человеку демон.

А в XVII веке:

Homo homini lupus, homo homini deus.

Человек человеку волк, человек человеку бог.

Благодаря романам Виктора Гюго «Собор Парижской богоматери» (1831) и «Труженики моря» (1866) получило известность выражение:

Homo homini monstrum.

Человек человеку чудовище (Человек человеку зверь).

Такой была надпись над входом в главную башню «Дома Папона» во французском городке Ле-Крозе, сделанная в 1535 году его владельцем, знаменитым юристом Жаном Папоном.

Девизом Мадридского университета имени Карлоса III, основанного в 1989 году, стало изречение:

Homo homini sacra res.

Человек – предмет для другого человека священный.

Это изречение (с перестановкой слов) взято из «Писем к Луцилию» Сенеки (письмо 95).

В СССР выражение «Человек человеку волк» применялось к капиталистическому обществу, особенно после появления сталинской формулы «волчий закон капитализма» (речь «О задачах хозяйственников» 4 февраля 1931 г.).

20 февраля 1938 года, в разгар Большого террора, в «Правде» появилась статья Михаила Кольцова «Человек человеку друг». Здесь говорилось:

Человек человеку волк. Это звериный закон людских отношений при капитализме. Человек человеку друг. (…) Это логика социалистического общества.

В ночь с 12 на 13 декабря того же года Кольцов был арестован в редакции «Правды», а год с небольшим спустя расстрелян за участие в «антисоветской и троцкистской деятельности».

31 октября 1961 года XXII съезд КПСС принял новую программу партии, в которую был включен «Моральный кодекс строителей коммунизма». «Кодекс» состоял из 12 заповедей, то бишь пунктов. Пункт 6 гласил:

Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

Менее известна 11-я заповедь «Кодекса», ставившая пределы «уважению между людьми»:

Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

Экологи указывают, что формула «Человек человеку волк» несправедлива по отношению к волку. Волки живут стаями и превосходно кооперируют между собой. Жестокие драки случаются только в периоды течки – из-за одиноких волчиц между самцами.

Так что вернее будет сказать: «Волк волку человек» (цитирую рубрику «Мысли» краковского еженедельника «Пшекруй», 1968).

О черной кошке в темной комнате практически все население СССР узнало от интеллигента Груздева, без вины арестованного в сериале «Место встречи изменить нельзя» (1979):

– Был такой китайский мудрец Конфуций, так вот он говорил: «Очень трудно искать в темной комнате черную кошку. Особенно если там ее нет».

Сразу отметим, что в романе братьев Вайнеров (1975) это изречение звучало иначе: «Очень трудно поймать в темной комнате кошку…» – просто кошку, не черную, хотя Шарапов с Жегловым охотились за бандой «Черная кошка».

В июне 1973 года, за два года до публикации «Места встречи…» (переименованного затем в «Эру милосердия»), «Огонек» напечатал отрывок из историко-революционного романа Сергея Сартакова «А ты гори, звезда…». В этом отрывке Ленин напоминает товарищу по партии «афоризм Конфуция»:

– Самое трудное – поймать кошку в темной комнате, особенно тогда, когда ее там нет.

Произнеся этот афоризм, «Ленин остановился, поглядывая на плещущее мелкими волнами [Женевское] озеро, на дальние цепи гор».

Эту мудрость Ильич – т. е., собственно, Сартаков, – почерпнул отнюдь не из трактата Конфуция «Лунь юй», а из мартовского номера «Иностранной литературы» за 1973 год. Здесь был напечатан роман французско-марокканского писателя Дрисса Шрайби «Осел» (1956). Роман открывался эпиграфом: «Самое трудное – это поймать кошку в темной комнате, особенно тогда, когда ее там нет», с подписью: « Конфуций ».

Именно так и приведено это изречение у Сартакова и братьев Вайнеров – со словами трудно, поймать (вместо найти или искать ) и упоминанием о Конфуции, но без упоминания о цвете кошки. (Во французском оригинале романа «Осел» кошка как раз черная, но переводчик решил, что сойдет и так.)

Между тем неуловимая черная кошка была замечена у нас гораздо раньше, причем без Конфуция. В № 5 журнала «Большевик» за 1947 год критиковался, среди прочих «буржуазных философов», профессор С. Э. М. Джоуд. «Представления этого философа о философии столь же оригинальны, сколь и невежественны, – указывал советский философ М. А. Дынник. – Так, он заявляет, что (…) философ нередко подобен “слепому человеку, ищущему в темной комнате черную кошку, которой там нет”».

И тут мы выходим на правильный путь, хотя об оригинальности мысли профессора Джоуда говорить не приходится: эта фраза известна в англоязычной печати с 1880-х годов. За сто с лишним лет она приписывалась самым разным авторам – Р. У. Эмерсону, лорду Бальфуру, Г. Л. Менкену, Ч. Дарвину. Вместо философа часто фигурирует метафизик , а в последнее время – математик .

В книге американского эссеиста Клифтона Фейдимана «Я верю» (1939) приведен диалог богослова с философом:

«– Философ подобен слепцу, который ищет в темной комнате черную кошку, которой там нет.

– А теология эту кошку находит».

Позднее этот ответ был приписан психологу и философу Уильяму Джеймсу, автору книги «Многообразие религиозного опыта» (1902).

Поначалу фразу о слепце в темной комнате приписывали либо анонимному правоведу, либо британскому юристу Чарлзу Боуэну (1835–1894). При этом изречение бытовало в двух вариантах; во втором кошку (cat) заменяет – что бы вы думали? – шляпа (hat). В «Оксфордском словаре цитат» приписываемая Боуэну фраза выглядит так:

Когда я слышу о равенстве в таких случаях, как этот, я вспоминаю о слепце, который в темной комнате ищет черную шляпу, которой там нет.

Тут можно было бы заметить, что как раз слепцу все равно, темная комната или светлая, и какого цвета шляпа – или же кошка.