Михаил Вайскопф - Писатель Сталин. Язык, приемы, сюжеты [3-е изд.]

Он не перестает на протяжении долгих лет питаться интеллектуальными останками уничтоженного противника — как не перестает и глумиться над его прахом. Волкогонов озадаченно писал о стереотипном сборнике сталинских статей:

Читая, например, выпущенный одиннадцатым изданием в 1945 году сборник «Вопросы ленинизма», сталкиваешься с местами, от которых берет оторопь. Сталин полемизирует, ругает, критикует, шельмует Зиновьева, Троцкого, Каменева, Слуцкого, Бухарина, Рыкова, Радека, многих, многих других, будто они живы: «давайте послушаем Радека», «Троцкий говорит уже два года», «Каменев имеет в виду», «А как говорит Зиновьев?», «Эти факты известны Зиновьеву», «Бухарин опять говорит»… Конечно, мы знаем, что эти работы Сталин написал тогда, когда все эти люди, как тысячи и миллионы других, были живы. Но с тех пор прошли годы, а Сталин продолжает полемизировать со своими оппонентами, которых он распорядился уничтожить <���…> Не покидает ощущение, что сама книга — из кошмарного сна. Уничтожить своих теоретических оппонентов и продолжать измываться над мертвыми мог лишь человек, полностью преступивший общечеловеческие нормы морали [540].

Такая утилизация мертвецов пробуждает ближайшие аналогии со сталинской «древней легендой» об анатоме. Если, вслед за Волкогоновым, позволить себе роскошь эмоционального отклика, то я должен сознаться, что мне здесь видится какой-то вообразивший себя патологоанатомом вурдалак, который разгуливает по необъятной всесоюзной трупарне, назидательно демонстрируя останки своих жертв. И когда Сталин приводит очередную цитату из растерзанного им оппонента, я слышу в ней хруст и урчание челюстей, трудящихся над берцовой костью.

Создание и развитие партии непосредственно сопряжено у Сталина с кадрогонией, которую он датирует еще дореволюционным периодом:

Основной задачей в первый период развития нашей партии, ее русской части, являлось создание кадров, марксистских кадров. Они, эти марксистские кадры, фабриковались, выковывались у нас в борьбе с меньшевизмом. Задача этих кадров тогда, в тот период — я беру период с основания большевистской партии до момента изгнания из партии ликвидаторов как наиболее законченных выразителей меньшевизма, — основная задача состояла в том, чтобы завоевать на сторону большевиков наиболее живые, наиболее честные и наиболее выдающиеся элементы рабочего класса, создать кадры, выковать авангард. Здесь в первую очередь борьба шла с теми течениями буржуазного характера, особенно с меньшевизмом, которые мешали сплотить кадры, сплотить как единое целое, как основное ядро партии <���…> Только на следующей ступени развития нашей партии, только на второй ее стадии, когда эти кадры выросли, когда они вылились в основное ядро нашей партии, когда симпатии лучших элементов рабочего класса были уже завоеваны или почти завоеваны, только после этого перед партией встала… задача овладения миллионными массами, задача превращения партийных кадров в действительно массовую рабочую партию.

Чтобы установить главную мысль этого пассажа, требуется разгрузить его от вербального балласта, и тогда мы получим следующие результаты:

Основной задачей <���…> являлось создание кадров <���…> Задача этих кадров <���…> состояла в том, чтобы <���…> создать кадры <���…> Когда эти кадры… вылились в основное ядро <���…> перед партией встала <���…> задача превращения партийных кадров в действительно массовую рабочую партию.

На первый взгляд, перед нами заурядная тавтология типа «темная работа черных сил» или «определение правильно, потому что правильно», только размноженная по кумулятивному методу. Тем не менее эта ступенчатая тавтологическая конструкция обладает свойствами порождающей модели, двигательная сила которой, как обычно бывает у Сталина (см. главу 1), одновременно и пребывает в ее составе, и вынесена за ее пределы. Я подразумеваю исходное слово «партия». Именно она ставит своей задачей создание тех самых кадров, из которых она априорно должна была уже состоять — без них ведь не было бы и самой этой партии. Затем перед собственными кадрами мистическая «партия» выдвигает новую задачу: превратиться в массовую партию же. Бесспорно вместе с тем, что изначальный трансцендентальный авторитет «партии», ее абстрактная парадигма, каждый раз как-то соотносится с кадровым «основным ядром» [541], дублирует себя в последнем.

Аналог «ядра» — стальное «кольцо» или, очень часто, «очаг», соотносимый и с инфернально-вулканической, и с индустриальной стихией революции. Нередки и обычные вегетативные аллегории, которые Сталин переносит в сферы кадровой политики, тоже питаемой подземными могильными «соками». Кадровые злаки, прорастающие из самой толщи пролетариата, должны сгруппироваться вокруг того или иного руководящего центра. «Давайте сеять доброе семя в широких массах пролетариата, — по-христиански призывает он в начале революционного 1905 года. — Протянем друг другу руки и сплотимся вокруг партийных комитетов! » Литургика изливается административным пафосом централизации, мистикой бюрократизированного Исхода: « Только партийные комитеты могут достойным образом руководить нами, только они освещают нам путь в „обетованную землю“, называемую социалистическим миром!» Но и сами комитеты — ядра, ячейки или очаги — стягиваются к главному из них: это « Центральный Комитет, живыми корнями связанный с местными организациями , систематически информирующий последние и связывающий их между собой» («За партию!», 1912).

После Октября из-под почвы, вместе с урожаем, восходят жизненные соки, обеспечивающие регенерацию — и концентрацию — экономического организма:

В прошлом году мы имели голод… распыление рабочего класса и пр. В этом году, наоборот, мы имели урожай , частичный подъем промышленности, открывшийся процесс собирания пролетариата. Старые рабочие, вынужденные раньше разбрасываться по деревням, вновь притекают к фабрикам и заводам (Речь на XII съезде).

Подобные воронкообразные пространственные схемы, строящиеся по принципу нанизывания все новых колец, выказывают уже давно памятные нам признаки кумулятивных структур, свойственных сталинскому мировосприятию. Раскручивается борьба за поэтапный захват ближайших территориально-силовых зон, за сопредельные узлы и звенья: «От оппозиции шаг за шагом отрывались одни элементы за другими, присоединяясь к основному ядру и пополняя его состав». (В перспективе — новая серия: дальнейшее дробление и чистка самого «ядра».) На каждом шагу и по любому поводу Сталин проповедует необходимость этого «сплочения» (разумеется, обусловленного предварительным или последующим «очищением рядов» посредством хирургических «отсечений»). Понятно, что враги с равным усердием только и стремятся к тому, чтобы разрушить большевистскую целостность, расколоть пролетариат, подорвать рабоче-крестьянскую смычку, ослабить кадры, расчленить партию или Советское государство и «отхватить кусок» его территории. Зато ведь и Сталин ничуть не скрывает тождественных деструктивных намерений по отношению к своим противникам. В конечном счете приобщить к себе новые человеческие пласты — значит вобрать их в себя, усвоить, абсорбировать — или, как он гастрономически выражается, « переварить захваченное» (к слову сказать, советские учреждения он по другим поводам не раз упрекает в чрезмерной прожорливости ).