Михаил Вайскопф - Писатель Сталин. Язык, приемы, сюжеты [3-е изд.]

Заслуга Москвы состоит прежде всего в том, что она стала основой объединения разрозненной Руси в единое государство с единым правительством, с единым руководством <���…> После того, как по воле великого Ленина Москва вновь была объявлена столицей нашей Родины, она стала знаменосцем нашей советской эпохи.

Этот знаменосец или, точнее, олицетворенное знамя естественно принимает на себя также ораторские функции «передового рабочего» из бакинской статьи — и в поступательном движении вперед сплачивает вокруг себя все новые, уже международные силы:

Москва является вместе с тем глашатаем освободительного движения трудового человечества от капиталистического рабства <���…> Москва является вместе с тем знаменем борьбы всех трудовых людей в мире <���…> Заслуга Москвы состоит в том, что она <���…> собирает вокруг знамени мира все миролюбивые народы.

Идея тотального «единоначалия» просто вырастала с необходимостью из таких концентрических композиций. Вся страна группировалась вокруг более или менее индивидуализированных «центров» или знаменосцев (секретари обкомов, директора предприятий и пр.) [547], но их самостоятельность в конечном счете была абсолютно фиктивной, ибо на деле такие наместники представляли собой лишь раболепное орудие главного Центра, олицетворяемого верховным «знаменосцем» [548]. Вообще же вокруг своего знамени, центра, очага или штаба вполне равномерно и симметрично у Сталина всегда сплачиваются обе противоборствующие силы:

Черная реакция собирает темные силы и всеми силами (sic) стремится объединить их, — наша задача собирать социал-демократические силы и теснее сплотить их (1905).

Капиталисты организуются в отдельный класс с целью обуздать пролетариат <���…> Пролетарии также организуются в отдельный класс с целью обуздания эксплуатации (1906).

Движущие силы революции продолжают жить и действовать, разразившийся промышленный кризис… усиливается, голод… усиливается. С другой стороны, набирается сил и постепенно укрепляется ненавистная народу контрреволюция. Она… зовет под свое знамя все темные силы , она становится во главе «движения» черносотенцев… она собирает вокруг себя кровожадных помещиков и фабрикантов (1906).

Столь же педантично после Февраля контрреволюционные генералы «собирают вокруг себя все силы, годные на черную работу» (1917). Между тем Сталин тут только утрирует Ленина, который, согласно Безансону, строго по-манихейски «представляет борьбу „противоположностей“ в виде противостояния двух армий, организованных, со своим командованием, с четкой иерархией <���…> Оба лагеря знают, что делают. Они пребывают на вершине в высшей степени персонифицированные, отнюдь не невинные и вполне ответственные за свои действия»; «Вокруг партии концентрическими кругами располагаются враги и друзья. Центральная позиция позволяет привести в логический порядок политический мир» [549]. Подобно другим ленинским моделям, эта биполярная схема у Сталина подвергается неудержимой и маниакальной генерализации. Ср., например, вселенскую битву антагонистических очагов, которую он предсказывает в конце 1924 года:

Вероятнее всего, что в ходе мировой революции, наряду с очагами империализма , в отдельных капиталистических странах и с системой этих стран во всем мире, создадутся очаги социализма в отдельных советских странах и система этих очагов во всем мире.

Не подлежит сомнению последующее слияние каждой из обеих «систем» в некий сверхочаг. В духе своего манихейского дуализма жесткую симметрию двух объединительных полюсов он нагнетает при любом раскладе — идет ли речь о Китае («наряду с революционным центром в Ухане, создался контрреволюционный центр в Нанкине»), об антагонизме между СССР как «знаменосце» мировой революции и консолидирующимся капиталистическим очагом («очаг тьмы и рабства») или о войне между сталинским руководством и оппозицией, помышляющей о создании собственной партии со своим «центром» [550].

Правда, при разработке биполярных структур Сталин попадает иногда в неудобное положение, поскольку вынужден колебаться между двумя соблазнами — либо третировать еретических меньшевиков, бухаринцев или прочих соперников за мелкобуржуазную «амебовидность», аморфность, несобранность, либо, наоборот, подчеркивать их опасную спаянность в противостоянии подлинному большевизму. С такой дилеммой он сталкивается и в своих социально-геополитических антитезах; ср. в его выступлении на XIV съезде:

Создаются два основных, но противоположных центра притяжения и сообразно с этим — два направления тяги к этим центрам во всем мире: Англо-Америка — для буржуазных правительств и Советский Союз — для рабочих Запада и революционного Востока <���…> Два лагеря, два центра притяжения.

Но кристаллизация полюсов подрывается за счет неполной слитности одного из них:

Там, в лагере капитализма, — распад и разложение. Здесь, в лагере социализма, — сплоченность и все возрастающее единство.

В силу этой большей, так сказать, центрированности коммунистического центра последнему и обеспечена грядущая всемирная победа над дряхлеющим и разлагающимся капитализмом. На большевистский флагшток нанизываются все новые кольца. Новая Россия

превратила красный стяг из знамени партийного в знамя государственное и собрала вокруг этого знамени народы советских республик для того, чтобы объединить их в одно государство, в Союз Советских Социалистических Республик, прообраз грядущей Мировой Советской Социалистической Республики («Об образовании Союза ССР», 1922).

Деидеологизированным аналогом централизующего знамени или, реже, факела выступают такие универсальные символы, как ось или стержень , генетически связанные, несомненно, с мифологической ахis mundi. Все же у Сталина, по-нартовски безразличного или враждебного к любой небесной космографии, «ось» лишена устремленности в небо и остается удивительно приземленной. Это лишь символическое сгущение того, что он считает подлинным смысловым средоточием всего земного мира, всей его «жизни» — свирепой борьбы старого и нового:

Борьба между двумя классами превратилась в ту ось , вокруг которой вращается современная жизнь (1904).

Стержнем современной общественной жизни является классовая борьба (1906).

Борьба этих двух лагерей составляет ось всей современной жизни (1919).

Эти крестьянские комитеты должны послужить тем стержнем , вокруг которого будет развязываться революция в деревне (1926).

Но и «ось» сама по себе не статична, а, подобно знамени, продвигается вперед вместе со всей «жизнью», вместе с обоими противоборствующими лагерями, пока не будет уничтожен один из них.