Михаил Вайскопф - Писатель Сталин. Язык, приемы, сюжеты [3-е изд.]

Земля должна стать полностью подвластной и подконтрольной ему — т. е. колхозной — вместе с ее главным вегетативным, наиболее убедительным богатством — хлебом. В земных недрах, да и в самой материи, притягательно лишь то, что подвластно целенаправленной переработке и переустройству, — сталь как воплощение крепости и силы, давшая имя ему самому. Тем самым в экономике важнее всего будет черная металлургия и тяжелая индустрия. В народных массах столь же значимо лишь их продуктивно-энергетическое ядро, необходимое для промышленности, само поддающееся переплавке и одновременно служащее ее инструментом, — рабочий класс , от лица которого он возглавит государство и который обречет на каторжный труд и нищету.

Естественным развитием этого подхода будет соответствующая антропологическая установка — создание нового, сталинского человека. Иными словами, общереволюционный и общебольшевистский миф о кузнеце, выковывающем нового, стального Адама, он приспособит к решению собственной задачи, которую облечет в работу по «выдвижению новых парткадров». Но, приближаясь к этой стороне сталинского образа, запечатленной в его имени, мы снова должны будем обратиться к кавказской фольклорно-эпической традиции.

Вероятно, нигде в мире не существует такого глобального культа железа и стали, как на Кавказе, и прежде всего в нартском эпосе, сложившемся, по мнению исследователей, «на заре железного века». Его герои в младенчестве пьют расплавленную сталь, покоятся в стальной колыбели. Иные, как осетинские Хамыц или Батраз, носят стальные усы, которыми прокалывают змей или жаб, подносимых им в чаше коварным врагом. Их кони тоже пьют жидкую сталь или едят железные опилки; один из них, питавшийся только железом, на худой конец заменяет его железной рудой, добытой им в горах. «Все исследователи, знакомые с содержанием нартовских сказаний, знают, что упоминание золота, меди и медных изделий в них ничтожно мало по сравнению с количеством упоминаний железа, — пишет Крупнов, один из создателей северокавказской археологии. — <���…> Упоминаниями железных орудий труда, оружия и предметов быта, закалки железных предметов и даже эпических героев буквально пестрят все циклы нартовского эпоса» [313]. В осетинских сказках мелькают железные великаны, железные кони, волки и псы с железными мордами, железные башни и т. п.

В грузинской традиции тоже, хотя значительно реже, встречаются стальные герои, но их появление обусловленно именно аланско-осетинским, т. е., в ретроспективе, скифским влиянием. Как мне подсказал Дан Шапира, в знаменитой средневековой хронике — истории обращения Картли в христианство («Картлисай Мокцевай», XI век), основанной на более древнем источнике, — описано неумолимое божество Армази, которое представляло собой металлическую статую с глазами из бериллов и вращающимся мечом, истреблявшим иноверцев и отступников. По резонному предположению Д. Шапиры, происхождение этого идола восходит к главному скифскому божеству, изображавшемуся в виде меча, которое Геродот идентифицировал с Аресом и которое контаминировалось здесь с херувимом из Книги Бытия, библейскими изваяниями и ангелами Апокалипсиса. (Думаю, многим припомнится тут сталинское определение партии — «орден меченосцев».)

Присутствует тема железа и в грузинских ритуалах (мальчиков «закаляли» в кузницах, опуская их в воду), охотничьих сказаниях (где появляется, например, Железный дэв) и национальном эпосе: Амирани, как уже говорилось, враждует с кузнецами, приковавшими его к железному столбу. До этого, по просьбе самого героя, кузнец, согласно сванскому варианту сказания, заковывает его в «цеги» — железные игрушки; Амирани говорит ему, что выкован из меди [314].

Уже начиная с XIX века, и особенно в сталинские времена, грузинские националисты настойчиво связывали своих легендарных праотцев с изобретением металлообработки и кузнечного ремесла. Ср. эти патриотические мотивы, кодирующие имя Сталин , в солярной эпопее Леонидзе:

А далее он живописует металлургические ритуалы, сопутствующие рождению и воспитанию его героя:

Между тем сталелитейная муза Леонидзе может только дезориентировать читателя, интересующегося фольклорными истоками сталинской мифологии. Соответствующие элементы грузинского фольклора в целом несопоставимы с тем, что происходит в нартских циклах, где действует, например, небожитель, дух грозы Батраз, выкованный кузнецом Курдалагоном из стали. Однако на землю он спускается достаточно редко. Если принять во внимание подчеркнуто «земные» пристрастия Сталина и его исконную нелюбовь к небу, нам потребуется искать истоки «авторского образа» в других персонажах.

К ним относится популярнейший герой осетинского и вообще нартовского эпоса Сослан Стальной, или Сосырыко; у кабардинцев он зовется Сосруко, у балканцев — Сосрыко, Сосрык, у абхазов — Сасрыква, у чеченцев — Соска-Солса. Происхождение его таково.

Его мать, по имени Сатáна (у соседей осетин — Сатаней или Сатанай), родилась из трупа женщины, оскверненной небожителем (по некоторым данным, Уастырджи — св. Георгием). Сатáна — мудрая вещунья, чародейка и отравительница. Выйдя замуж за своего брата Урызмаги, она становится матерью или покровительницей всех нартов. Ее постоянный титул — Хозяйка.

Героиня наделена сиянием (светлой, светящейся во тьме кожей). Однажды прекрасная Сатáна обнажилась у реки, и с другого берега ее увидел безвестный пастух. Возжелав ее, пастух испустил семя, которое упало на камень и оплодотворило его. Из камня родился железный мальчик Сослан; в одном из вариантов сказано, что он был «холоден, как лед», в остальных — что был раскален добела. Кузнец Курдалагон закаляет его (в море или волчьем молоке). Все тело героя становится стальным, кроме ног — кузнец держал его щипцами за колени (либо за бедра), и потому они не закалились.

Последняя черта, как любая травма ног в фольклоре, думается, указывает на хтоническую или змеиную подоплеку Сослана. Обычно он наделяется необычайной хитростью и коварством. Нарты считают его незаконнорожденным, сыном жалкого пастуха, презирают его или враждуют с ним — словом, не принимают за своего, и даже почитаемую ими Сатáну по такому случаю нередко обзывают «потаскухой». В то же время хтонический отщепенец Сослан, или Сосруко, являет в своем образе приметы солнечного божества, но вместе с тем выступает в роли повелителя льда и стужи. Он спасает нартов от холода (который сам же на них напустил), по-прометеевски добывая огонь у злого великана, причем отрубает ему голову его же собственным мечом. Если, с одной стороны, герой защищает нартов, расправляясь с их врагами — великанами, то, с другой, он безжалостно истребляет сородичей. Нарты для своего спасения считают необходимым его погубить. Ср. в бжедугском тексте: