Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

В общественно-политической реальности тоталитарные и авторитарные режимы располагаются в пределах некоего диапазона. На одном его конце находятся крайне тоталитарные Албания Энвера Ходжи или Северная Корея Ким Ир Сена, а на другой — умеренно-авторитарный недемократический Сингапур с его процветающей экономикой и практически правовым государством. Между ними располагаются страны, спорные с точки зрения степени близости к идеальному типу тоталитаризма или возможности называть их скорее авторитарными. Несмотря на то что в высшей точке иерархии властные полномочия могут быть некоторым образом распределены, отличие тоталитарной системы от авторитарной состоит в том, что преобладающая, а часто и высшая власть в ней принадлежит одному человеку (причем во всех подобных режимах это человек мужского пола). Напротив, авторитарные режимы могут быть как единовластными, так и олигархическими. Другими словами, в некоторых из них правят единоличные диктаторы, а в других — руководство носит скорее коллективный характер. Даже в условиях олигархии личность и ценности одного из ее лидеров могут становиться более важным фактором изменений в системе, чем это возможно для лидера демократии, в которой власть в большей степени распределена, а его возможности существенно ограничивают и институты, и общественное мнение.

Адам Смит указывал, что «грубое злоупотребление властью», равно как и «упрямство, абсурдность и неблагоразумие», в большей степени присущи правлению «отдельных людей», чем более широких собраний [770]. Хотя было бы глупо отрицать (Смит этого и не делал), что и группы людей способны приходить к глупым решениям или инициировать ужасные злодеяния, неограниченная личная власть намного более опасна. Из опыта двух крупнейших коммунистических государств, Советского Союза и Китая, следует, что периоды коллективного руководства были менее изнуряющими и кровожадными, чем времена колоссального личного всевластия Сталина и Мао Цзэдуна. В советском случае в течение как минимум десятилетия после большевистской революции 1917 года власть была коллективной. Сначала ее руководителем был Ленин, а затем Сталин, постепенно расширявший свое влияние и опору в партии. Пока Ленин был жив, он был наиболее влиятельной фигурой Коммунистической партии, хотя, будучи председателем Совнаркома, формально занимал высший правительственный, а не партийный пост. Тем не менее в партийном руководстве Ленин главенствовал благодаря своим политическим заслугам, авторитету и умению убеждать. Во внутрипартийных делах он не прибегал к тактике принуждения и террора, которую использовал против противников большевистской власти. При этом, однако, Ленин создал достаточное количество предпосылок к тому, чтобы Сталин стал самым одиозным виновником массовых убийств последнего столетия российской истории. Именно Ленин сыграл решающую роль в уничтожении хрупких ростков плюрализма, а в основу будущей диктатуры легли его упор на концентрацию власти в руках единственной партии, презрение к парламентаризму и отрицание независимого правосудия в совокупности с созданием карательной политической полиции.

До конца 1920-х годов Сталин в качестве преемника Ленина постепенно консолидировал свою власть. Он поочередно поддерживал разные группировки внутри руководства Коммунистической партии и избегал демонстрации своего стремления к диктаторским полномочиям. К 1929 году Сталин уже очевидно доминировал, хотя некоторые элементы коллективного руководства еще сохранялись даже в начале 1930-х годов. Тем не менее, как указывает один из ведущих специалистов по советской истории того периода, к 1933 году Сталин «уже был единоличным диктатором, чье мнение, судя по всему, никогда не оспаривалось на Политбюро» [771]. Главного противника Сталина, Льва Троцкого, сначала изгнали из высшего руководства и из партии (1927), затем отправили в ссылку (1928), а потом выслали из страны в 1929 году. Впоследствии по распоряжению Сталина были убиты многие из ведущих участников революции 1917 года, в том числе Николай Бухарин. Большинство из них было казнено после показательных Московских процессов 1936–1938 гг., а в 1940 году в Мексике агент НКВД убил ледорубом Льва Троцкого.

В отличие от 1930-х годов в 1920-х в Коммунистической партии Советского Союза происходила определенная полемика, даже несмотря на то, что другие партии были запрещены. Введенная Лениным после Гражданской войны новая экономическая политика (НЭП) предусматривала определенные послабления для крестьянства, сохранявшиеся и в период относительно коллективного руководства до конца двадцатых годов. Начиная с 1929 года Сталин повел кампанию принудительной коллективизации сельского хозяйства, в ходе которой к концу 1933 года более двух миллионов крестьян было депортировано из их родных мест. Голод, ставший следствием принудительной сдачи хлеба государству, унес жизни более пяти миллионов жителей Украины, Юга России и Северного Кавказа [772]. Сталин следил за процессом коллективизации с особым пристрастием и лично настоял на введении смертной казни за кражу зерна с колхозных полей (она была введена постановлением от 7 августа 1932 года) [773].

Сталин был полон решимости провести ускоренную индустриализацию страны, и в 1930-е годы она пошла вперед быстрыми темпами, сопровождаясь резким ростом социальной мобильности населения. Но это досталось дорогой ценой. Даже находясь на вершине власти, Сталин, по очевидным причинам, не мог принимать все без исключения серьезные решения в масштабах страны. Помимо него, на разных уровнях системы властью распоряжался государственный аппарат, и со временем эти учреждения приобрели собственные ведомственные интересы, которые старались защищать. Тем не менее Сталину удалось сломать сложившуюся в 1920-х годах «олигархию». Как замечает один российский ученый, тщательно изучивший период его правления, основой личной диктатуры была «безграничная власть» над «судьбами любых советских деятелей, в том числе и членов Политбюро» [774].

Деятельность некоторых госучреждений вызывала особенно пристальный интерес Сталина. Особенно внимательно он следил за работой органов госбезопасности и лично контролировал репрессии. Всего за два года, с 1937-го по 1938-й, было арестовано более 1 миллиона 700 тысяч человек, из которых как минимум 818 тысяч было расстреляно [775]. В их числе было огромное количество мнимых врагов советской власти и Сталина лично и значительно меньше настоящих антикоммунистов. Жертвами стали несколько членов Политбюро, а также значительная часть высшего командного состава армии. Одной из самых заметных фигур из числа последних был Михаил Тухачевский, сражавшийся во время Гражданской войны на стороне большевиков, а впоследствии игравший одну из ключевых ролей в модернизации Красной армии. Жестко контролирующий НКВД Сталин распоряжался жизнью и смертью своих «коллег». При этом его сети раскидывались и гораздо шире. Некоторые социальные слои были мишенью репрессий в значительно большей степени, чем другие. Вероятность ареста была значительно выше для представителей бывшего дворянства, духовенства, интеллигенции и крестьянства, чем для заводских рабочих. В конце 1930-х годов, когда Сталин все усерднее выискивал внутреннего врага, жертвами его болезненного недоверия регулярно становились высшие партийные и государственные чиновники, причем особенно высокие шансы попасть под расстрел имели сменявшие друг друга руководители «органов» — то есть непосредственные исполнители чисток. Ни одна социальная группа и ни один отдельно взятый человек не были застрахованы от ареста по подозрению в зачастую вымышленных (а не реальных, как у НКВД) преступлениях. Справедливо отмечалось, что массовые репрессии Сталина «отличают его режим от предшествовавшего ему ленинского и от выборочных репрессий, к которым прибегала Советская власть впоследствии» [776].