Вячеслав Шестаков - Русские в британских университетах. Опыт интеллектуальной истории и культурного обмена

Этот критический и далеко не всегда справедливый обзор окрестностей Кембриджа служит Бруку для того, чтобы сфокусировать внимание на Грантчестере. В его восприятии это страна, где по-прежнему жива античная мифология, образы греческих мифов, которые, казалось бы, давно уже исчезли, превратившись в малодостоверные предания:

В то же время здесь происходят события, связанные с местной мифологией: в ночное время на реке Кем пляшет сотня викариев, сопровождаемых их строгим наставником.

Античная и новая мифология тесно сплетаются в поэтической мифологии Брука, превращая традиционное место туристических пикников и пивных возлияний в волшебный, мифологический заповедник. Но главное в поэтической интерпретации Бруком Грантчестера – ощущение поэтической гармонии, связи природы и цивилизации, мифа и современности, воображения и реальности. Руперт Брук в своей поэме удачно совмещает историю и реальность, древние мифологемы и весьма практические потребности – поиски сладостей к традиционному английскому чаепитию.

Эта, казалось бы, незатейливая поэма отразила ментальную связь кембриджского прагматизма с его склонностью к науке и эксперименту, с потребностью в романтизме, в мифологии, с необходимостью увидеть свою связь с природой, которую извечно символизировали ослабевающие, но не умирающие потоки реки Кем.

Руперт Брук был патриотом и пошел добровольцем на фронт. Он погиб в 1915 году, прожив всего 28 лет. В деревне Грантчестер сегодня существует музей, в котором собраны документы о жизни и творчестве поэта.

«Новое язычество» получило отражение и у Френсис Корнфорт, правнучки Дарвина, которая профессионально занималась поэзией. В «Поэмах», изданных в 1910 году, она публикует стихотворение «Толстая женщина, увиденная из поезда», которое, несмотря на некоторую наивность, представляется программным.

Очевидно, эта бедная женщина вызывает негативные эмоции не потому, что она лишена изящной фигуры, а потому что она гуляет по лугу в перчатках. Здесь виден наивный антагонизм природы (нежная трава на лугу) и цивилизации.

Впрочем, Френсис Корнфорт принадлежат и стихотворения, в которых отражается проникновенное ощущение истории, осознание того, что, несмотря на смену поколений, Кембридж – его природа, колледжи – остаются неизменными. В стихотворении «Мимолетность» (1928) она говорит:

Двоюродная сестра Френсис Корнфорт, Гвен Раверат, тоже правнучка великого естествоиспытателя, ставшая художницей, написала замечательную автобиографическую книгу «Очерк истории» («Period of Piece») о детстве в Кембридже. Это одновременно документальное и художественное произведение, рассказывающее о семье Дарвинов и о нравах и традициях Кембриджа на грани XIX и XX веков. Книга иллюстрируется графикой самого автора, передающей визуальный образ Кембриджа того времени.

Поэзия «новых язычников» отражала романтическую атмосферу мирного времени. Но вскоре студенты Кембриджа сменили академические мантии на военную одежду цвета хаки. Началась Первая мировая война, и ее первой жертвой стал кембриджский поэт, глава «новых язычников» Руперт Брук, который погиб в августе 1915 года в возрасте 28 лет. Это была не единственная жертва. В том же году на фронте погиб молодой, двадцатилетний поэт Хамильтон Сорли, сын профессора философии, в 22 года погиб поэт Ференс Бекасси, студент Кингз-колледжа. Поэтому в поэзии «новых язычников» меняется тон, из романтического он становится элегическим.

За Первой мировой войной следует война против фашизма в Испании. Многие студенты и выпускники Оксбриджа уезжают воевать на стороне республиканцев. Из молодых поэтов туда едут У. X. Оден, Джулиан Белл, сын Клайва и Ванессы Белл, Джон Корнфорт, талантливый поэт, сын Френсис Корнфорт, причем последние двое погибают в Испании, а Оден утрачивает там свои коммунистические идеалы.

С Кембриджем связана жизнь многих английских выдающихся ученых и публицистов. Одним из них был Бертран Рассел (1872–1970). Он прожил долгую жизнь, много путешествовал, побывал во многих странах мира – в Америке, Китае, Австралии, России. Но как ученый и как личность он сложился в Кембридже. «Где бы я ни жил, – писал он в своей «Автобиографии», – я всегда знал, что Кембридж – это единственное место на земле, где я чувствовал себя дома» [29] Russell В . The Autobiography. London; Boston; Sidney, 1978. P. 71. . Эта фраза могла бы стать символом всей его жизни.

В 1890 году Рассел решает для изучения математики поступать в Кембриджский университет. Он приезжает в Кембридж и сдает приемные экзамены. Как он рассказывает, он был настолько стеснительным, что даже боялся пользоваться университетским туалетом, так что ему приходилось бегать по нужде в общественный туалет на вокзале. Экзамены он выдержал удачно. «С того момента, как я прибыл в Кембридж, у меня стало все получаться. Все соседи по Тринити-колледжу вскоре стали моими друзьями. А Уайтхед, который возглавлял приемную комиссию, рекомендовал преподавателям обратить внимание на меня и еще одного поступающего – Санжера» [30] Ibid. P. 53. . В университете Рассел слушал лекции по философии Мак-Таггарда, который находился под влиянием неогегельянства. Однако под воздействием скептицизма Дж. Мура Рассел отходит от немецкой метафизики к традиционному английскому эмпиризму.

Интеллектуальная история Кембриджа во второй половине XX века во многом обязана известному ученому и писателю Чарльзу Перси Сноу (1905–1980). С ним связана дискуссия о «двух культурах» – технологической и духовной, которая развернулась в Кембридже в 60-х годах.