Вячеслав Шестаков - Русские в британских университетах. Опыт интеллектуальной истории и культурного обмена

С первых шагов правления Екатерины в Англии учились Михаил Плещеев в Оксфорде, а в Глазго – Семен Десницкий и Иван Третьяков.

Плещеев долгое время служил советником русского посольства в Лондоне. Поэтому он уже хорошо знал английский и время учебы потратил на знакомство с английской литературой. В частности, он публикует свой перевод диалога Гамлета «Быть или не быть», а также еще несколько переводов, озаглавленных «Стихи, писанные одним оксфордским студентом, смотря на Локков портрет». Несомненно, Плещеев гордился тем, что был студентом Оксфорда, хотя в матрикулах колледжей его имя не значится. Быть может, он посещал лекции и занятия частным образом.

Постепенно поток набирал силу. В 1765 году Екатерина дает предписание послать в Англию десять студентов духовных семинарий, «чтобы они в университетах Оксфордском и Кембриджском могли научиться высшим наукам на пользу государства». Екатерина планировала в отдаленном будущем открыть в университете богословский факультет, и для этого ей нужны были образованные, знакомые с европейской теологией люди. Спешно были отобраны шестнадцать кандидатов, но Синод решил разбить их на три группы, чтобы отправить не только в Оксфорд, но в Лейден и Геттинген. В результате в Лондон была направлена группа только в шесть человек. Это был руководитель группы Василий Никитин, секретарь личной канцелярии Екатерины Александр Буховецкий и четверо семинаристов: Прохор Суворов, Семен Матвиевский, Михаил Быков и Алексей Левшинов. В 1766 году они прибыли в Лондон и через несколько месяцев переехали в Оксфорд.

Группе были представлены подробные инструкции, в которых значилось, как одеваться, как себя вести, какие предметы изучать и как молиться. Здесь выяснилось, что ни один из новоявленных студентов не знал английского языка, и поэтому об изучении каких-либо предметов не могло быть и речи. Два года ушло на языковую подготовку и, очевидно, все это время студенты жили по частным квартирам. Только в 1768 году студенты поступили в колледжи: Быков и Суворов – в Квинз-колледж, Матвиевский – в Мертон-колледж, Левшинов с Никитиным – в Сент-Мэри Холл.

С этого момента возникли серьезные трудности. Переход в колледж требовал денег, денег требовали одежда, портные, врачи. В результате в 1771 году общий долг составлял 1242 фунта. Это была огромная сумма, грозящая заключением в долговую тюрьму. Некоторых из русских студентов одолевали болезни, и они не могли заниматься. В результате троим из них пришлось вернуться в Россию уже через два года, так и не осилив программы. Остались Никитин, Суворов и Буховецкий, но и их одолевали кредиторы, судебные тяжбы по неоплаченным долгам.

Тем не менее, студенты изучали обширный курс предметов – историю, философию, богословие, древние языки, право, математику. Особенно выделялся своим прилежанием Никитин, который к тому же помогал профессору Томасу Хорнсби наблюдать прохождение Венеры, за что получил в университетской прессе одобрение. В результате в 1775 году, после девятилетнего пребывания в Оксфорде, Суворов и Никитин получили магистерскую степень, хотя при голосовании на Совете университета некоторые члены Совета голосовали против. Это было результатом свойственной Оксфорду неприязни к иностранцам, хотя, с другой стороны, Никитин во время учебы заручился дружбой с математиком Джемсом Уильямсоном.

В 1755 году Суворов и Никитин вернулись в Россию. Здесь они написали по-русски и по-английски работу «Начала обычной и сферической тригонометрии» с посвящением Оксфордскому университету. Эта работа была опубликована в Лондоне в 1878 году, в том же году вышло и ее русское издание. Так что положительный результат их пребывания в Оксфорде сказался.

По возвращению на родину, оба были приписаны к Морскому кадетскому корпусу, в котором преподавали математику и экспериментальную физику, а также латынь, античную мифологию, английскую литературу. В 1783 году они были избраны в Российскую Академию наук и пожалованы орденами. И хотя Екатерина II так и не смогла создать богословский факультет из числа посланных за рубеж студентов, ее надежды на то, что такие поездки полезны, оправдались.

Во время учебы Никитина и Суворова в Оксфорде там появился еще один студент – Николай Иванович Корсаков (1749–1788). Он прибыл в Лондон в 1775 году и пробыл там два года, очевидно, для занятия языком. После этого он год проучился в Оксфорде, а затем на три месяца направился в Шотландию. В Оксфорде он слушал лекции по высшей математике и экспериментальной физике. В своем дневнике он сделал запись, в которой высоко оценивал профессоров Оксфорда Хорнсби и Уильямсона. О Хорнсби он писал как о самом тонком математике в Англии, и высоко оценивал лекции Уильямсона по астрономии. По профессии Корсаков был инженером, его интересовало в Англии строительство каналов, сталелитейные заводы, постройка мостов, изготовление оружия и т. д. Все это Корсаков тщательно зарисовывал, описывал в надежде применить это в России.

Как отмечает Энтони Кросс, который посвятил Корсакову специальную работу, [39] Cross A. G. A Russian Engineer in Eighteenth-Century Britain: The Journal of N. I. Korsakov, 1776–1777 // Slavonic and East European Review, 1987. LV. P. 1–20. «пожалуй, проблемы образования занимали его больше всего остального. Корсаков находил, “что науки в Англии весьма развиты, как о том знает весь свет, и наверно, в англичанах больше таланта, и среди них больше настоящих ученых, чем в любом другом народе Европы…” Его очень интересовали и английские, и шотландские университеты» [40] Кросс З. Г . У темзских берегов. СПб., 1996. С. 206. .

О своей поездке в Англию Корсаков оставил дневник, написанный на французском языке. В нем дается интересное и весьма компетентное сравнение системы российского и английского образования, как оно складывалось в XVIII веке. Корсаков записывал в своем дневнике: «Вероятно, в России нет недостатка в талантливых людях для всех видов наук, но нет почти никаких средств обучать их знаниям. У нас есть только кадетский корпус для военных, а для литературы и других искусств почти нет училищ. Московский университет, где дают лишь начатки образования, нельзя даже сравнивать со школами, которые находятся в Англии, но даже если привести его в гораздо лучшее состояние, чем сейчас, все равно этого будет слишком мало для такой обширной страны, как Россия, где почти тридцать миллионов жителей, и где даже десять таких крупных университетов, как Оксфорд, едва ли удовлетворят нужды государства. Скольких образованных людей не хватает нам для министерств, для гражданских судов, для церквей! Но, глядя на теперешние наши успехи, мы поистине должны признать, что русские, должно быть, вообще наделены многими природными дарованиями, и что этот народ удостоен особой милости Всевышнего, потому что мы никогда не достигли бы такого величия, как сейчас, имея соперниками на всем нашем пути такое множество цивилизованных и воинственных стран. Но в нынешнее правление нашей августейшей государыни возможно осуществление всех надежд. Она уже сделала многое, чтобы насадить науки в своей империи и просветить ее народы, и она не преминет довести свой замысел до конца, основав несколько университетов в разных провинциях своих владений, дабы облегчить подданным средство снискать такую же славу ученостью, какую они уже добыли оружием» [41] Кросс З. Г . У темзских берегов. СПб., 1996. С. 206. .