Олег Кузнецов - Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий

Ярким представителем первой из указанных выше точек зрения являлся член-корреспондент АН УССР, профессор Константин (Кость) Григорьевич Гуслистый (1902–1973), содержание работ которого полностью соответствовало сформировавшимся под влиянием сталинских идей национальной политики взглядам на личность и место Д.И. Вишневецкого в украинской истории [49] Гуслистый Г.К., Апанович О.А. Запорозьска Січ та ii прогрессивна роль в історіі украінського народу. Киев: Держполітвидав, 1954; Он же . Вопросы истории Украины и этнического развития украинского народа (период феодализма): Доклад о содержании основных опубликованных работ, представленных по совокупности на соискание ученой степени доктора исторических наук. Киев: Изд-во АН УССР, 1963. . Как уже было сказано выше, он вслед за Д.И. Эвар-ницким (Яворницким) и М.С. Грушевским считал князя наиболее выдающимся из ранних предводителей запорожского казачества, основоположником Запорожской Сечи и предвозвестником появления украинской государственности, отождествляя его с легендарной личностью «Байды-казака». Работы К.Г. Гуслистого имеют ярко выраженный историко-этнографический, а не проблемно-поисковый характер и во многом представляют собой адаптированный к реалиям советского времени пересказ содержания трудов «буржуазных» историков-«украинофилов» конца XIX века, поэтому представляют для нас интерес не с фактологической, а исключительно с историографической и историософской точки зрения.

Полную противоположность взглядам К.Г. Гуслистого на место и роль князя Д.И. Вишневецкого в истории запорожского казачества представляли выводы профессора Владимира Алексеевича Голубуцкого (1903–1987), который писал в монографии «Запорожское казачество» [50] Голубуцкий В.А. Запорожское казачество. Киев: Наукова думка, 1957. , выдержавшей несколько изданий и переведенной на украинский язык, акцентируя внимание на классовом антагонизме князя и казаков, что тот, объединяя на Хортице днепровских казаков, преследовал цель их административного подчинения и закабаления Великому княжеству Литовскому и себе лично, действовал сугубо в интересах аристократической верхушки польско-литовского государства, не допуская массовых переходов крепостных крестьян в казачество. По его мнению, все противоречия между князем и Сигизмундом II Августом представляли собой результат трений между суровым монархом и его строптивым честолюбивым вассалом, постоянно требовавшим от своего сюзерена больших почестей и наград, чем он того реально заслуживал. Исходя из этих взглядов, он отрицал существование в 1556–1557 гг. так называемой «Хортицкой Сечи» (еще иногда именуемой «первой»), справедливо считая ее частной инициативой князя Д.И. Вишневецкого, подразумевая ее орудием в руках князя в деле организации набегов за добычей на окраины Крымского ханства и турецкое владения в Северном Причерноморье (хотя нигде прямо об этом не пишет).

Своеобразную попытку примерить эти две антагонистические точки зрения предпринял в 60-е гг. прошлого столетия польский медиевист, член Польской академии наук, профессор Збигнев Вуйцик (Zbigniew Wojcik) в своей монографии «Дикое поле в огне. О казачестве в древней Речи Посполитой» («Dzikie Pola w ogniu. O Kozaczyznie w dawnej Rzeczypospolitey») [51] Wojcik Zbigniew . Dzikie Pola w ogniu. O Kozaczyznie w dawnej Rzeczypospolitey. Warszawa, 1968. . В данной работе, опираясь на средневековые польские источники, он попытался дать взвешенную оценку имевшей место быть во времена князя Д.И. Вишневецкого практики сосуществования казачества и польско-литовской территориальной администрации в порубежных воеводствах и староствах Великого княжества Литовского, оценить организационно-правовые механизмы управления представителями Речи Посполитой полуоседлым казацким населением порубежных областей с Диким полем, которые к середине XVI в. в административно-делопроизводственной традиции понятийно обособились в «Украйну» или «Вкраину».

Данная работа нам интересна тем, что анализирует историко-правовые вопросы юрисдикции должностных лиц польско-литовского государства в отношении казаков как обособленной части податного населения порубежных областей Великого княжества Литовского, исследует правила и принципы их корпоративной самоорганизации, которые в совокупности регламентировали повседневную жизнь казачьих общин («ватаг») в то время. По сути, З. Вуйцик первым среди восточноевропейских историков-медиевистов стал изучать днепровское казачество не только как социально-структурный и организационно-правовой результат исторических процессов и событий, но и как объект управленческой деятельности государственной администрации Великого княжества Литовского, а затем и Речи Посполитой. Поскольку князь Д.И. Вишневецкий был одним из ее представителей, выводы автора оказались полезны нам для более полного и правильного понимания юридических основ государственного управления казачеством в Великом княжестве Литовском.

Выводы З. Вуйцика о правовых основах государственного управления окраинным казачеством были расширены и дополнены польским историком профессором Владиславом Серчиком (Wladislaw Serczyk) в работе «На далекой Украине. Старинные казаки до 1648 года» («Na dalekej Ukrainie. Drieje kozaczyzny do 1648 roku») [52] Serczyk Wladislaw . Na dalekej Ukrainie dzieje kozaczyzny do 1648 roku. Kraków, 1984. . В. Серчик акцентировал свое внимание на изучении роли должностных лиц государственной администрации Речи Посполитой в южноукраинских землях — старост в организации военно-хозяйственной колонизации порубежных земель с Диким полем, управлении местным населением, существенную часть которого составляли казаки. Поскольку Д. И. Вишневецкий являлся одним из наиболее харизматичных представителей княжеско-панской аристократии Великого княжества Литовского, осуществлявшим подобные функции, первым предпринявший попытку строительства укрепленного замка с гарнизоном, состоявшим из казаков, то он не мог не привлечь внимания этого исследователя, хотя его деятельность была рассмотрена как частная иллюстрация общей научной проблемы.

Пока советские украинские историки спорили между собой о роли князя Д.И. Вишневецкого в этногенезе национального большинства УССР, а польские медиевисты изучали и анализировали аргументацию сторон, их российские коллеги весьма подробно изучали влияние результатов деятельности князя Д.И. Вишневецкого на развитие государственности Московии в середине XVI века. Несмотря на то тематика их исследований напрямую не касалась жизни князя, тем не менее, его служба царю рассматривалась ими как самостоятельный исторический сюжет или существенный аспект изучаемой научной проблемы. Среди них мы должны назвать профессора Воронежского государственного университета Владимира Павловича Загоровского (1925–1994) и его монографию «История вхождения Центрального Черноземья в состав Московского государства в XVI веке» [53] Загоровский В.П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Московского государства в XVI веке. Воронеж: Изд-во Воронежского госуниверситета, 1991. С. 122–143. , три параграфа которой посвящены военным усилиям отрядов Д.И. Вишневецкого против Крымского ханства во время его службы московскому царю Ивану IV Васильевичу.