Олег Кузнецов - Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий

В январе 1557 года крымский хан Девлет-Гирей I практически всеми имеющимися у него силами атаковал укрепления Д.И. Вишневецкого на Хортице, которые осаждал и штурмовал 24 дня подряд, но так и не смог взять, о чем князь сразу же проинформировал как короля и великого князя Сигизмунда II Августа, так и царя Ивана IV Васильевича. В мае, после весеннего половодья и распутицы, князь прислал в Москву «… казаковъ Дениска Малого съ товарыщи… а писалъ ко государю, что царь Крымской Девлет-Киреи съ сыномъ и со всеми людьми Крымскими приходилъ подъ его городъ на Хордецкои островъ и приступалъ (т. е. штурмовал — О.К .) дватцать четыре дни, и Божим милосердием и царя и государя великого князя именемъ и счастиемъ от царя (Девлет-Гирея — О.К. ) отбился и побилъ у царя многихъ людей лутчих, и пошелъ царь отъ него съ великим соромом. И докуды въ томъ городе люди будутъ царскимъ Великого князя именемъ, и Крымцовъ на войну ходити никуда нелзе» [188] ПСРЛ. Т. XIII, ч. I–II. С. 281; ПСРЛ. Т. XXIX. С. 255. . Действительно, после Судбищенской битвы 1555 года, в которой степняки потеряли весь обоз и огромные табуны лошадей, захваченных русскими, для Крымского ханства была чрезвычайно актуальной угроза флангового удара людей князя Вишневецкого по кочевьям в случае направления в поход на Московское царство основных сил крымских татар.

Документы дипломатической переписки между виленским и бахчисарайским дворами несколько по-иному трактуют неудачу карательного похода крымчаков против Хортицкого замка, где, как писал Сигизмунд II Август хану в листе (послании) от 2 мая 1557 года: «…вы, братъ нашъ, его (князя Вишневецкого — О.К .) добывали зъ великимъ войскомъ вашимъ, пришедши тое зимы Генръваря месяца и болшей трохъ недель тамъ есте стояли подъ онымъ замком» [189] Книга посольская Метрики Великого Княжества Литовского. № 88. С. 139. . И даже великий князь Литовский прямо обвиняет хана Девлет-Гирея I в том, что он своим походом спровоцировал Д.И. Вишневецкого на поиск союза с Московским государством и его окончательный переход на царскую службу. Для двора монарха Речи Посполитой это был удачный дипломатический ход: прикрыть карательной экспедицией союзника собственную неспособность влиять на действия одного из своих подданных.

Отражение зимнего нападения крымских татар на Хортицкий замок стало сигналом и для короля Сигизмунда II Августа, что пришло время окончательно определиться в своем отношением к военной деятельности князя Дмитрия в нижнем Поднепровье. Перед этим монархом стояла непростая дилемма: или признать все успехи Вишневецкого и тем самым кардинально переориентировать всю внешнюю политику польско-литовского государства и пойти на союз с Московией против крымского хана, или сохранить состояние шаткого перемирия с Крымом и враждебные отношения с Москвой, полностью отказавшись при этом от князя и его людей. Военно-политический выбор короля польского и великого князя литовского в разрешении этого вопроса предопределила начавшаяся Ливонская война 1556–1583 гг.: опасаясь усиления Московии в Прибалтике у своих северных и северо-восточных границ, а также стремясь заставить ее вести войну на два фронта — против Ливонии и Крымского ханства, Сигизмунд II Август решил отказаться от дальнейшей поддержки князя Дмитрия Вишневецкого, тем самым сдав его хану Девлет-Гирею и его сюзерену — турецкому султану.

О такой позиции двора короля Польского и великого князя Литовского Д.И. Вишневецкому стало известно в конце весны 1557 года, когда на Хортицу вернулся посланный летом предыдущего года к королю казачий атаман Михаил Млынский. В грамоте, которую он привез князю Вишневецкому, король отвечал, что присланные им листы, «через служебника Миску», получены во время пути, именно тогда, когда король ехал с королевою Екатериною с Варшавского сейма 1556–1557 гг. в Вильну и, по распоряжению самого короля, «служебник тот задержан был с ответами королевскими на продолжительное время». Распоряжение же это сделано было на основании известия, принесенного королевским послом в Крыму, князем Андреем Одинцевичем, о намерениях и замыслах «перекопского царя» (крымского хана — О.К .): тот, по известию королевского посла, о чем сам король узнал по приезде в Вильну, «хотел добывать князя Вишневецкого в построенном им замке»; вследствие этого, а также вследствие суровой зимы и трудного проезда к Вишневецкому и вследствие ожидания возвращения посланного к Вишневецкому дворянина Василия Шишковича, король и приказал задержать отъезд «Миски». Кроме этого король писал Вишневецкому и о том, что он, сперва по слухам, а потом от присланного князем гонца, узнал о нападении на замок Д.И. Вишневецкого «перекопского царя»: «за тымъ слухи къ намъ сезде прыходятъ, ижъ тебе царь добывал, а въ томъ часе хлопецъ от тебе до насъ съ тою новиною прибылъ» (затем слухи к нам на сейм приходили, что тебя крымский хан штурмовал, а вскоре и посланец с той же новостью к нам от тебя прибыл — О.К .). Воздавая похвалу князю Вишневецкому за его службу, стойкость и мужественную оборону людей, при нем находящихся, король обещал и на будущее время не забывать его подвигов: «И порозумляли есмо службе, сталости и мужной обороне твоей зъ воли Божъей и всихъ подданныхъ нашихъ пры тобе мешкаючихъ, што ласковее на передние часы помятовати хочемъ».

А вот перспективы он нарисовал князю Дмитрию совсем не такие, как тот предполагал: «И што ся дотычетъ до того замку, черезъ тебя забудованного, и послуги твоее намъ, такая послуга твоя пыемна есть, кгды еси на насъ господара на такъ потребмномъ мисцу замок забудовал, а звлаща где могла быть беспечная сторожность ку повстяганью шкодниковъ лихихъ людей зъ убеспеченьемъ панствъ нашихъ; а ижъ быхмо на тотъ часъ любми и стрельбою посилили оный замокъ, яко еси о томъ къ намъ писалъ, тогды безъ бытности твое в насъ того вчинити намъ теперь не виделося с прычынъ певныхъ, тебе тежъ зводити оттоль на сесь часъ не годилося, маючи ведомость от тебя и зъ иншихъ украинъ о умысле князя великого Московского ку будованью замковъ пры Днепре, знаща где бы хотелъ будовати городы на нашомъ кгрунте, и для зачипокъ, абы козаки въ небытности твоей чинити не важилися, зачымъ бы небеспечности на панства нашы приносили, для чого абы еси тамъ зоставши, великую пильность въ томъ чынилъ и зачипокъ делати чабанамъ и влусамъ цесара Турецького шкодити козакамъ не допускалъ, маючы бычность на многіе прычыны и на докончанье и прысягу нашу съ цесаромъ Турецкимъ, которыи вчинили на вечный миръ, также и съ царемъ Перекопскимъ» (а что касается замка, построенного тобой, и твоей услуги, оказанной нам, то такая услуга приятна нам, потому что ты устроил на нас, господаря, замок на нужном месте, и именно такой замок, где была бы безопасная осторожность для удержания лихих людей шкодников с обеспечением панств наших; но чтобы усилить тот замок людьми и артиллерией, как ты писал нам о том, то без личного твоего приезда к нам, мы теперь не имеем достаточно основательных причин исполнить это, хотя выводить тебя из замка на это время также не годится ради известия от тебя и из других окраин о замысле со стороны великого московского князя соорудить замки при реке Днепре в том именно месте, где и ты хотел строить города на нашей земле, а также и ради предотвращения набегов, на которые могли бы отважиться казаки в твое отсутствие, чем подвергли бы опасности наши владения; оставаясь на месте, ты мог большую пользу принести, не допуская казаков делать зацепок чабанам и шкодить улусам турецкого султана, принимая во внимание многие причины: переговоры и присягу нашу с турецким султаном о вечном мире, так же как и с крымским ханом — О.К .). В заключение грамоты король извещал Вишневецкого об отпуске к нему какого-то Захарки, о котором князь писал королю, а также об отправке к князю собственного королевского слуги с ответами на все письма и просьбы князя, а также о поручении обеспечить безопасность возвращающегося из Речи Посполитой крымского посла вместе с польским послом в Крым паном Расмусом Богдановичем Довгиром. Посла, отправленного к Вишневецкому, король приказывал встретить у Черкасс самому князю, в виду важности дела, с которым посол отправлен, и выслушать его с особенным вниманием [190] Прибавления к первому и второму тому Актов для истории Южной и Западной России // Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссиею. Т. II. 1599–1637. С. 148–149. № 130. .