Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 2

— Записка Говорухо-Отрока

Кратко эти записки предлагали

— твердую, жесткую позицию правительства по отношению к Думе и общественным организациям, чтобы поставить их «на место», но не ликвидировать

— формирование проправительственного большинства

— формирование объединенного правого правительства.

Государь, судя по всему, принял для себя некую новую программу, которая была в общем продолжением его мыслей от 1913–1914 года, когда правительство столкнулось с фактически недееспособной Думой. Ключевым моментом — было обеспечение прохождения через Думу законопроектов, повышение ее КПД. Для этого предлагалось отменить положение, согласно которому законопроект принятый Думой, возвращенный с поправками Госсоветом, но отвергнутый Думой в итоге уничтожается — по новым правилам предполагалось, что он идет на стол Государю и Государь решает его судьбу. Кроме того, предполагалась возможность представления Государю нескольких вариантов одного и того же закона от разных думских фракций и групп и выбор одного из них — таким образом, Дума становилась законосовещательным органом вместо законодательного.

И.В. Лукоянов

В начале февраля П.Н. Балашев несколько раз встречался с премьером Н.Д. Голицыным, имел также продолжительный (с 9 часов вечера до 3 ночи) разговор с А.Д. Протопоповым. 10 февраля 1917 г. П.Н. Балашев рассказал о своих встречах членам фракции в неофициальной обстановке у себя дома. Оба собеседника П.Н. Балашева безосновательно, по мнению лидера фракции, рассчитывали на то, что они вступят в рабочий диалог с Думой. Премьер выразил уверенность, что палата «против него ничего не имеет», а А.Д. Протопопов, в отличие от главы правительства, был готов предложить Думе программу законодательной работы для усиления средств земства и расширения его полномочий, а также обеспечения духовенства.

Тот день, 10 февраля 1917 г., был, по-видимому, решающим для планируемых во власти переменах. В канун открытия сессии Государственной думы (14 февраля) Николай II вместе с супругой выдержали сильную атаку сторонников «правительства доверия» (сначала великий князь Александр Михайлович с 13.50, затем М.В. Родзянко с 16.20), до этого был премьер Н.Д. Голицын (с 10 до 11.15), который, вероятно, предлагал роспуск Думы в случае повторения «штурма власти», а после чая вместе с великим князем Михаилом Александровичем (сторонником М.В. Родзянко) был еще и обстоятельный разговор с председателем Государственного совета И.Г. Щегловитовым (с 18 до 20 часов). Как известно, наибольшие шансы повлиять на принятое решение в случае с Николаем II имел последний собеседник, который относился к наиболее правым и твердым из всех, с кем разговаривали в тот день. Вероятно, царь принял окончательное решение о повороте направо: без ответственного министерства, Думу пока не распускать, если не станет «зарываться», наконец, формирование правой триады из правительства, Государственного совета и правых в Думе.

Новым изменениям помешала Февральская революция.

Подводя итог: Четвертая Государственная Дума изначально была недееспособной — но причина кроется не в самих депутатах. Причина в том, что общество (по крайней мере, образованное) было левым, даже крайне левым — а Государь был правым, даже крайне правым. При этом — далеко не факт, что в случае всеобщих и прямых выборов маятник качнулся бы левее — не исключено, что он наоборот качнулся бы правее, потому, что левизна была признаком русского европейца начала 20 века, «страдальца за народ». Сама необходимость регулярно проходить через выборы — заставляла депутатов раз за разом нарушать негласные договоренности и «предавать власть» так как иначе они не были бы избраны. Возможность же в любой момент распустить Думу не ослабляло, а увеличивало ее оппозиционность, поскольку каждый депутат вынужден был постоянно думать о перевыборах.

Корень проблемы — крылся в изначальной левизне общества, в желании левого проекта, усвоенном за несколько десятков лет работы интеллигенции. И не факт, что данное Государем ответственное министерство решило бы проблему — оно не смогло бы проводить левую политику, а значит было обречено на дискредитацию в глазах общества и нелегитимность.

Хоть и с опозданием, но предлагаю подвести некие… так сказать, итоги первой попытки создать в России пространство публичной политики.

Когда изучаешь политику и политиков того периода — разумеется с учетом того послезнания, которое у нас есть (а каков смысл делать вид что его нет?) — не оставляет ощущение некоей… злокачественности, что ли, русской публичной политики. Политики того времени делились на несколько больших групп.

1. Религиозные манипуляторы — их безусловный глава Победоносцев. Вообще, определение Победоносцева как мракобеса неверно в корне, во многом он опережал свое время. Победоносцев — это наш несостоявшийся аятолла Хомейни. Он видел проблемы общества, видел слом старого социума, видел, что старая мораль уже не работает, что «симфонии общества и власти» нет в помине. И он предлагал перебить марксизм, которым увлекалась интеллигенция — религиозным ражем, нагнетанием национальной и религиозной ненависти и на этом — строить новое общество и государство. Победоносцев предлагал создать ни много ни мало — православный Талибан. И я бы не сказал, что планы Победоносцева были утопией — шансы были. С одной стороны — таки называемые «охотнорядские» — городские деклассированные элементы, которые позже вошли в Черную сотню (а могли бы стать и стражами православной революции). С другой стороны — мощнейшие возможности Русской православной церкви того времени с ее монастырями, богатством и повсеместным присутствием. Победоносцеву немногого не хватило. Первого — разработанности теоретической базы: православие все же не предоставляет такой возможности контроля всех сторон жизни общества, как Коран и хадисы, Новый завет это все же не Коран, а старый — православие не использовало. Второе — Победоносцев не смог теоретически дойти до того, до чего дошел Хомейни — дать крестьянам землю, опираясь в качестве обоснования этого не на учение Маркса, а на религию. Хомейни смог победить во многом потому что совместил религию, ненависть к иностранцам и передел собственности, основанный на религиозной догматике, перехватил повестку дня иранских коммунистов (которых потом со звериной жестокостью уничтожил). Он (Хомейни) тоже ведь обещал крестьянам землю. Правда, получилось так что теперь главный собственник земли в Иране — муллы и Корпус стражей исламской революции. И третье — Победоносцеву помешал конфликт между высшим клиром РПЦ и государством, конфликт, основанный на желании клира «освободиться», самим выбирать себе патриарха (и естественно самим контролировать денежные потоки). Клирики — на тот момент просто не восприняли идею захвата власти в стране, им важен был захват власти в церкви, и Победоносцев, глава Синода — представлялся им врагом. Ну и четвертое — Победоносцеву не хватило личных качеств лидера — он все же был осторожен и потрясаюше нехаризматичен.