Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 2

Одна из проблем нашего исторического видения — это русоцентричность. То есть мы рассматриваем свою страну как нечто уникальное и ее проблемы как нечто уникальное. Но если мы будем рассматривать историю Россию не саму по себе, а в мировом и европейском контексте, то увидим, что это не так. Никакой уникальности не было, и проблемы похожие были и решались они часто не так как у нас — но решались.

Россия в девятнадцатом и начале 20 века столкнулась с той же проблемой, с которой Западная Европа столкнулась на пятьдесят сто лет раньше, а Восточная Европа одновременно с нами. Это формирование современной политической нации на месте сословного государства и обеспечение политической представленности более широких групп населения, чем было до того. Экзаменом была Первая Мировая война, и кто не смог или не успел решить обозначенные выше проблемы — тому пришлось плохо. В числе тех, кому пришлось особенно плохо — была Россия. Надо понимать, что в 1917 году — мы не испытывали каких-то уникальных по мировым меркам трудностей. Мы не мобилизовали такой же процент населения как Сербия, где на войну ушло больше трети мужского населения. У нас не было так голодно как зимой 1917 года в Германии. Мы не потерпели такого катастрофического поражения как Сербия в 1916 году, вынужденная эвакуироваться всей страной через зимние горные хребты. Мы не бросали солдат в дикие бессмысленные атаки до последнего человека, как англичане и французы — на Западном фронте в боях за один т. н. «домик паромщика» погибло пятьдесят тысяч человек. У нас не было под оккупацией сколь-либо значимой крупной территории страны.

Причина, почему у нас в 1917 году произошло то что произошло — была в том, что как элиты, так и интеллигенция в критический момент истории России не смогли найти общий язык с массами, объяснить что происходит и мобилизовать население страны, прежде всего крестьян под национальными лозунгами — как смогли в других странах, в том числе и со значительной долей крестьян. Люди, крестьяне прежде всего — оказались поразительно глухи ко всему национальному и причину этого надо выяснить. Кстати, если кто скажет, что Ленин нашел общий язык — это не так. Ленин нашел способ всех обмануть, а это другое. Это не политика, это преступление. Во многих других странах политики, когда обращались к народу, они говорили то что думали и собирались делать, то что говорили. Ленин практически всегда лгал.

Вернемся к Восточной Европе и кратко охарактеризуем основные страны и их путь к политической нации, а так же их отличия от нас.

1. Сербия. Сербия, славянская, родственная нам страна — в критический момент истории удивила своей сплоченностью на фоне нашего разброда. Причины этого думаю в следующем:

— Сербия это страна, которая всего век назад находилась под турецким игом. Произошло четкое разделение — землевладельцы и земледельцы в подавляющем большинстве принадлежали к разным народам и разным религиям. Когда турки уходили, земля раздавалась сербам — таким образом, удалось избежать ситуации, когда сербы отнимают у сербов.

— Милан Обренович, король Сербии на протяжении значительной части 20 века — очень боялся появления дворянской или магнатской оппозиции себе самому. Потому он издал закон, согласно которому никто не мог владеть больше чем 35 гектарами земли. Это позволило сербам избежать формирования сверхбогатства в своей среде и крайней земельной недостаточности. Но это же сыграло критическую роль в будущих взаимоотношениях с хорватами — у сербов не было потомственного дворянства, а у хорватов оно было.

— сербы имели внятную экспансионистскую внешнеполитическую программу («Начертание» Ильи Гарашанина) и эту программу — приняли все классы и слои сербского общества — объединение всех сербов в едином государстве. Сербия так же имела схожую с Россией критическую проблему — обеспечение выхода к морю для внешней торговли — и это опять-таки разделялось всеми.

— В 1912 году по итогам двух балканских войн — Сербия на очень короткий промежуток времени получила выход к морю, но он был отнят под сильнейшим дипломатическим давлением объединенных сил Европы. Это вызвало сильнейшую волну гнева в сербском обществе — и в критическом 1914 году страна вступала в войну именно объединенная гневом на явную несправедливость.

— На территории Сербии не жили евреи, и потому в Сербии не удалось ни в какой мере реализовать программу антисемитизма.

2. Хорватия. Хорватия — отличалась от Сербии тем, что в течение большей части своей истории находилась не под османской, а под венгерской оккупацией. Но при этом — в Хорватии было свое дворянство и свой парламент, а хорваты помнили, что они заключили с венграми договор, а не были оккупированы и лишены прав.

— В Хорватии сложилась крупная земельная собственность, но при этом крупные землевладельцы были точно поровну — хорватами и венграми. Учитывая необходимость политического отстаивания своих прав — сложилась ситуация когда и хорватские национальные элиты и хорватские низы нуждались друг в друге, в позитивной программе сотрудничества и осознавали это.

— Хорватия входила в состав Венгрии, феодальная, а потом и национальная элита которой проводила протофашистскую политику национального подавления. Венгерские элиты издевались над национальными меньшинствами, угнетали их, утверждая собственное историческое превосходство. Национальная венгерская революция — не только не смогла привлечь меньшинства на свою сторону — но и пошла на них войной: так началась война с Хорватией, Воеводиной, революционные войска Кошута пытались совершить геноцид трансильванских немцев и румын. Это позволило всем слоям хорватского общества осознать глубокую враждебность к ним национального большинства того государства, в составе которого они находились, риск денационализации в его составе и необходимость сплочения именно как нации. Хорваты оказались глухи к пропаганде марксистского единства угнетенных поверх границ именно поэтому.

— Соглашения, позволившие создать Австро-Венгрию как двуединую монархию — были заключены Францем-Иосифом за счет тех народов, которые помогли ему подавить венгерский мятеж — хорватов, сербов, румын. Венгерские элиты получили половинную независимость, а славянские элиты оказались втиснутыми в состав венгерской части государства, что порождало глубокий, неустранимый конфликт и непреходящую ненависть друг к другу. Венгры продолжили попытки ассимиляции тех народов (за счет прежде всего насильственного изучения сложного венгерского языка), которые оказались в их части империи, что вызвало лютую ненависть к ним и национальное сплочение. Вене же это было выгодно, так как теперь монархия получала новое обоснование своего существования — теперь император в Вене нужен был для того, чтобы народы его империи оставались в мире и не истребили друг друга в братоубийственной войне. События 1848–1856 годов показали, что это вполне возможно.