Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 1

К. Леонтьев

Кроме того, при самодержавии играет роль и «нравственный идеал», который монарх воплощает. Трактовка этого «нравственного идеала» стала проблемой консерваторов, но опять таки — самодержец имеет моральное право править только пока поддерживает и укрепляет этот нравственный идеал.

Из этих логических построений мы начинаем понимать, как и почему консерваторы предали, не защитили Императора Николая II в 1917 году, почему Госсовет так же перешел на сторону сторонников революции. Государь стал жертвой мощнейшей пиар-кампании, его имя было намертво связано с Распутиным на газетных страницах — и в силу этого Государь потерял право править, так как больше никак не мог воплощать нравственный идеал. При этом не имело даже особого значения, а правда ли то, о чем пишут.

Консерваторы полагали, что абсолютная власть, не осененная религиозной идеей — есть диктатура.

Консерваторы негативно относились как к закону, как источнику писанных правил (по крайней мере в области государственного устройства), так и к выборам, как к механизму народного плебисцита и комплектации власти. В их понимании, право могло действовать только подкрепленное силой религиозного догмата, равно как и должно ограничивать негативное поведение человека не только страхом перед наказанием по закону, но и страхом перед Богом. Они так же категорически отвергали западный постулат о том что «всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной.» — В их понимании власть могла происходить только от Бога, а выборы в парламент — своего рода вызов самому Богу. При этом кстати консерваторы видели в России будущее и некоего представительного учреждения:

— обладающего только совещательным голосом, при этом при обсуждении любого закона Государю должно приноситься мнение как большинства, так и меньшинства, а он должен принимать окончательное решение исходя из совести, но не связанный мнением большинства.

— депутатов в представительное учреждение — должны были делегировать, а не избирать общественные организации, при этом они же (sic!) должны были платить им жалование все время их депутатских полномочий (кстати, не такая плохая идея, если вдуматься). От государства депутаты не должны были получать никаких денег, и не должно было быть депутатской неприкосновенности.

В аргументации против выборов от консерваторов, кстати есть и немало правды. Они полагали, что выборы это игра на эмоциях и чувствах толпы в которой побеждает самый наглый, громкоголосый или больше пообещавший. Исходя из нашей политической реальности — ложью это никак не назовешь.

История свидетельствует, что существенные, плодотворные для народа и прочные меры и преобразования исходят от центральной воли государственных людей или от меньшинства, просветленного высокою идеей и глубоким знанием; напротив того, с расширением выборного начала происходило принижение государственной мысли и вульгаризация мнения в массе избирателей…

К. Победоносцев

И снова — никак нельзя сказать, что это ложь.

Консерваторы были категорически против уступок обществу под давлением — в чем они, кстати, сходились со Столыпиным.

Гуманность и великодушие царские, облеченные в мягкие законы, обыкновенно недостойными и невежественными подданными трактуются как слабость. Отсюда клич: “всё позволено!” Отсюда неуважение законов, суда и властей, отсюда страшное увеличение преступности, потому что вместо справедливости и правды водворяется право всякого делать то, что ему вздумается. Наши гуманные законы породили и укоренили в народе полное беззаконие. Никто не уважает такого слабого закона и не страшится преступить его. … Недовольны положением дела решительно все: и рядовые обыватели, жаждущие единственно спокойствия и безопасности и их не находящие, и честолюбцы, неудовлетворенные пределами предоставленного участия в управлении Государством, и патриоты, опасающиеся крушения русских основ Государственного бытия, и многочисленные инородцы, не получившие ожидавшихся ими автономий и равноправий. Не оправдалась ни одна надежда и оправдались все опасения, а жизнь населения, не приобретя ровно ничего нового, хорошего, потеряла даже ту устойчивость, которую имела при старом порядке. А между тем нет и не может быть никакого сомнения в том, что правительство наше искренно стремилось предпринимаемыми реформами принести пользу и улучшить положение государства…

И.А. Родионов.

И снова — верно.

Тогда возникает вопрос — почему же, в отличие от ослепленных своей верой и оптимизмом социалистов консерваторы, настолько трезво оценивающие ситуацию и видя все опасности ее — не смогли предложить обществу альтернативы.

На мой взгляд, ключевая ошибка была заложена консерваторами первого, еще времен Александра II и Александра III поколения — безусловным лидером которых был Константин Победоносцев. Человек своеобразный, сын священника, в молодости сотрудничавший с Герценом; при Александре II один из авторов либеральной судебной реформы — к концу жизни он пришел к православию и допустил принципиальную ошибку при закладке фундамента консервативной политики. Он положил в основу консервативного мышления не национализм и понятие нации, как везде — а религию. Это сработало бы в шестнадцатом, в семнадцатом, даже в восемнадцатом веке — в конце концов, католицизм объединил Францию, а протестантизм — Великобританию.

Но — не девятнадцатый, тем более и не двадцатый век. И — не Россия.

И вторая причина, которая важна и сейчас для нас, для русских, для России. Консерваторы прозорливо видели и критично оценивали проблемы. Но — вся их доктрина была пронизана пессимизмом, они не предлагали своего пути движения вперед, они лишь критиковали чужое, а то и предлагали двинуться назад. Но с прогрессом не поспоришь, как и с историей. Побеждают все-таки всегда те, кто предлагает двигаться вперед, кто предлагает пусть ложные — но цели. Консерваторы — их предложить не смогли — потому проиграли.

Недавно в Санкт-Петербурге опять копали — готовились к зиме. Нашли фрагмент старой, еще начала века канализации. А в ней строителей ждала находка — символика и атрибутика Союза Русского народа. Кто-то выкинул ее в сортир. Возможно, опасаясь, что придут с обыском. И наверняка это было в 1917 году. Году, когда потерпел окончательный крах первый проект строительства русской нации. Первый нормальный правый проект русских.

И это заставляет еще раз поднять и проговорить очень и очень непростые вопросы русской истории, которая в том периоде упирается в один главный — что все-таки произошло в феврале 1917 года и почему это произошло?