Ричард Вайнен - Долгий '68: Радикальный протест и его враги [калибрятина]

В итоге де Голль обеспечил себе солидное парламентское большинство. Он, казалось, ощущал неловкость от того, что теперь ему приходится возглавлять традиционных консерваторов. Комментируя новую расстановку сил, он говорил: «Фактически это палата ФСП [Французская социальная партия, правое объединение 1930-х годов], в которой я буду проводить политику ОСП». Главная инициатива де Голля — объявить референдум, который, среди прочего, предоставлял бы регионам более широкие полномочия — вызвала дискуссию в Объединенной социалистической партии как раз из-за того, что она слишком походила на их собственные идеи 112. 12 июля Помпиду был уволен с поста премьер-министра; его сменил Морис Кув де Мюрвиль. Рене Капитан, левый голлист, высказывавший определенные симпатии к протестовавшим в мае, стал министром. Но де Голль потерпел поражение на референдуме и ушел в отставку. В качестве преемника он выдвинул кандидатуру Помпиду; следовательно, генерал уже понимал, что попытка возродить «исторический голлизм» провалилась.

Последствия

Ушел не только де Голль. Даниэля Кон-Бендита выслали из Франции и, несмотря на периодические вылазки через границу, большую часть следующего десятилетия он провел в Германии. Большинство левых группировок, активно участвовавших в событиях 1968 года, были запрещены. Главная маоистская партия раскололась после споров о том, удалось ли ее лидерам понять значение майских протестов.

Но все это не значит, что события 1968 года не имели больше никаких последствий для Франции. Многие радикальные объединения, возникшие в 1970-е, либо черпали вдохновение в 1968-м, либо были составными частями каких-то долгосрочных движений, рожденных в этом году. Впрочем, захватывающий и зрелищный характер того, что происходило тогда во Франции, обособлял здешний май 1968 года от всего, происходившего прежде или потом. После майских событий некоторые считали, что за этой «генеральной репетицией» последует «настоящая революция». Однако скоро стало ясно, что «репетиция» оказалась первым и единственным исполнением пьесы, которую больше ставить не будут. Забастовки на тех или иных предприятиях случались по-прежнему, но всеобщая стачка 1968 года больше не повторилась, а в последовавшие после мая 1968-го восемнадцать месяцев показатели забастовочной активности были аномально низкими (см. таблицу 1). Мир был восстановлен и в других сферах: так, в широко освещаемой неразберихе мая 68-го был сорван Каннский кинофестиваль, но уже на следующий год режиссеры и продюсеры вновь красовались в вечерних нарядах.

Разумеется, несхожесть между маем 1968 года и последующими событиями отчасти связана с несовпадением их масштабов, но количественные различия были столь огромными, что перешли в качественные. Бурное кипение 1968-го — ощущение того, что все можно изменить, а в ходе преобразований на самом деле может родиться новый мир, не вписывающийся ни в какие реалистичные прогнозы, — просто невозможно было воспроизвести заново. После 1968 года радикализм сильно изменился. Игривость и утопичность, отличавшие его прежде, исчезли. Новые активисты считали, что революция — серьезный вопрос, нуждающийся в организации и планировании. Возможно, многие начали воспринимать революцию более ответственно из-за того, что их встряхнуло осознание последствий, которые способно повлечь за собой насилие.

В каких-то аспектах 1968-й осуществил реформы, а не революцию. Так было в университетах, где многие — причем даже в Нантере — решили, что цель все-таки должна заключаться не в тотальном упразднении академического авторитета, а в создании менее иерархической, формализованной и архаичной образовательной системы 113. Во Франции, как и в других странах, традиционные левые, которых так поносили в 1968-м, в долгосрочной перспективе оказались его выгодоприобретателями. В 1968 году Миттеран воплощал собой все, что презирали демонстранты, а сразу после 1968-го он, как показалось, потерял почти все. Но уже в 1970-х Миттеран выстроил свою политическую карьеру заново, опираясь, по крайней мере отчасти, на течения, вышедшие из 1968 года — прежде всего из Объединенной социалистической партии. Французские авторы, повествующие о les année 68, обычно заканчивают свой рассказ победой Миттерана на президентских выборах в мае 1981 года. Тринадцатью годами раньше Кон-Бендит пренебрежительно бросил, что Миттеран, возможно, «еще пригодится», но, как оказалось, именно Миттерану пригодился 1968-й.

Глава 6 Западная Германия

Разлад и отчуждение между поколениями особенно заметны в Западной Германии, где старшее поколение, вероятно, дискредитировало себя гораздо больше, чем в любой другой стране. Большинство из тех, кто старше сорока лет, так или иначе запятнали себя связями с нацизмом, страшная история которого открывается перед немецкой молодежью во все больших подробностях. Тех же, кто старше тридцати, молодые считают просто гедонистами, погрязшими в «экономическом чуде». Новейшая история Германии, изученная, вероятно, более тщательно, чем новейшая история других стран, выступает образчиком того, что подлежит отрицанию. Если не считать заговорщиков, выступивших против Гитлера, то в этой стране почти нет героев.

Доклад ЦРУ о «беспокойной молодежи», 1970 год 1

Демонстрация в Берлине после покушения на Руди Дучке

«Нулевой час»: послевоенная Германия

Если 68-й хотя бы отчасти рассматривать в качестве реакции на институты и идеи послевоенных лет, то следует признать, что в Германии эта реакция оказалась особенно острой. В мире не было другой такой страны, в которой разлом 1945 года проявился бы более драматично. Шесть лет войны и двенадцать лет нацистского режима причинили Германии ущерб, несравнимый со всем тем, что пережили Франция, Италия или, тем более, Великобритания и США. Миллионы немцев, как мирных жителей, так и военнослужащих, были убиты. Сотни тысяч пленных находились в советских лагерях — последний из них вернулся домой только в 1956 году. Многие города были разрушены бомбардировками до основания. Советская оккупация обернулась ужасающими последствиями для мирного населения, в первую очередь для немецких женщин.

Германия капитулировала «безоговорочно»: это означало, что ее правительство прекращало свое существование, а вся власть передавалась победившим союзным державам. Поначалу кое-кто полагал, что в ближайшие двадцать лет Германией будут управлять как «колонией». Британцы назвали момент капитуляции, наступивший в полночь 8 мая, «нулевым часом». Этот меткий военный термин получил широкое хождение. Он подразумевал, что всю историю страны нужно начинать заново. На какое-то время Великобритания, Франция, США и Советский Союз получили полную свободу в определении того, как преобразовывать побежденную страну, поскольку каждой из держав-победительниц была выделена собственная оккупационная зона. Но вскоре стало ясно, что планы западных союзников, объединивших свои зоны в 1949 году и создавших новое государство — Федеративную Республику Германия (ФРГ), сильно отличаются от планов СССР, чья зона оккупации превратилась в Германскую Демократическую Республику (ГДР). С помощью немецких коммунистов, которым удалось спастись от Гитлера, Советский Союз фактически учредил в своей зоне коммунистическое правительство, поскольку правящая Социалистическая единая партия Германии лишь номинально была межпартийным альянсом. Что же касается западных держав, в первую очередь Великобритании и США, то они стремились подвергнуть контролируемые территории «денацификации» и одновременно создать институты, которые не имели бы ничего общего с наследием Германии до 1933 года.