Ричард Вайнен - Долгий '68: Радикальный протест и его враги [калибрятина]

Восстановление Западной Германии привело к трем любопытным следствиям. Во-первых, союзники — прежде всего это касается британцев — задумали создать государство, которое стало бы улучшенной версией их собственных стран. Сказанное было особенно верно в плане профсоюзной структуры и трудовых отношений. Британский правящий класс начал рассматривать ФРГ как своеобразную модель политического консенсуса и экономической эффективности. Лишь изредка союзникам напоминали о прошлом, омрачавшем передовой облик Западной Германии. Так, в 1974 году на званом обеде в Лондоне гости начали делиться воспоминаниями о своих свадьбах, и немецкий посол Карл-Гюнтер фон Хазе рассказал о своей. В феврале 1945 года он служил офицером на Восточном фронте, и его подразделению было запрещено отступать. Ему и его невесте разрешили провести брачную церемонию по радио. Вскоре после этого рубеж, удерживаемый частью Хазе, пал. Молодая жена на протяжении двух лет не знала, жив ли ее супруг, а фон Хасе вернулся из советского лагеря только в 1950 году 2.

Второй особенностью немецкой перестройки было то, что союзники — британцы и американцы — считали себя в послевоенной Германии прогрессивной силой, особенно на фоне того, что им все чаще приходилось определять свою политику в противовес тем шагам, которые Советский Союз предпринимал на востоке. Одним из итогов такого подхода явилось то, что именно они привнесли в немецкие учреждения те самые качества — консенсусные и технократические подходы вкупе с «политической зрелостью», — против которых в 68-м выступала часть левого студенчества. Неудивительно, что некоторым из тех, кто противодействовал студенческим протестам в Великобритании и США, в 1945 году довелось поучаствовать в переустройстве Германии. Генри Киссинджер, который пятнадцатилетним мальчиком в 1938 году отправился в Америку как еврейский беженец, вернулся на немецкую землю уже в качестве сержанта армии США, занимающегося денацификацией. Ноэль Аннан, который занимался университетским администрированием в Великобритании и в 1972 году писал доклад о студенческих волнениях, в двадцать шесть лет в звании полковника британской армии консультировал немецких чиновников, которые были на десятки лет старше его 3.

Примечательно, что эпицентром немецкого студенческого радикализма в конце 1960-х стал не какой-нибудь древний университет с его студенческими дуэльными братствами и профессорами в мантиях, а Свободный университет Западного Берлина, учрежденный союзниками в качестве альтернативы Университету имени Гумбольдта, оставшемуся в советской зоне. Свободный университет организовывался с прицелом на то, чтобы обеспечить бóльшую вовлеченность студентов в учебный процесс и уйти от жесткой иерархии, традиционно присущей немецкому высшему образованию. Его структура в значительной мере была разработана либеральным британским педагогом и позже директором Итонского колледжа Робертом Бирли. Во время студенческих волнений 1967 года британский дипломат писал: «У союзников, а точнее, у американцев и у нас, особые отношения со Свободным университетом: сам замысел этого заведения был разработан британцами (а именно доктором Бирли), а потом его идеи были щедро поддержаны американскими деньгами» 4.

Наконец, третьей особенностью послевоенной Германии стало то, что разрушение Третьего рейха не означало, что все связанные с нацизмом люди или учреждения в одночасье лишились власти, а все упоминания о нем исчезли. Наоборот, левые радикалы в конце 1960-х повсеместно говорили о нацизме — хотя в итоге вместо инструмента, отсылающего к конкретным нацистским преступлениям, это понятие превратилось в универсальное орудие для атаки на всю послевоенную политическую систему.

Поколения в послевоенной Германии

Поколенческие основания немецкой послевоенной политики были весьма специфическими. Тот финал, которым завершилась война, имел зримые демографические последствия. В то время как Франция, Великобритания и США переживали послевоенный беби-бум, в Германии уровень рождаемости, относительно высокий в 1930-е годы благодаря демографической политике нацистов, после 1945 года был очень низким и не рос вплоть до 1950-х. В 1968 году в стране было мало двадцатилетних. Послевоенное разделение Германии также повлияло на поколенческую структуру западной ее части. До строительства в 1961 году Берлинской стены перемещаться между Восточной и Западной Германией было относительно легко. Более трех миллионов человек уехали с коммунистического Востока на капиталистический Запад, причем среди этих людей было непропорционально много образованной молодежи. Восточная Германия, вкладывавшая значительные средства в образование, превратилась в невольного поставщика выпускников и студентов для Западной Германии. В политическом плане некоторые из них позже стали видными лидерами протестов 1968 года.

Нацизм и война оборачивались тем, что люди с небольшой разницей в возрасте могли иметь совершенно разный жизненный опыт. Настоящее нацистское поколение — те, кто поддержал Гитлера в 1933 году или имел положение в Третьем рейхе — в основном народилось в XIX веке. Достигшие в годы Второй мировой войны призывного возраста были моложе. В 1957 году социолог Гельмут Шельски, родившийся в 1912-м и решительно выступавший против студенческого радикализма после 1968 года, окрестил своих современников «поколением скептиков» 5. По его мнению, их отличала прежде всего неприязнь к экстремизму старших, хотя некоторым из них в равной мере не понравился и экстремизм младших, проявившийся в конце 1960-х. Социал-демократ Гельмут Шмидт, родившийся в 1918 году, был типичным представителем поколения скептиков. Свое отношение к студенческим протестам он резюмировал следующей фразой: «Тем, кого посещают видения, нужно обратиться к врачу».

Моложе поколения скептиков были люди, которых иногда называли «поколением зенитчиков». Представители этой группы были слишком молоды, чтобы служить в обычных войсках, но уже могли управлять зенитными орудиями противовоздушной обороны в ходе последней отчаянной обороны рейха в 1945 году. К этой когорте принадлежал философ Юрген Хабермас, родившийся в 1929-м. Оставаясь в политических вопросах радикальнее Шмидта, он тем не менее с беспокойством воспринимал иррационализм и нетерпимость, которые усматривал в студенческом протесте 1968 года.

Наконец, за поколением зенитчиков шли те, у кого на военные годы пришлось детство. Они были слишком юны даже для того, чтобы сражаться на последних этапах войны. В силу возраста их не затронули напрямую и нацистские репрессии, если, конечно, речь не шла о евреях. Для них Вторая мировая война порой оказывалась временем нежеланной свободы. Родители не докучали им своим контролем — многие росли без отцов, воевавших на фронте и зачастую не возвращавшихся домой. Андреас Баадер, один из основателей террористической группировки «Фракция Красной Армии», родился в 1943 году и вырос в «обществе скорбящих женщин» 6. Многие из этих людей в детском возрасте пережили утрату семейного крова и бегство от Красной армии. Они жили в мире, где американский солдат, раздающий шоколадки, мог быть более могущественным, чем школьный учитель или полицейский. Выросшие во время войны без энтузиазма воспринимали восстановление привычной власти, которое последовало за образованием ФРГ в 1949 году, особенно если политические перемены совпадали с возвращением угрюмого и сломленного отца из советского лагеря для военнопленных.