Ричард Вайнен - Долгий '68: Радикальный протест и его враги [калибрятина]

«Народная демократия» привлекала внимание левых по всему миру — ее часто считают североирландским лицом 68-го. Имонн Мак-Канн, один из ее основателей, раньше жил в Лондоне и в 1967 году присутствовал на конференции «Диалектика освобождения». По его словам, события в Северной Ирландии были связаны с «борьбой чернокожих в США, подъемом рабочих во Франции, сопротивлением Вьетнама и противодействием сталинизму в Чехословакии» 49. Один из его товарищей в 1969 году говорил о том, что на «Народную демократию» «серьезно повлияли студенческие ассамблеи Сорбонны, а также концепции либертарианства и социализма» 50. Новым движением руководило общее собрание членов — оно старалось обходиться без лидеров в традиционном смысле. Впрочем, необходимость соблюдать нормы закона заставило его принять некоторые аспекты привычной организационной структуры. Кроме того, «Народная демократия» быстро вышла за пределы ограниченных требований, первоначально выдвигаемых движением за гражданские права. В манифесте, принятом в феврале 1969 года, движение призывало к строительству жилья за государственный счет, введению рабочего контроля на государственных предприятиях, религиозной интеграции образования и принудительному дроблению крупных земельных владений.

Не все члены «Народной демократии» имели сходные воззрения. Бернадетт Девлин, ставшая самой видной фигурой движения, была воспитана в традициях ирландского национализма. Сначала она довольно пренебрежительно относилась к тем видам радикализма, которые наблюдала в континентальной Европе или остальной Великобритании, предпочитая сравнивать свои действия с борьбой чернокожих на американском Юге. Раскол и неопределенность внутри «Народной демократии» становились все более очевидными из-за того, что события в Северной Ирландии развивались слишком стремительно. Всего за три года провинция перешла от мирной правозащитной кампании к вооруженному конфликту — и молодых активистов захлестнули события, которые ими не контролировались.

Две темы доставляли «Народной демократии» особые неудобства. Первую составлял классовый вопрос. Северная Ирландия была относительно отсталой в экономическом плане, и по этой причине классовое размежевание было здесь особенно заметным, а люди, считавшие себя марксистами, постоянно подчеркивали, что классовое деление перекрывает любые религиозные или этнические разломы. Более того, при таком подходе протестанты, которые в основном состояли в профсоюзах и работали на ведущих промышленных предприятиях, превращались в «ключевую часть городского пролетариата» 51— что, соответственно, заставляло некоторых членов «Народной демократии» искать их поддержки. Тем не менее в эпицентре жестокого конфликта, охватившего Северную Ирландию после 1968 года, оказалась религия, а не класс. Некоторых лидеров «Народной демократии» раздражали «папистские головы» (pope-heads), а также ощущение того, что «вопль "бей протестантов" по-прежнему не сходит с уст рабочих-католиков» 52. Лидеры юнионистов между тем не чурались популизма и напускного плебейства. В итоге в 1974 году протестантский рабочий класс реализовал свою «ключевую» роль таким образом, какого марксисты 1968 года никак не могли предвидеть (см. главу 9).

Второй темой была революция. В 68-м многие студенты-радикалы рассуждали о революции, но в Северной Ирландии подобная риторика пересекалась с народной традицией, уходящей корнями в Пасхальное восстание 1916 года. Именно отсюда проистекал вывод о том, что «для ирландского рабочего класса, в отличие от английского, идея революции отнюдь не является чуждой» 53. Лидеры «Народной демократии» гораздо быстрее, чем их единомышленники в остальной Европе или в Соединенных Штатах, столкнулись с конкретными аспектами революционной механики и, в частности, с вопросом о том, поддерживают ли они вооруженные методы борьбы. Их положение весьма осложнялось тем, что к тому моменту они добились немалых электоральных успехов. Семь членов «Народной демократии» были избраны в Стормонтский парламент примерно в то же время, когда Девлин прошла в Вестминстерский парламент. Члены «Народной демократии» относились к этим успехам довольно пренебрежительно, полагая, что старомодная электоральная политика была лишь одним из средств для достижения их цели. Но они также считали, что продвижения вперед можно будет добиться только посредством политического процесса, а не вооруженной революции. Бернадетт Девлин писала:

«Десять лет назад Ирландская республиканская армия была сильнее. Она победоносно продвигалась к "освобождению шести графств" от английского господства и планировала идти к социализму, как только связь с Великобританией будет разорвана. Сегодня на первый план вышли политический аспект и призывы к мирному воссоединению через социализм» 54.

Но «политический аспект» преобладал недолго. В декабре 1969 года от прежней официальной Ирландской республиканской армии (ИРА) откололась Временная Ирландская республиканская армия. Изначально новая организация намеревалась защищать католические районы от нападений протестантов и полиции, но «защита» сопровождалась присвоением права на применение силы. Девлин позже отмечала: «Из-за этой вооруженной защиты наши люди перестали нести ответственность за свою собственную безопасность, передав ее в руки кого-то со стороны… кто должен был теперь присматривать за ними» 55. Возросшее значение вооруженной борьбы привлекало внимание к тому факту, что иногда революционные традиции причудливым образом могут оказываться традициями консервативными. В 1968 году сторонники ИРА, как временной, так и официальной, больше интересовались собственным прошлым, а не современным международным движением. В июле 1969 года правительство Гарольда Вильсона решило передать Республике Ирландия для перезахоронения тела двух бойцов ИРА, казненных в Англии в 1940 году. В речи на похоронах Джимми Стил, ветеран ИРА, впервые арестованный в 1923 году, посетовал на то, что «сейчас люди больше знакомы с учением председателя Мао, чем с идеями наших мертвых патриотов». Его слова были встречены аплодисментами 56.

Впрочем, международные и особенно европейские связи ирландского 68-го не стоит переоценивать. Во-первых, институциональные контакты между североирландским движением за гражданские права и левыми организациями континентальной Европы оставались довольно слабыми. Первостепенные партнеры движения находились в англоязычных странах — Великобритании, Австралии, США и Республике Ирландия. В то время как в основных странах Западной Европы контакты с североирландским движением за гражданские права поддерживали тринадцать организаций, в США таких структур было тридцать пять, в Ирландии пятьдесят три, а в Великобритании восемьдесят две. Более того, в практическом плане континентальная Европа не оказывала почти никакой помощи. Более 42% своего финансирования «Ассоциация гражданских прав Северной Ирландии» получала из США; средства из континентальной Европы не идут ни в какое сравнение с этими цифрами 57. Принципиальную важность имели связи активистов-правозащитников из Северной Ирландии с Республикой Ирландия, которая оставалась островком культурного консерватизма. Это создавало для борцов за гражданские права в Северной Ирландии определенные затруднения, когда, например, они выступали против цензуры книг. Весь остров Ирландия находился под влиянием католицизма, причем в основном тут преобладала его консервативная разновидность, не преобразованная решениями Второго Ватиканского собора. Идентификация с католицизмом, близким рабочему классу, иногда оборачивалась тем, что борцов за гражданские права помимо их воли начинали ассоциировать с консервативной моралью. Женщины-протестантки издевались над участницами маршей за гражданские права, скандируя: «Пусть папа разрешит вам таблетки!» 58.