Омельян Прицак - Хазаро-еврейские документы Х века

См. соответствующий раздел в The Origin of Rus , vol. 4.

ПВЛ 1, стр. 54 (год 980).

По летописи полоцкая княжна Рогнеда назвала Владимира робичичем, потому что он был сыном ключницы Малуши, дворовой девки — рабыни Ольги (ПВЛ. Ч. 1. С. 49).

Подробнее о новгородцах (> киевлянах), кривичах/полочанах и в особенности об их династии как о чародеях и оборотнях см. Roman Jakobson, Marc Szeftel, «The Vseslav Epos» in: Roman Jakobson, Selected Writings , vol. 4 (Hague — Paris, 1966), pp. 301–368. Для сравнения можно сопоставить взгляд древних скандинавов на финнов и лапландцев как на искусных и опасных чародеев.

См., например, письмо от 1096 г. Владимира Мономаха Олегу Святославичу, включенное в ПВЛ.

«Доменом» династии была «Русская земля» в Среднем Поднепровье: от ее городов зависели окраинные владения — к Чернигову «тянул» Муром, к Переяславлю — Ростов, о чем и писал переяславский князь Владимир Мономах Олегу Черниговскому (ПВЛ. Ч. 1. С. 165). Раздел Русской земли произошел после смерти Ярослава Мудрого в 1054 г. и не связан с событиями X в.

ПВЛ 1, стр. 20; Нов. I лет., стр. 107.

Достаточно указать на то, как трудно было летописцу убедить своих читателей, что Русь и поляне одного происхождения: «А словеньскый языкъ и рускый одно есть, от варягъ 60 прозвашася Русью, а первое бѣша словене: аще и поляне звахуся, но словеньскаа рѣчь бѣ. Полями же прозвани быши, зане в поли сѣдяху, а язык словенски единъ». (ПВЛ 1, стр. 23).

Летописец не скрывал, а считал своей целью исследовать происхождение руси; в приводимой в сноске 36 летописной цитате речь идет не о едином происхождении полян и руси, а о том, что во времена летописца они слились и говорят на одном языке.

Относительно даты смерти Игоря см. М. Грушевський, Історія Украіни-Руси , 3-е изд., т. 1 (Киев, 1913), стр. 446.

Это допущение, видимо, основано, в свою очередь, на гипотезе о смерти Олега около 928 г. Следует отметить, что хронология походов руси на греков имеет иные основания, коренящиеся в последовательной политике киевских князей, от Олега до Святослава. Общегосударственые походы совершались из Киева раз в 30 лет — столько лет мог длиться «вечный мир» в соответствии с традициями византийской дипломатии. Их цель — добиться выгодного для Руси мирного договора (Петрухин В. Я. Варяги и хазары . С. 73).

Leon Diaconus Caloensis, Historiae libri decern , ed. С. B. Hase (Bonn, 1828), стр. 106.

Эта интерпретация известий византийского историка X в. Льва Диакона (см. русский перевод: Лев Диакон. История. М., 1988. Книга шестая, глава 10. С. 57, комментарий. С. 197) основана на неточном переводе: как показал П. О. Карышковский (Лев Диакон о Тмутараканской Руси // Византийский временник. Вып. 18. М., 1960. С. 42), после поражения Игорь не возвратился на Боспор Киммерийский, а бежал в сторону Боспора. Греческий историк вообще называл русь «тавроскифами» (или скифами); в его описании и Иоанн Цимисхий послал флот на р. Истр, чтобы русь Святослава не могла уплыть «на родину и на Киммерийский Боспор» (книга восьмая, глава 1). Поэтому безосновательной следует признать недавнюю попытку возродить представления об «Азовско-Черноморской Руси» на основе теории «индоарийского происхождения руси» в брошюре: Трубачев О. Н. К истокам Руси: наблюдения лингвиста . М., 1993.

Нечего говорить о том, что подобные построения, выводящие «базу» походов на Царьград не только за пределы собственно Руси, но и игнорирующие путь из «варяг в греки», главную государственную магистраль Руси X в., не находят никакого подтверждения в источниках. Дело в том, что сама организация общегосударственного похода или даже торгового предприятия, как его описывает Константин Багрянородный (Об управлении империей, глава 9), требовала мощной государственной основы, регулярного сбора дани со славянских племен, сбора со всей Руси однодеревок, которые собирались у Киева, и т. д. (ср. Петрухин В. Я. Варяги и хазары . С. 73 и ел.). Тмутаракань стала русской, видимо, после разгрома Святославом Хазарии, но и в XI в. она не стала базой для походов на Византию — последний поход 1043 г. осуществляется новгородским князем Владимиром (ПВЛ. Ч. 1. С. 103).

Гипотеза о движении руси Игоря к Киеву с юга не согласуется и с реконструкцией текста летописи, предлагаемой самим О. Прицаком: невозможно, идучи с юга, прикидываться купцами, направляющимися «в греки» (ср. с. 95).

Нов. I лет., стр. 107; начаста.

Нов. I лет., стр. 107, налѣзоста.

ПВЛ I. стр. 20, л. 24.

Моя поправка.

Нов. I лет., стр. 107: приидоша; ПВЛ 1, стр. 20: придоста.

Нов. I лет., стр. 107: узрѣста.

Нов. I лет., стр. 196: И спыташа.

Нов. I лет., стр. 107, л.17.

Попытки разделить правление Олега и Игоря производились и при специальном текстологическом исследовании начального летописания, в частности, А. А. Шахматовым (Указ. соч). Известия об Олеге он относил к Древнейшему киевскому своду, который не знал Игоря, известия об Игоре — к Новгородскому. Начальный (у О. Прицака — Печерский) свод искусственно объединил эти известия, сделав Олега воеводой Игоря. Однако представления Шахматова о древнейшем своде не получили подкрепления при дальнейших текстологических штудиях. Существеннее были результаты его сравнительного анализа НПЛ и ПВЛ: в последней, где Олег самостоятельный князь-регент при малолетнем Игоре, сохранилось в одном месте двойственное число при описании деяний Олега, Значит, считал Шахматов, первоначальным текстом был текст Новгородской летописи (Начального свода), где Игорь и Олег действовали вдвоем. Но и в этом месте в ПВЛ речь идет не об Игоре и Олеге, а об их войске, и двойственное число могло быть результатом описки переписчика (Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси. М, 1995. С. 130 и сл.).

Вместе с тем следует отметить характерное для Руси и других раннесредневековых государств — в том числе Хазарии — «двоецарствие», специально отмеченное, в частности, Ибн Фадланом (Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921–922 гг. Харьков, 1956. С. 146). У царя русов есть «заместитель, который командует войсками, нападает на врагов и замещает его у его подданных». Эти функции в принципе совпадают с летописными деяниями Олега в ПВЛ. Кроме того, летописная формулировка, которой «прикрывается» прикинувшийся купцом Олег, напоминает сходную формулировку договора с греками 971 г.: «купец» действует от имени «Олега и Игоря княжича» (ПВЛ. Ч. 1. С. 20), договор заключается «при Святославе, Великом князе русском, и при Свеналде» — воеводе (там же. С. 52). Все это заставляет более внимательно относиться к контексту ПВЛ, во всяком случае, не усматривать в паре Олег — Игорь механическое соединение известий разных сводов.