Юрий Селезнев - Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

Показательно, что в 1408 г. эмир Идигу (Едигей) во время похода на Москву смог собрать, по всей видимости, не более 50–70 тыс. человек [544]. При этом под его контролем находилась вся орда, а не половина, как у Мамая.

Мамай провел тотальную мобилизацию, «собрав рати многие и всю землю Половецкую и Татарскую» [545]. Однако и этих сил темнику казалось недостаточно. К воинам, набранным в подконтрольных ему улусах, Мамай добавил войска, нанятые им у соседних народов [546].

Какие же народы дополнительно вошли в состав многонациональной армии Мамая? Фряги — итальянцы. Их торговые фактории стали появляться на берегах Черного моря начиная с XII в., но особенно много венецианских торговых центров возникло после разгрома Византийской империи крестоносцами в 1204 г. Со второй половины XIII в. свое присутствие в Причерноморье стали наращивать генуэзцы. Именно из итальянских колоний Крыма и Кавказа Мамай мог получить фряжских воинов. Крымскому темнику удалось нанять и отряды непокорных горцев. Подчинив жителей предгорий Северного Кавказа, он большими дарами смог привлечь на свою сторону черкесов («Черкасов») и осетин («Ясов»).

В первой четверти XV в. русские летописцы значительно увеличили военные силы Мамая, включив в состав его войска бесермян, армян и буртасов [547]. Однако они едва ли могли прийти на помощь Мамаю. Земли бесермян и буртасов могли выставить до 10 тыс. человек; но после поражения под Булгаром зимой 1377/78 г. они едва ли отважились выступить в дальний поход, оставив беззащитными свои земли. К тому же в это время они, вероятно, контролировались господствовавшим в Заволжье ханом Токтамышем — главным соперником Мамая. Армения входила в состав государства Джелаиридов и также не могла поставить ему воинов. Нанять воинов из армянской колонии в Волжской Булгарии он не мог, по той же причине, которая препятствовала набору воинов среди буртасов и бесермян. Армянские же колонии Крыма не были многочисленны. По крайней мере, в 1365 г. в Солхате Мамаю удалось поставить в строй 2 тыс. воинов, причем из свидетельств источника не вполне понятно, были ли это только армяне или же представители других диаспор [548].

Тем не менее следует признать, что Мамай подготовил для похода на Русь огромное войско. Недаром автор «Сказания о Мамаевом побоище» вложил в уста темника такую оценку собранных им ратей: «Таковы силы мои, и если не одолею русских князей, то как возвращусь восвояси?» Понимая значение предстоящей войны, Мамай мог провести всеобщую мобилизацию.

Справедливое наблюдение [549]Р. Ю. Почекаева о том, что улусы-тумены никогда не выставляли положенные 10 тыс. всадников [550], находит прямое подтверждение в свидетельстве китайского сановника Сюй Тина: «В некоторых туменах неполный состав». Но он делает важную оговорку: «Однако это войска из родни [правителя черных татар]… которые не входят в число темников» [551]. Таким образом, мы можем говорить о том, что боеспособные части монголов были комплектны. В условиях «великой замятии», начавшейся после эпидемии чумы, людские ресурсы Орды могли сильно сократиться.

Таким образом, зная число войск, больше которого Мамай не мог собрать, — не более 90 тыс. человек, тем не менее, более близкой к реальности необходимо признать цифру, определяющую количество войск, не меньше которого Мамай мог посадить в седло.

Рассматривая свидетельства источников, надо учитывать тот факт, что монголы для стратегических походов выделяли только часть своих войск. Данная часть составляла от ⅕ до ⅓ мобилизационных возможностей государства [552]. В этом случае необходимо признать, что войско Мамая составило от 18 до 30 000 всадников (мобилизованных в собственно подчиненных темнику улусах). При этом надо помнить, что, сбежав с поля битвы, Мамай смог вновь мобилизовать достаточные для противостояния Токтамышу силы. Данный факт косвенно подтверждает, что Мамаем был произведен не тотальный призыв в армию, а только частичный. Остальные всадники остались в резерве, и именно их он попытался использовать в своем противостоянии с Токтамышем.

Безусловно, Мамай для похода на Русь собрал значительные силы. Однако принципы комплектования войск в Монгольской империи и Джучиевом улусе позволяют говорить о том, что вряд ли крымский темник бросил на Русь все имеющиеся у него в распоряжении военные ресурсы. Надо полагать, что армия Мамая, направленная летом-осенью 1380 г. к границам Московского княжества, составляла порядка 20–30 тыс. всадников.

Кроме того, Мамай рассчитывал на свой союз с ВКЛ, которое возглавлял Ягайло. По всей вероятности, темник делал ставку и на отсутствие единства Руси. Каждый великий князь и ряд удельных могли вести самостоятельную политику в отношении Орды. Соответственно, любой самостоятельный князь мог стать потенциальным союзником Мамая. Источники сохранили известия о намерении участвовать в войне на его стороне рязанского великого князя Олега Ивановича.

Для сопротивления войскам Мамаевой Орды великому князю Дмитрию Ивановичу было необходимо собрать большие силы, что требовало значительных усилий. Как великий князь Владимирский и Московский он мог рассчитывать на воинов из Москвы, Владимира, Коломны, Звенигорода, Можайска, Костромы, Галича, Дмитрова, Переяславля-Залесского, Юрьева-Польского, Углича Поле, Волока Дамского, Бежецкого Верха и других городов. Его двоюродный брат Владимир Андреевич должен был привести воинов из своего Боровско-Серпуховского удела [553]. В обычных условиях эти земли могли выставить около 25–30 тыс. человек [554]. Предстоящая схватка должна была стать решающей в судьбе многих земель Руси. «Летописная повесть о Куликовской битве» сообщает, что князь Дмитрий «собрал воинов своих сто тысяч и сто» [555]. И хотя эта цифра явно преувеличена, у нас нет оснований сомневаться в проведении большой мобилизации. Косвенно об этом упоминают Новгородская I летопись младшего извода и «Сказание о Мамаевом побоище», когда говорят об участии «небывальцев», т. е. людей, которые еще ни разу не участвовали в бою) [556].

Дмитрий Иванович также рассчитывал на войска князей-участников съезда 1374 г. в Переяславле-Залесском, когда был заключен военный союз против Мамаевой Орды. В 1375 г. они уже оказали серьезную помощь великому князю, участвуя в его походе против Тверской земли, правитель которой пытался при поддержке Мамая стать великим князем Владимирским. Самыми верными союзниками Дмитрия Ивановича были его родственники — белозерские князья Федор Романович и его сын Иван [557]. Несмотря на удаленность владений, они успели прийти в Москву еще до выступления в поход первых отрядов объединенных русских войск. Дмитрий Иванович настолько доверял им, что поручил белозерским князьям командовать одной из колонн на марше из Москвы до Боровского перевоза [558]. Он поставил их дружину в центре войск на Куликовом поле [559]. Вместе с ними на помощь Дмитрию Ивановичу должны были прийти ростовские и ярославские князья, также состоявшие в родстве с московскими Калитовичами. Прибыли дружины и из более мелких княжеств — Моложского, Кашинского и Стародубского. Подошли отряды и из Вяземского и Дорогобужского уделов Смоленского княжества. Во главе их стоял великий князь Иван Васильевич, племянник смоленского великого князя Святослава Ивановича. Из верхнеокских княжеств в общерусской борьбе против Орды приняли участие князья Семен Константинович Оболенский и его брат Иван Тарусский, а также их младшие родственники, чьи земли находились вблизи от владений Орды и ВКЛ [560].