Юрий Селезнев - Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

Такое же осмысление событий русско-ордынского противостояния в 1380 г. отразилось в таких созданных в первой четверти XV в. Памятниках, как «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского» и «Житие преподобного Сергия Радонежского». Автором второго из них стал Епифаний Премудрый. Некоторые исследователи не исключают, что его перу может принадлежать и первое произведение.

В «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского», как и в «Летописной повести о Куликовской битве», подчеркивается глобальность столкновения и наступление повсеместной гармонии (как в Русской земле, так и за ее пределами) в результате победы великого князя Дмитрия Ивановича. В «Слове» отмечается и участие неких христиан в натравливании Мамая на русские земли [1077].

Самостоятельно, вне летописных сводов «Слово» не встречается. Оно находится лишь в составе летописной статьи 6897 (1389) г. Древнейший вид «Слова» сохранился в Новгородско-Софийском своде 40–50-х гг. XV в. (в Софийской I, Новгородской Карамзинской и Новгородской IV летописях). В более поздних летописных сводах текст памятника восходит к этому виду и передается с различными сокращениями [1078].

Взаимоотношения Руси и Орды в «Слове» рассматриваются исключительно в связи с Куликовской битвой. Оно оценивается как сражение за истинную веру. В частности, автор памятника подчеркивает, что «врази же его (Дмитрия. — Авт .) взаведиша ему, живущии окрестъ его, и навадиша на нь нечьстивому Мамаю, так глаголющее: "Дмитрий, великый князь, себе именует русской земли царя и паче честнейша тебе славою, супротивно стоит твоему царствию" Он же наваженъ лукавыми съветникы, иже христианскы веру дръжаху, а поганых дела творяху». Причем Мамай очерчивает свои планы следующим образом: «"Преиму землю Рускую, и церкви христианскыя разорю, и веру их на свою преложу, и велю покланятися своему Махмету. Идеже церкви были, ту ропаты поставлю и баскаки посажаю по всем градомъ рускымь, а князи рускыа избию". Аки и преже Агагъ, царь васанескь, похвалися на кивот завета Господня, иже в Силоме: сице похвалився, самъ погыбе» [1079]. В этом тексте отчетливо слышится перекличка с библейским текстом (Нав. 12:4–6; 1 Цар. 15:3, 7–9, 17–29, 32–35).

Великий князь Дмитрий Иванович «призва велможи своя и вси князи Рускыя земля, сущая под властью его, и рече к ним: "Лепо есть намь, братие, положити главы своя за правоверную веру христианскую, да не преяти будут гради наши погаными, ни запустеют святыа Божиа церкви, и не разсеани будемь по лицу всеа земля, ни поведени будут в полонъ жены и чада нашя, да не томими будемь погаными по вся дни, аще за нас умолит Сына своего и Бога нашего пресчистаа Богородица". И отвещашя ему князи рускые и велможя его: "Господине рускый царю! Ркли есмя, тобе служа, живот свой положити, а ныне тебе деля кровь свою прольемь, и своею кровию второе крещение приимемь"».

Автор данного памятника связывает битву на Куликовом поле с Новозаветными сюжетами. Ведь жертвенная смерть на кресте Иисуса Христа приводит к искуплению грехов человечества. В частности, в Послании к евреям святого апостола Павла подчеркивается:

Ниже в Послании отмечается: «Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает ».

Следовательно, результатом сражения должно явиться искупление прегрешений русских людей — «своею кровию второе крещение приимемь».

Следствием приверженности православию русского войска, возглавляемого «царем» Дмитрием Ивановичем, является победа, которая описывается следующими словами: «И въсприимъ Авраалю доблесть, помолився Богу и помощника имуще святителя Петра, новаго чюдотворца и заступника Рускыа земля, и поиде противу поганаго, аки древний Ярослав, на злочистиваго Мамаа, втораго Святополъка… Мнози же достовернии видяху аггелы Божиа, помогающа христианомъ. И поможе Богъ князю Дмитрию, и сродници его, святаа мученика Борис и Глебь; и окааный Мамай от лица его побеже. Треклятый же Святоплъкъ в пропасть побеже, а нечестивый Мамай без вести погыбе. И възвратися князь Дмитрий с великою победою, якоже преже Моиси, Амалика победив» [1080]. В первую очередь, при этом Дмитрий Иванович сравнивался с праотцами Авраамом и Моисеем. Показательно, что «злочистивый Мамай» был назван вторым Свято-иолком, то есть он воспринимался как часть культурного и духовного поля Руси того времени.

Идея помощи Небесных Сил в событиях 1380 г. нашла отражение в Святынях, созданных во второй четверти XV в. К их числу относится икона Богоматери на троне с младенцем на руках и предстоящими перед ней святым Сергием Радонежским и архангелом Михаилом. Этот образ, связанный с победой, отражает представление иконописца и заказчиков иконы о заступничестве Пресвятой Богородицы по молитве преподобного. Не случайно и присутствие на иконе Архангела Михаила — архистратига Небесного Воинства [1081].

Переосмысление событий 1380 г. происходит уже в новую историческую эпоху, когда Русь не только вышла из подчинения Орде, но и сама стала подчинять себе отдельные ее улусы. На рубеже ХV–ХVI вв. наступил новый этап и в восприятии противостояния Руси и Орды на Куликовом поле. Победа великого князя Дмитрия Ивановича над темником Мамаем стала считаться подтверждением особого статуса страны, служащей вместилищем «правды» [1082]. Эти взгляды нашли отражение в «Сказании о Мамаевом побоище».

В летописных рассказах последней трети XV в. отдельные воспоминания о Куликовской битве появляются уже не как простое свидетельство об этом историческом событии, а как образ, имеющий важное смысловое значение. Так, в повествование о походе Ивана III на Новгород и Шелонской битве 1471 г. есть напоминание о победе Дмитрия Донского над Мамаем [1083].

Особое звучание победа в 1380 г. получает в послании ростовского епископа Вассиана Рыло великому князю Ивану III, помещенном в ряде летописей под 1480 г. В нем содержится призыв к активной обороне против нашествия Ахмата на Русь со ссылкой на пример Куликовской битвы.

«Послание на Угру» Вассиана Рыло представляет собой яркое публицистическое произведение. Ростовский архиепископ Вассиан (1467–1481) был обеспокоен колебаниями великого князя Ивана III Васильевича осенью 1480 г., которые были вызваны политическими спорами, возникшими в русском обществе в связи с нашествием хана Ахмата. Вассиан призывал великого князя к решительным действиям против Орды, приводя в пример библейские сюжеты и деятельность его предков [1084].