Сильвия Федеричи - Калибан и ведьма

местному населению (Lea, 1961: 620).

§7 Городские бунты

Не только женщины и мужчины, но также крестьяне и городские рабочие

нашли в еретических движениях общий интерес. Подобная общность

интересов среди людей, которые, на первый взгляд, должны были бы иметь

различные проблемы и устремления, могла иметь следующие основания. Во-

первых, в Средние века между городом и деревней существовала тесная связь.

Многие горожане раньше были крепостными, они переехали или бежали в

город в надежде на лучшую жизнь и, одновременно с обучением новому

городскому ремеслу, продолжали работать на земле, в частности, во время

сбора урожая. Их образ мыслей, их желания были сформированы жизнью в

деревне и по-прежнему имели глубокую связь с землей. Крестьян и городских

рабочих объединяло также и то обстоятельство, что они были подчинены

одной и той же политической власти: поскольку к XIII веку (особенно в

Северной и Центральной Италии) начался процесс ассимиляции

землевладельческого дворянства с городскими купцами-патрициями, эти два

49

класса теперь действовали как одна властная структура. Такая ситуация

способствовала формированию общих интересов и развитию солидарности.

Таким образом, всякий раз, когда крестьяне поднимали восстание, к ним

присоединялись ремесленники и поденщики, а также городская беднота, которой становилось все больше. Пример этого — крестьянский бунт в

приморской Фландрии, который начался в 1323 году и закончился в июне 1328

года после того, как король Франции при поддержке фламандской

аристократии разбил повстанцев в битве при Касселе в 1327 г. Как пишет

Дэвид Николас, «повстанцы могли сопротивляться в течение пяти лет, только

благодаря поддержке из городов» (Nicholas 1992: 213-14). Он также добавляет, что к концу 1324 года к восстанию крестьян присоединились ремесленники

Ипра и Брюгге:

«Брюгге, находившийся под контролем гильдии ткачей и

валяльщиков, присоединился к бунту крестьян. Началась

пропагандистская война: монахи и священники понесли в массы

идею о том, что наступила новая эра, и что простой люд – ровня

аристократам» (там же: 213-14).

Еще один пример альянса крестьян с городскими рабочими — Восстание

тюшенов, организованные «банды», орудующие в горах Центральной

Франции. В этом движении ремесленники присоединились к организации, которая была типичной для сельских жителей (Hilton 1973: 128).

Что объединяло крестьян и ремесленников, так это общее стремление к

устранению классовых различий. Как писал Норман Кон, это подтверждено

различными документальными свидетельствами:

«Из жалобных бедняцких поговорок: «Бедняк все время работает, весь в тревогах, трудах и слезах, никогда не веселится он от

чистого сердца, в то время как богач смеется и поет…»

В мистериях говорится, что «...каждый человек должен иметь

столько же имущества, сколько любой другой, но у нас нет ничего

своего. Вельможи завладели всей собственностью, а беднякам

оставили только страдания и невзгоды…»

Из самых читаемых сатирических заметок, которые

обрушиваются с разоблачениями: «Магистраты, начальники

военной полиции, церковные старосты, мэры – практически все они

живут грабежом. Они все наживаются на бедняках, желают

обобрать их до нитки… Сильный грабит слабого…» Или снова:

«Хорошие работники делают пшеничный хлеб, но не они будут

есть его; все, что они получат - это кукурузные отруби; от

хорошего вина им не достанется ничего, кроме осадка; а от

хорошей одежды - ничего, кроме кострики [отходы трепания и

50

чесания]. Все, что вкусно и хорошо, уходит к дворянству и

духовенству…» (N. Cohn 1970: 99-100).

Эти сетования показывают, насколько глубоким было народное

негодование и возмущение против неравенства, которое существовало между

«важными птицами» и «мелкими пташками», между «тучным людом» и

«тощим людом» – такие идиомы использовались для обозначения богатых и

бедных в политическом дискурсе Флоренции XIV столетия. «Не будет

благополучия в Англии, пока наше положение остается прежним», провозгласил Джон Болл, вдохновлявший народные массы на протест, который вылился в 1381 году в крестьянское восстание в Англии (там же: 199).

Как мы видим основным выражением этого стремления к более

равноправному обществу было возвеличивание бедности и коммунистическое

распределение благ. Но утверждение эгалитарной перспективы также нашло

отражение в новом отношении к работе, наиболее очевидном в еретических

сектах. С одной стороны, мы имеем стратегию «отказа от работы», которую, в

частности, приняли французские вальденсы («лионские бедняки») и члены

некоторых монашеских орденов (францисканцы, спиритуалисты), которые, стремясь к свободе от повседневных забот, в деле выживания полагались на

попрошайничество и поддержку общины. С другой стороны, мы имеем новую

валоризацию труда, особенно ручного, которая получила наиболее ясные

формулировки в пропаганде общины английских лоллардов, напоминающих

своим последователям: «Знать владеет прекрасными домами, на нашу же

долю выпадают только труд и невзгоды, но именно мы своей работой создаем

все эти блага» (там же; Christie-Murray 1976: 114-15).

Несомненно, призыв «ценить работу» — новшество в обществе где

господствовало военное сословие — служил прежде всего напоминанием о

произволе феодальной власти. Но он также демонстрирует возникновение

новых социальных сил, которые сыграли решающую роль в низвержении

феодальной системы.

Это утверждение ценности труда отражает формирование городского

пролетариата, состоящего частично из подмастерьев и учеников

(производящих продукцию для местного рынка под началом мастеров-

ремесленников), но в основном состоящего из наемных рабочих-поденщиков, работавших на богатых купцов в отраслях, производящих товары на экспорт. К

началу XIV века во Флоренции, Сиене и Фландрии в текстильной

промышленности насчитывалось порядка 4000 подобных поденщиков

(ткачей, валяльщиков, красильщиков). Для них жизнь в городе была еще

одной формой крепостничества — на этот раз под властью мануфактурщиков, которые осуществляли строжайший контроль над их действиями и самое

деспотичное классовое господство. Городские наемные рабочие не могли

создавать никаких союзов, им запрещено было даже собираться в каком бы то

ни было месте по какой бы то ни было причине; они не могли носить оружие и

51