Сильвия Федеричи - Калибан и ведьма

бесовских существ, практикующих всевозможные мерзости. Преступления, которые прежде приписывали недостатку религиозного образования —

содомия, каннибализм, инцест, трансвестизм — теперь рассматривали как знак

того, что «индейцы» находились под властью дьявола и могли быть с полным

основанием лишены своих земель и жизней (Williams 1986:136—137).

Относительно этой смены парадигм Фернандо Сервантес пишет в своей работе

«Дьявол в Новом Свете» (1994):

«До 1530 г. было сложно предугадать, какой из этих взглядов

станет доминирующим. К середине XVI столетия, впрочем, негативный демонический взгляд на культуры америндов

271

возобладал, и можно было наблюдать, как его влияние окутывало, словно густой туман, каждое утверждение, на эту тему, официальное или неофициальное» (1994:8).

Можно предположить, основываясь на исторических монографиях того

времени об «Индии» — таких как монографии Де Гомара (1556) и Акоста

(1590) — что это изменение перспективы было результатом столкновения

европейцев с империалистскими цивилизациями, такими как ацтеки и инки, чья репрессивная система включала практики человеческих

жертвоприношений (Martinez et al 1976). В «Естественной и нравственной

истории Индии» Хосе де Акосты, опубликованной в Севилье в 1590 г., есть

описания, дающие нам яркое представление об отвращении, которое испытали

испанцы, при виде массовых жертвоприношений, осуществляемых, в

частности, ацтеками, жертвами которых стали тысячи молодых людей

(плененных или купленных детей и рабов) [4]. При этом, когда мы читаем

отчет Бартоломе Де Лас Касаса о разрушении «Индии», или любой другой

отчет о Конкисте, мы задаемся вопросом, почему испанцы были шокированы

этой практикой, в то время как они сами, без зазрения совести, совершали

неописуемые зверства во имя господа и золота и, согласно Кортесу, в 1521 году

перебили 100 000 человек просто чтобы завоевать Теночтитлан (Cockroft 1983:19).

Сходным образом, каннибальские ритуалы, обнаруженные ими в Америке

и занимающие видное место в архивах Конкисты, не слишком отличались от

медицинских практик, которые были популярны в Европе того времени. В

XVI, XVII и даже XVIII столетиях питье человеческой крови (особенно крови

тех, кто умер насильственной смертью) и настоек из мумии, полученных путем

вымачивания человеческой плоти в различных спиртовых растворах, было

распространенным лекарством от эпилепсии и других болезней во многих

европейских странах. Более того, этот тип каннибализма, «использующий

человеческую плоть, кровь, сердце, череп, костный мозг и другие части тела, не был ограничен только маргинальными слоями общества, но практиковался

в самых уважаемых кругах» (Gordon-Grabe 1988: 406—407) [5]. Таким образом, тот новый ужас, который испанцы вдруг стали испытывать по отношению к

коренному населению после 1550-х, не может быть с запросто обоснован

культурным шоком, но должен рассматриваться как логическая реакция, характерная для колонизации, которая неминуемо должна была

дегуманизировать и представить как угрозу тех, кого надо поработить.

Насколько успешной была эта стратегия, демонстрирует легкость, с

которой испанцы рационализировали высокий уровень смертности, вызванный эпидемиями, захлестнувшими регион в результате Конкисты, которые они трактовали как божью кару обрушенную на индейцев, за их

скотство [6]. В 1550 г. в Вальядолиде (Испания) между Бартоломе де Лас

Касасом и испанским юристом Хуаном Хинесом де Сепульведой, состоялись

272

дебаты на тему: можно ли считать «индейцев» человеческими существами, что

было бы немыслимо без идеологической кампании, которая репрезентовала

последних как животных и демонов [7].

Путевые записки, иллюстрированные ужасающими изображениями каннибалов, набивающих живот человеческими останками, получили широкое распространение в

Европе вследствие завоеваний. Банкет каннибалов в Баия (Бразилия), согласно описанию

Германа Альденбурга.

Распространение иллюстраций, изображающих жизнь Нового Света, которые стали циркулировать в Европе после 1550-х годов, со множеством

обнаженных тел и каннибальских банкетов, напоминающих шабаш ведьм, с

человеческими головами и конечностями в качестве основного блюда, завершило эту работу по обесцениванию. Поздний образец литературы этого

жанра — «Le Livre des Antipodes» (фр. «Книга антиподов» (1630), составленный Иоганном Людвигом Готфридом, который демонстрирует ряд

ужасающих иллюстраций: женщины и дети, набивающие животы

человеческими внутренностями, или же сообщество каннибалов, собравшееся

вокруг костровой решетки, чтобы полакомиться ногами или руками и

созерцающее, как жарятся человеческие останки. Более ранние вклады в

культурное формирование образа америндов как отвратительных существ —

иллюстрированный сборник «О диковинах Антарктической Франции»

(Париж, 1557) французского францисканца Андре Теве, сосредоточившегося

на темах человеческого четвертования, приготовления и банкета; а также

273

«Достоверная история» (Марбург, 1557) Ханса Штадена, в которой автор

описывает свое нахождение в плену у бразильских индейцев-каннибалов

(Parinetto 1998:428).

Каннибалы в Баия, пирующие человеческими останками. Иллюстрации, изображающие

сообщество америндов чудовищами, жарящими и пожирающими человеческие останки, внесли свою лепту в очернение коренного американского населения, начало которому

положила миссионерская деятельность.

§2 Эксплуатация, сопротивление и демонизация

Поворотной точкой в анти-индейской пропаганде и кампании против

идолопоклонства, которая сопровождала процесс колонизации, стало решение

испанской короны в 1550-х годах ввести в американских колониях гораздо

более суровую систему эксплуатации. Решение было мотивировано кризисом

«экономики грабежа», введенной после Конкисты, благодаря которой

накопление богатств по-прежнему больше зависело от экспроприации

излишков благ у «индейцев», чем от прямой эксплуатации их труда (Spalding 1984; Steve J. Stern 1982). До 1550-х годов, несмотря на резню и эксплуатацию, обусловленную системой энкомьенды, испанцы не разрушили полностью

натуральное хозяйство, которое обнаружили в колонизированных ими

регионах. Вместо этого они использовали для накопления богатств систему