Клара Ашрафян - Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

Со времени основания Музаффар-шахом (конец XIV в.) в Гуджарате династии независимых от Дели правителей последние проводили политику, направленную на подчинение местных раджпутских вождей и князьков. Многие из них укрывались в своих неприступных горных или лесных естественных крепостях;, только с помощью войска можно было принудить их к выплате дани. Те же, которые не имели в своем распоряжении таких средств обороны и были хуже защищены, в случае отказа от дани, непокорности, по приказу. Ахмед-шаха, преемника Музаффар-шаха, сгонялись со своих земель. Так были изъяты в пользу султанской казны земли "тхакора" (владетеля, старшины) по имени Биола Самунт Сингх, который владел 350 деревнями. А если владетели изъявляли покорность и соглашались на выплату дани, за ними сохранялась часть их наследственных владений.

В начале XV в. при Ахмед-шахе в Гуджарате было большое число независимых раджпутских владений. К ним относились владетель (тхакор) Самунт Сингх, имевший несколько сотен деревень, раджа Сисодиа в Матуре, владевший 66 деревнями. Столицей 350 деревень источник называет Раджпиплу (недалеко от Чампанира). Владетелем ее был раджа-тхакор Харисунгхджи; он скрывался в лесах и боролся против Ахмед-шаха в течение 12 лет. Но в конце концов он получил прощение шаха, который утвердил за ним его "грае". Потомки Харисунгхджи Гохила правили в Раджпипле еще в XIX в.

Форбес передает рассказ о двух братьях из рода Вагхела, которые, восстав, скрывались в лесах и занимались грабежом. Они потеряли свои наследственные владения, поэтому средства их очень скоро иссякли, а войско покинуло братьев. Очутившись в затруднительном положении, они решили примириться с Ахмед-шахом, который пожаловал им 500 деревень.

Хотя шахи Гуджарата постепенно подчиняли себе независимых феодальных владетелей этой области, однако полностью этого сделать им не удалось, и многие из них сохраняли свои позиции неизменными вплоть до XIX в. [368] Ibid., р. 287–288, 329, 331–334, 342–343.

Ту же картину мы наблюдаем в Раджастхане [369] J. Tod, Annals and antiquities of Rajasthan , vol. I, p. 228–235. , Синде [370] Афиф, Тарих-и Фируз-шахи , стр. 197–199. , Пенджабе [371] Феришта, Тарих-и Феришта , стр. 59–60, 68; Тарих-и Фахр уд-дин Мубарак-шахи, стр. 26–27; Сирхинди, Тарих-и Мубарак-шахи , стр. 157–158, 167, 194–198, 212–213, 217–218, 223–225; см. также: Н. A. Rose, The Khokhars and Gakkhars in Panjab history ("Indian antiquary", vol. 36, London, 1907, p. 1–9). и до некоторой степени в наиболее, казалось, прочно завоеванных двуречье Ганга и Джамны, Дели [372] Джузджани, Табакат-и Насири , стр. 220–222, 227, 256, 260, 280, 287, 294. и Тараи [373] L. R. S. Kanaujia, A historical introduction to the geography of the Tarai region of U. P ., Allahabad, 1955, p. 6–7. .

Мелкие и средние феодалы-индусы, представители феодализирующейся общинной верхушки — чаудхри [374] Чаудхри — термин индийского происхождения — старшина округа, паргана. , мукаддамы [375] Мукаддам (арабск.) — "деревенский староста", соответствует индийскому термину "патвари". , хутэ [376] Хутэ — представитель сельской верхушки, синоним термина "заминдар", который появился в конце XIII — середине XIV в. и постепенно вытеснил термин "хутэ". По мнению английского исследователя Морленда, это термин арабского происхождения, встречающийся в индианизированной форме в Гуджарате и Конкане (W. Н. Moreland, The agrarian system of Moslem India , p. 236). Мы склонны присоединиться к мнению индийского исследователя Куреши, который полагает, что "хутэ", или, вернее, "хут", происходит от слова "грамакута — сельский чиновник", упоминающегося в "Артахашастре" Каутильи (I. Н. Qureshi, The administration of the Sultanate of Delhi , p. 258). — в большинстве областей султаната в течение всего XIII в., а в некоторых отдаленных провинциях — ив XIV в. выступали посредниками между казной и крестьянами, так как по старинке продолжали ведать сбором налогов с подвластной им деревни, группы деревень или округа [377] W. H. Moreland, The agrarian system of Moslem India , p. 29–30. . Хутэ, мукаддамы, чаудхри сохраняли свои земельные владения, которые до начала XIV в. были освобождены от каких бы то ни было платежей в пользу казны [378] Барани, Тарих-и Фируз-шахи , стр. 291. и рассматривались султанами как своего рода компенсация за службу по сбору государственных налогов.

Барани приписывает Ала уд-дину следующие слова: "хутэ, мукаддамы, чаудхри ездят на хороших лошадях, носят прекрасную одежду, стреляют из персидских луков, ведут друг с другом войны, охотятся, но ни джитала хараджа, джизии (подушный налог с иноверцев. — К. А .), карай или чараи (налог за выпас скота. — К. А .) не платят. Они самостоятельно взимают с деревень долю хутэ, собираются, пьют вино; многие вовсе не являются в диван (султанское казначейство. — К. А .), не проявляют никакого уважения к моим чиновникам" [379] Там же. .

Налоговая реформа Ала уд-дина лишала хутэ привилегий; их земли облагались поземельным налогом в размере половины урожая. Барани отмечает, что правило о взимании половинной доли урожая относилось одинаково как к хутэ, так и балахарам [380] Балахар — обездоленные слои крестьянства, подвергавшиеся тяжелой эксплуатации, возможно, "неприкасаемые". Этот термин неправильно включается А. М. Хусейном в число терминов, определяющих представителей феодализирующейся общинной верхушки (А. М. Husain, The rise and fall of Muhammad Ibn-Tughluq , London, 1938, p. 224). . В результате "хутам из привилегии хути не осталось ничего". Несомненно сгущая краски, историограф отмечал, что в домах индусов не стало ни золота, ни серебра, а жены хутэ и мукаддамов нанимались служанками в дома богатых мусульман. При преемниках Ала уд-дина феодалы-индусы вернули, по всей вероятности, часть своих привилегий. Во всяком случае Барани, имея в виду положение Хутэ прй Кутб уд-дине Мубаракё, писал: "Те, кто срывал зеленые колосья, так как не мог достать хлеба, у кого не было платья, и кто так часто подвергался побоям, что не имел даже времени почесать себе руки, теперь носят хорошую одежду, ездят на лошадях и стреляют из лука" [381] Барани, Тарих-и Фируз-шахи , стр. 385. .

Гийяс уд-дин Туглак, по свидетельству Барани, приказал правителям областей строго следить за тем, чтобы "хутэ и мукаддамы, помимо хараджа султану, не облагали бы крестьян в свою пользу. С посевов и пастбищ хутэ и мукаддамов налоги не взимаются. Надо, чтобы их право тем ограничивалось… Не следует возлагать на хутэ и мукаддамов большие поборы, ибо, если они будут платить столько же, сколько крестьяне, исчезнет польза от того, чтобы быть хутэ и мукаддамом" [382] Там же, стр. 430. .

Из этого отрывка можно сделать важные выводы о положении хутэ и других мелких феодалов в Делийском султанате в первой половине XIV в. Хутэ и мукаддамы продолжали ведать сбором государственных налогов с населения; их хозяйство, как и до реформ Ала уд-дина, освобождалось от налогов. Хутэ и мукаддамы были устранены от участия в дележе прибавочного продукта… Однако само предписание султана Гийяс уд-дина не допускать хутэ к сбору с крестьян налогов в свою пользу говорит о том, что такая практика в его дни продолжала существовать, несмотря на решительные меры Ала уд-дина. Барани свидетельствует о мягкой политике Фируз-шаха по отношению к хутэ и другим, которые, по словам историка, стали очень богаты в правление этого султана [383] Там же, стр. 554. .