Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Некоторые эксперты считали, что в паре с ЛУКОЙЛОМ «Газпром» финансировал создававшийся М. Шаймиевым региональный избирательный блок «Вся Россия», у которого, при поддержке Е. Примакова, складывались союзнические отношения с движением «Отечество».

Подобная конфигурация политических сил, в которой мог быть задействован основной кредитор «ЕЭС России», особенно в условиях дефицита финансов на предвыборную кампанию, вполне была способна расстроить политические планы самого А. Чубайса и сложившегося вокруг него блока «Правое дело» в случае дальнейшего обострения ситуации в российских верхах. Помимо прямого давления со стороны правительства (налоговики приступили к широкомасштабной проверке «ЕЭС России»), компания А. Чубайса могла стать объектом весьма опосредованного политического влияния со стороны московского мэра. Во всяком случае, возобновившиеся острые нападки Ю. Лужкова на «приватизаторов, которые еще ответят за свои дела», не сулили ничего хорошего главе РАО «ЕЭС» и могли реализоваться в конкретных ударах по его позициям при обострении политической борьбы в стране.

По сведениям, просочившимся в печать, деятельность О. Сысуева вызывала крайнее недовольство А. Волошина и Т. Дьяченко, подозревавших его в авторстве идеи альянса между «Отечеством» и «Всей Россией», а также в контактах с лужковским окружением, в частности, с С. Ястржембским и премьером.

Определенная рассогласованность между президентом и некоторыми лицами из его администрации проявилась на первом заседании Российского оргкомитета по подготовке встречи третьего тысячелетия и празднования 2000-летия христианства: глава государства неожиданно весьма вызывающе и грубо повел себя по отношению к присутствовавшим представителям российской политической элиты. Ряд экспертов полагал, что причина бурной эмоциональной реакции Б. Ельцина по поводу того, что С. Степашин сидел «не на положенном месте», заключалась не только в возросшей склонности президента к немотивированной гневности, но и в явном неодобрении им позиции склонных к компромиссу представителей «гибкой» линии.

Незадолго до заседания оргкомитета произошла очередная закулисная стычка между президентом и премьером, который вопреки рекомендациям Б. Ельцина «отдыхать до 9 мая» вел достаточно активный образ жизни: поздравил журналистов с Днем печати, вновь вступил в негласную полемику с президентом. Однако главным предлогом стычки и последовавшего за этим «разносом» Е. Примакова стало якобы нежелание премьера тратить бюджетные деньги на проведение бессмысленных, по его мнению, торжеств, что Б. Ельцину, «мыслящему историческими категориями», показалось покушением на его верховную власть.

С учетом этого не казалась странной ярость, охватившая президента, когда он увидел О. Сысуева в соседстве с Е. Примаковым, и решившего посадить между ними новоиспеченного первого вице-премьера С. Степашина.

Существовала точка зрения, что высказывания В. Черномырдина в поддержку правительства Е. Примакова (которому «мы все по рукам и по рукам…») были связаны со стремлением экс-премьера на всякий случай заручиться поддержкой главы кабинета в борьбе за сохранение «Газпрома» в орбите своего влияния. По распространившейся версии, В. Черномырдин пытался продавить решение о назначении на место Р. Вяхирева, который должен был уйти на пенсию в соответствии с уставом «Газпрома», достигнув 61 года, своего верного политзаместителя, депутата Госдумы В. Бабичева.

С другой стороны, вновь претендуя на пост премьера, В. Черномырдин не хотел выглядеть перед Думой врагом Е. Примакова, прекрасно понимая, что в этом случае его шансы на утверждение будут минимальны. Более того, по договоренности с Б. Ельциным экспремьер намеревался до последнего защищать действовавшего главу кабинета и получить на этом солидный политический капитал, который давал бы ему основание предстать перед Думой в качестве «законного» преемника Е. Примакова.

С распространенным мнением о том, что правительство и его глава избрали пассивную, выжидательную линию поведения в отношении действий президента, соглашались не все. Внимательный анализ показывал, что премьер проводил линию на активную оборону своих позиций, искал и находил новых союзников, прилагал усилия по формированию в общественном мнении позитивного образа кабинета министров.

С назначением С. Степашина первым вице-премьером в аппарате правительства начали готовить согласованное между президентом и премьером решение по изменению конфигурации подведомственного ему блока правительственных учреждений, в целом направленное на упрощение задач по курированию региональной политики. В частности, говорили о предстоявшем слиянии министерств региональной и национальной политики в одно Министерство федеративной политики. Наиболее вероятным кандидатом на его руководство считался советник премьера по правовым вопросам С. Шахрай. Блокирование ставленника Б. Ельцина своей собственной креатурой позволило бы главе кабинета отчасти нейтрализовать негативные последствия осуществленной президентом рокировки.

Кроме того, Е. Примаков подписал принятую Советом Европы «Конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности» от 8 ноября 1990 года, которая предусматривала розыск, арест, конфискацию и возвращение из-за рубежа незаконно вывезенных средств. Этим было фактически выбито последнее формальное основание для упреков в адрес Ю. Скуратова, что «швейцарские» документы, полученные Генпрокуратурой, не имели правового основания. Более того, это открывало путь к более широкому взаимодействию российских правоохранительных органов с аналогичными структурами, входившими в Совет Европы.

Одновременно резко усилился поток позитивной информации о результатах деятельности правительства, что говорило о его стремлении нейтрализовать распространявшиеся негативные сведения о кабинете и создать себе положительный имидж в общественном мнении.

В прессе появились данные о восстановлении российской промышленностью докризисных объемов производства и даже о некотором росте соответствующих показателей по отношению к первому кварталу 1998 года. К числу своих достижений кабинет относил рост стоимости «голубых фишек», акций российских приватизированных предприятий, прежде всего, ТЭКа, также достигших докризисного уровня. Это позволило некоторым аналитикам сделать благоприятный для правительства вывод о том, что рынок корпоративных, бумаг начал выходить из депрессивного состояния. Наконец, в СМИ появились утверждения о том, что в апреле Министерству по налогам и сборам удалось перевыполнить соответствующее бюджетное задание.