Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Вокруг президента С. Степашин создал еще одну мощную силовую линию. К часу «Ч» были сформированы две новые элитные части в составе Отдельной дивизии оперативного назначения Внутренних войск МВД РФ — полк спецназа ВВ «Витязь» (создан на основе первого полка оперативного назначения упомянутой дивизии и отряда спецназа «Витязь») и отдельный батальон оперативного назначения. На церемонии, посвященной этому событию, министр внутренних дел отметил, что речь идет о частях, являющихся «надежным резервом президента и МВД России».

11 мая, за день до отставки правительства, из администрации президента произошла утечка информации о том, что во время очередной встречи с Е. Примаковым президент предложит ему уйти в отставку и назначит на должность и. о. премьера Н. Аксененко. Сам факт, что контролируемый Б. Березовским телеканал ОРТ всеми силами пытался дезавуировать этот слух и убедить телезрителей, что ничего на самом деле не происходит, заставил многих наблюдателей насторожиться. Складывалось впечатление, что «голуби» в администрации старались предупредить общественность о грядущих переменах, а «семья», в противовес этому, «заметала информационные следы».

Действительно, как стало известно позже, семейный консилиум над «телом умиравшего» кабинета министров состоялся вечером 11 мая. Т. Дьяченко в унисон с В. Путиным, отталкиваясь от угрозы «семье», настаивали на отставке премьера и роспуске кабинета министров.

По всей видимости, в Кремле до последнего момента происходила борьба между членами клана Б. Березовского и более мягко настроенными либералами, которые не хотели допустить начала реализации сценария, чреватого неприятностями для самого Б. Ельцина. Не случайно поэтому ряд сторонников президента осудил отставку правительства и назвал ее грубейшей и очень опасной ошибкой. Наиболее , жестко и принципиально высказались по этому поводу представитель президента в Думе А. Котенков и лидер фракции НДР В. Рыжков. Таким образом, заключали некоторые аналитики, смена стратегии Кремля, переход к конкретным действиям по эскалации политической напряженности в стране произошли под влиянием «последнего олигарха».

Действительно, как выяснилось впоследствии, судьба правительства Е. Примакова была решена поздно вечером 11 мая на экстренном совещании узкого круга лиц, на котором, помимо самого президента, присутствовали ближайшие сподвижники Б. Березовского — Т. Дьяченко, В. Юмашев и А. Волошин. По всей видимости, о принятом решении был заранее извещен и другой политический союзник владельца «ЛОГОВАЗа» — В. Черномырдин. После возвращения из утомительного и не слишком удобного вояжа в Пекин спецпредставитель президента по Югославии был приглашен на внеплановую встречу с Б. Ельциным. Сам же Б. Березовский все последние дни находился в Москве и, по всей видимости, принимал активное участие в разработке долгосрочного плана действий Кремля по «политической зачистке» Е. Примакова и левой оппозиции.

Отсюда наблюдатели делали вывод — отставку правительства Е. Примакова нельзя рассматривать только лишь как эмоциональный выпад Б. Ельцина против надоевшего ему премьера и игравшей в импичмент КПРФ. Это решение было частью хорошо продуманного плана по обеспечению необходимой для «семьи» преемственности власти в России. Аналитики исходили из того, что группа Б. Березовского стремилась повторно реализовать провалившийся в сентябре 1998 года сценарий по превращению выбранного политика в официального наследника президента и недопущению прорыва Ю. Лужкова в Кремль.

Предполагалось, что спусковым крючком нового политического взрыва станет наметившийся после повторного голосования по утверждению отставки Ю. Скуратова в Совете Федерации стратегический союз Е. Примакова, Ю. Лужкова и М. Шаймиева. Недаром же хорошо информированный главный редактор «Независимой газеты» В. Третьяков считал, что действия Кремля были нацелены на срыв планов «одного активного московского политика» по организации досрочной отставки Б. Ельцина. Таким образом, рассуждения В. Рыжкова, что отставка правительства обусловлена прежде всего подготовкой левыми думцами импичмента, не в полной мере соответствовали действительности.

Психологическая реакция главы государства по поводу многодневных слушаний в парламенте приписываемых ему преступлений против российской государственности играли, конечно, определенную роль. Однако вероятность начала процедуры отрешения президента от власти стала скорее поводом, чем причиной правительственного кризиса. Дата начала слушаний в парламенте пяти пунктов обвинений президента в государственной измене была лишь отправной точкой для перехода Б. Ельцина в решительную контратаку. Другое дело, что подготовка импичмента внесла определенные коррективы в стратегию Кремля, нацеленную на перехват политической инициативы, и сделала план обеспечения необходимой для «семьи» преемственности власти более сложным и многовариантным. Реализация этого сценария не случайно была начата за день до слушаний по импичменту.

Дело в том, что изначальный план исходил, прежде всего, из необходимости роспуска Государственной думы, который должен был произойти под предлогом Трехкратного неутверждения депутатами предложенной Кремлем кандидатуры нового премьера. Положительное решение парламента о начале процедуры импичмента могло сорвать данный сценарий, так как в этом случае Дума на какое-то время получала иммунитет от роспуска. В то же время антиконституционные действия на самом первом этапе правительственного кризиса явно не входили в планы администрации. Многие наблюдатели еще задолго до развязки абсолютно справедливо отмечали, что в прямом противостоянии президента с элитой проиграет тот, кто первым предпримет антиконституционные действия. Отставка Е. Примакова и внесение в Думу на утверждение новой кандидатуры еще до начала слушаний по импичменту давали видимость законных оснований для роспуска парламента при любом исходе слушаний.

Согласно одной из юридических традиций, из двух равнозначных с точки зрения закона прецедентов приоритет получает тот, который возник раньше.

Кроме того, неожиданный переход в контратаку давал Б. Ельцину тактическое преимущество и вынуждал его противников обороняться по навязанным им правилам игры. Майский правительственный кризис 1999 года во многом развивался по принципам шахматной партии. Обе стороны старались придерживаться установленных правил (в данном случае Конституции), и при этом изначальное превосходство имел игрок, игравший белыми фигурами. Тем более, что Б. Ельцин в решительные для него минуты всегда исходил из принципа «главное ввязаться в бой, а там посмотрим».