Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Возможность начала процедуры импичмента была, по всей видимости, одной из причин того, что в запасе у Б. Ельцина оказалось сразу несколько кандидатов на замещение должности и. о. премьера. В зависимости от исхода голосования по предъявленным обвинениям он мог — как стимулировать роспуск, так и попытаться достичь компромисса. Наиболее нежелательной для депутатов из имевшихся у Кремля кандидатур был В. Черномырдин. В случае ее внесения в Думу всем стало бы понятно, что Кремль, так же, как и осенью 1998 года, играл на партитуре, написанной Б. Березовским. Это могло бы еще больше увеличить шансы положительного вердикта Думы по предъявленным президенту обвинениям и к тому же вынудить Совет Федерации вмешаться в конфликт. Поэтому, по поступавшим из Кремля утечкам информации, Б. Ельцин готов был официально выдвинуть В. Черномырдина только на третье голосование.

Во время правительственного кризиса Б. Ельцин должен был действовать исключительно в рамках Конституции, что гарантировало его от возможности прямого противостояния с Советом Федерации. Таким образом, согласно планам «семьи», отставка правительства должна была окончиться конституционным роспуском Думы и превращением выбранного наследника в абсолютно законного и легитимного премьера. Досрочный роспуск Думы и назначение нового срока выборов в парламент, а они должны были пройти не позже начала октября, открыли бы для президента. и нового премьера большие возможности по реализации намеченного плана обеспечения преемственности власти и предвыборного моделирования ситуации. КПРФ и другие левые партии теряли аппарат и инфраструктуру нижней палаты парламента, что значительно усложнило бы им проведение избирательной кампании и само по себе могло уменьшить их представительство в Думе нового созыва.

Согласно тем же планам, в предвыборный период страна абсолютно конституционно управлялась бы по указному праву. В отсутствие Думы Совет Федерации превращался в собрание высокопоставленных чиновников и терял свои функции законодательной власти. Это можно’ было бы использовать для того, чтобы уменьшить представительство левых в Думе нового созыва. Появлялась возможность внести в указном порядке выгодные для исполнительной власти изменения в избирательное право — например, отказаться от выборов по партийным спискам и проводить голосование исключительно по мажоритарным округам. Новая Дума для подтверждения собственной легитимности вынуждена была бы потом задним числом признать законность этой новации. При такой модели проведения выборов решающее влияние на их исход приобретали губернаторы, что гарантировало поддержку этого решения со стороны Совета Федерации.

Впрочем, желаемый результат можно было бы получить и без подобных изменений избирательного законодательства. В случае досрочных выборов наиболее влиятельные губернаторы потеряли бы право участвовать в выборах под крышей собственных партий. Движения «Отечество» и «Голос России» были зарегистрированы в декабре 1998 года и не смогли бы участвовать в новых выборах. Поэтому в случае сохранения системы выборов по партийным спискам им пришлось бы блокироваться с другими партиями. При любых раскладах Ю. Лужков в случае реализации сценария роспуска парламента ослабил бы свое влияние в элите.

Для успеха данного плана ключевое значение имела позиция Запада. Перед началом кризиса Б. Ельцин имел доверительный телефонный разговор с Б. Клинтоном. Ряд СМИ сообщил, что в случае бескровной конституционной смены Е. Примакова на прозападного лидера американский президент пообещал выделение России восьми из запрашиваемых Б. Ельциным миллиардов долларов. Условием предоставления данных средств была помощь России в урегулировании балканского конфликта. Возможно, приходили к заключению наблюдатели, этим объяснялся тот факт, что в самый разгар слушаний по импичменту Б. Ельцин так активно занимался решением проблемы Косова и угрожал странам НАТО выходом из переговорного процесса.

Обозреватели не исключали и того, что Запад действительно решится поддержать В. Черномырдина. Его доверительные отношения с А. Гором и руководством ФРГ были известны всем. К тому же Запад также волновала проблема преемственности верховной власти в бывшей сверхдержаве, и спецпредставитель по Югославии выглядел вполне приемлемым кандидатом в отличие от жестких государственников — Е. Примакова и Ю. Лужкова. В случае выделения России 8 миллиардов долларов (4,5 миллиарда из них были бы возвращены МВФ в счет долга 1998 года) у нового правительства появились бы дополнительные финансовые ресурсы для укрепления собственных политических позиций. Возникали возможности по погашению накопленных долгов в бюджетной сфере, что повысило бы популярность партии власти в преддверии выборов в Думу. Одновременно у правительства появился бы пряник, с помощью которого можно было бы задобрить некоторых чересчур строптивых губернаторов.

Все эти обстоятельства, безусловно, создали бы предпосылки для получения нужного результата на досрочных парламентских выборах, но сами по себе не гарантировали избрания выбранного преемника новым президентом России. Для решения этой проблемы, полагали аналитики, будет использован план по объединению России и Белоруссии в конфедеративное государство. По признанию А. Лукашенко, уже имелась договоренность, что почетным зиц-председателем нового государственного объединения станет Б. Ельцин. В таком случае он гарантированно получал новое место работы после своей отставки с поста президента России.

Создание нового государственного образования не раз рассматривалось Кремлем как повод для изменения конституционного законодательства в нужном направлении и в нужное время. Для легитимизации решения об образовании Союза России и Белоруссии потребовалось бы провести референдум, совмещенный с досрочными выборами в Думу. Не исключалось, что в бюллетенях для голосования содержалась бы формулировка, подразумевавшая перенос сроков или изменение порядка выборов президента собственно России. В этом случае новый премьер на какой-то срок был бы уполномочен выполнять функции главы государства.

Как видно, предложенный план при всей его условности был вполне реализуем и при этом не вынуждал Б. Ельцина особенно подставляться и далеко выходить за рамки конституционного поля. По всей видимости, подобные сценарии построения и представляли те аргументы, на основании которых Б. Ельцин принял решение об отставке Е. Примакова. При этом президент не обязательно исходил из приоритетности фигуры В. Черномырдина. Кремлевские стратеги не могли не понимать, что новый правительственный кризис порождал в целом крайне неопределенную ситуацию, когда полностью спрогнозировать действия политических противников практически было невозможно. Поэтому план действий Кремля имел лишь самый ‘ общий характер и подразумевал принятие конкретных решений, включая и кадровые, уже по ходу дела. Другим недостатком этого сценария была его полная ангажированность интересами узкого круга лиц.