Жорж Вигарелло - История тела Том 1 [От Ренессанса до эпохи Просвещения]

После того как исследованы органы, находящиеся в каждой из трех полостей, наступает очередь конечностей. И здесь порядок описания определяется последовательностью вскрытия: продвижением от поверхности к внутренностям, постепенным переходом от одного слоя к другому. Сперва Мондино аккуратно снимает кожу, после чего, по его словам, становятся видимыми вены, затем мышцы и сухожилия, которые также надо удалить, чтобы добраться до костей [887] Ibid. Pp. 48–49. . «Анатомия» объясняет тело по мере проведения вскрытия; время действия как будто совпадает с временем описания и временем чтения. Чтение текста превращается в чтение тела.

Указания Мондино по поводу исследования тела, его разделов и презентации частей широко использовались в анатомической литературе вплоть до XVI века. Бенедетти также делит тело на три полости и начинает вскрытие с нижней, приводя те же резоны, что и Мондино; он тоже ведет перечисление частей от поверхности в глубь тела, следуя за «порядком вскрытия» [888] Benedetti A. Anatomice sive historia corporis humani. F. 14r, 29r. . В «Анатомической книге» (1502) Габриэля Зерби представлена более сложная организация, поскольку деление тела на три чрева накладывается на другую классификацию, учитывающую передние, задние и боковые части, в соответствии с которой Зерби делит свой труд на три книги. Не заходя так далеко, Акиллини все же учитывает новый критерий: по его утверждению, существует шесть «позиций»: верхняя и нижняя, правая и левая, передняя и задняя [889] Achillini A. Annotationes anatomicae. F. llr-v. . Но в основном и Акиллини, и Никколо Масса в своем «Введении в анатомию» (1536) или, если брать вторую половину XVI века, Амбруаз Паре и базельский анатом Гаспар Баугин [890] Bauhin G. Anatomica corporis virilis et muliebris historia. Lyon: J. Le Preux, 1597. Pp. 15–16. по–прежнему следуют установкам Мондино. Деление тела на три полости присутствует и в анатомических трактатах XVII века. Его можно найти в таких трудах, как «Анатомическая история» (1600) Андре дю Лорана, «Анатомический кодекс» (1611) Каспара Бартолина, «Учебник анатомии» (1648) Жана Риолана–младшего или «Анатомия» Доменико Маркетти. Тем не менее, хотя такое деление частично соответствует структуре этих сочинений, оно, за несколькими исключениями (к примеру, у Бартолина и Маркетти), более ее не определяет. Изменяется порядок презентации, который отходит от последовательности проведения вскрытия.

Мондино и многие из тех, кто идет вслед за ним, описывают тело, которое по мере изложения опустошается и разбирается на части, здесь последовательность глав отражает постепенное исчезание тела под скальпелем: разрезать, обследовать, выкинуть. В любом месте книги та ее часть, которую еще предстоит прочесть, соответствует тому, что на этот момент остается от трупа, лежащего на анатомическом столе. Порядок изложения является также порядком разъятия тела. В 1545 году Шарль Этьен предлагает противоположный принцип: он начнет с внутренностей и будет продвигаться к поверхности, от костей к кожному покрову [891] Estienne Ch. La Dissection des parties du corps humain. P. 7. . Конечно, тут речь идет не о последовательности вскрытия, а о композиции. Несколькими десятилетиями позже Андре дю Лоран пояснит это различие: анатомии «можно учить двумя способами и двойной методой: разложение, когда все разделяется на части, как при вскрытии тела… вплоть до самых элементарных частиц. Другая метода — композиция, когда из однородных частей составляются неоднородные, а из последних — целостность» [892] Цит. по первому французскому изданию «Анатомической истории» дю Лорана: Du Lorens A. L’Histoire anatomique en laquelle toutes les parties du corps humain sont amplement declarees. Paris: T. Biaise, 1610. Pp. 36–37. .

Начиная от поверхности нижнего «чрева», последовательность вскрытия, в конце концов, приводит к глубинам головного мозга. Напротив, композиционный порядок определяется градацией плотностей тканей: соответственно, начинать следует с костей, затем идут хрящи, мышцы, вены, артерии и т. д., и в итоге кожный покров. Кроме того, надо установить последовательность процедуры внутри каждой из этих групп; иначе говоря, необходимо решить, как, к примеру, упорядочить остеологию или миологию. Так, Шарль Этьен идет от головы к ногам. В его «Рассечении частей тела человека», в целом организованном по композиционному принципу, каждая часть выстроена a capite ad calcem [893] С головы до ног (лат.). : первыми описываются кости черепа, последними — кости ног, ангиологию открывает описание лицевых нервов, а закрывает описание нервов нижних конечностей. Это касается первой книги «Рассечения частей», но во второй Этьен сохраняет порядок вскрытия. Такое же расположение у Везалия: оба ученых работают над своими трудами примерно в одну и ту же эпоху и решают выстроить их не так, как было принято прежде. Таким образом, в начале 1540–х годов происходит перестройка анатомического дискурса, который возникает на пересечении композиционного порядка и последовательности вскрытия. Внутри этой структуры описание идет от головы к ногам, что соответствует иерархии «достоинств» частей тела.

Итак, резюмируем: порядок композиции — изнутри наружу и сверху вниз, последовательность вскрытия — от поверхности внутрь и снизу вверх; один способ деления на три полости и конечности, другой — на страты, к которым иногда причисляются перед и тыл, описание инструментальных частей — в рамках категорий, намеченных в комментарии Иоанна Филопона и все еще присутствующих у дю Лорана в 1600 году и даже у Риолана–младшего в середине XVII столетия. На тело накладываются разные интерпретационные сетки, которые со временем начинают срастаться друг с другом. Планы, пространства, направления, последовательности, объекты наблюдения: анатомия формирует свой предмет, вначале увязывая описание с движением скальпеля, а затем добавляя к нему порядок композиции, который свидетельствует об удалении текста от действий анатома.

Как следует из многих трактатов, композиционный порядок соответствует природному. Поэтому анатомическое изложение должно начинаться с тех частей, которые природа создает первыми, то есть с костей. Начинать с костей рекомендуется в «Об анатомии» Галена, поскольку они, как столбы в шатре или стены в доме, определяют форму и выступают в качестве опоры тела [894] Galen. De anatomicis administrationibus. Lyon: G. Rouillium, 1551. Pp. 9–10. . Анатомы эпохи Ренессанса используют те же доводы и тот же образный ряд. Особенно часто к ним прибегает Везалий, который порой говорит словами Галена: кости для тела — то же, что стены и балки для дома, столбы для шатров, килевая часть и флор для кораблей [895] Vesalius A. De humani corporis fabrica. Bâle: J. Oporinus, 1543. P. 1. . Образ киля снова возникает в первой книге «О строении человеческого тела», на сей раз в связи с позвоночником [896] Ibid. P. 57. — Бенедетти уже прибегал к этому сравнению, равно как и Жан Фернель в своей «Физиологии» (1542): «Источник и средоточие всех костей — позвоночник, который древние сравнивали с килем судна» [897] Fernel J. De naturali parte medicinae libri septem. Paris: S. de Colines, 1542. Цит. по фр. версии Шарля де Сен–Жермена: Fernel J. Les Vil Livres de la physiologie. Paris: J. Guignard le Jeune, 1655. P. 34. . Согласно Шарлю Этьену, начинать следует с «оснований здания», «оснований большой постройки», которой является человеческое тело, то есть с костей [898] Estienne Ch. La Dissection des parties du corps humain. P. 3. . Жак Дюбуа, более известный как Сильвий, парижский наставник Этьена и Везалия, тоже сперва приступает к «костям, ибо на них покоится здание человеческого тела» [899] Sylvius. Introduction sur l’anatomique partie de la phisiologie d’Hippocras & Galien. Paris: J. Hulpeau, 155. F. 17v. . Постройка, здания, основания — эти сравнения постоянно повторяются в текстах первой половины XVI века, отсылая к представлению о теле как о конструкции, с упором на форму, устойчивость и вес.