Мирза Салимбек - Тарих-и Салими [Источник по истории Бухарского эмирата]

Итак, ту ночь мы провели подле этой сардобы, а ранним утром пустились в дальнейший путь. Достигнув почтовой станции Малик, мы там отдохнули, достали из тамошнего колодца воды, вскипятили чай и позавтракав, поехали дальше. Еще до наступления вечера мы подъехали к берегу Сырдарьи, где стояло судно, готовое к отплытию. Мы немедленно погрузились на него со своими лошадьми. Наш злополучный спутник, намереваясь ввести свою лошадь на паром, стал ее сильно подталкивать сзади. Лошадь, испугавшись, бросилась в сторону и упала в реку, а ее незадачливый хозяин, пытаясь ее удержать, перевернулся и полетел вместе с лошадью в воду. С судна понеслись крики, поднялась суматоха. Судовщики еле-еле вытащили из воды злополучного деревенщину, направившегося на тот свет, / 87б / и его лошадь. Я спросил деревенщину: «Эй, злополучный! В чем тут дело, что с тобою все время случаются несчастья?» Он мне ответил на это: «Я выехал из тумана Варданзи 122 [231] 122. Варданзи — Бухарский туман, ныне Шафирканский туман. , направляясь в Ташкент. Приехал в Самарканд, там уселся на русской дороге с целью совершить омовение. За это я неделю сидел под арестом. А в Джиззаке в течение трех дней подвергался разным неприятностям. По дороге Чул-и Мирза перенес эти ужасные страдания. Сейчас упал в реку. Не знаю теперь, какие еще происшествия меня ожидают».

Переправившись через реку [Сырдарья], я распростился со своим злосчастным попутчиком, пожелал ему всего лучшего и вскоре забыл его встречу с нами. /79/

Помню, когда мы вместе с слугой верхом выехали из Ташкента и достигли берега реки Сырдарьи, нам сопутствовали несколько бухарских и самаркандских купцов. Ко времени предвечернего намаза мы с друзьями сели на судно. Но вдруг вода реки пришла в волнение. С наступлением сумерек судно подплыло к переправе. Приблизившись к берегу, оно опять отошло назад. Судовщик веревкой притянул судно к берегу и привязал к колу. Затем пассажиры спокойно покинули судно. Некоторые унылые люди, считая себя ловкими, при приближении судна к берегу, кто в одиночку, а кто со своими лошадьми, выскочили на берег. Узда моего коня была в руках слабоумного слуги, который с приближением судна к берегу, / 88а / сошел один на берег и пока он возился с конем, судно отошло от берега. Моя лошадь упала в воду, а узда ее осталась в руках слуги. На [лошади] был хурджун 123 [232] 123. Хорджун — переметная сума. , полный ценных вещей, европейской и китайской верхней одежды, купленных по заказу милосердного султана султанов Саййид эмира Музаффар-хана. На хурджуне была моя шуба, привязанная торокой 124 [233] 124. Канчига — ремень для привязывания сумы к седлу. . Все наблюдали, как бедная лошадь попала в стремнину и старалась перебороть течение. Все мои друзья сожалели, когда вода ее понесла, и она потеряла надежду. Бесполезно было горевать. До наступления вечера голова лошади чуть-чуть виднелась. А с наступлением темноты она исчезла из виду. Предстоящий путь наш проходил по Чул-и Мирза. Немного похолодало. В хурджунах товарищей были продукты. Я сказал им: «Сложите все понемножку и приготовьте еду. Поужинаем и после вечернего намаза пустимся в путь. Не жалейте о коне и вещах, так будет лучше». /80/

Приготовив плов, мы поели и после вечернего намаза, как только собрались в путь / 88б /, с той стороны реки раздались два пистолетных выстрела и поднялся шум. С противоположной стороны к нам направлялось судно. Я сказал своим товарищам: «Подождем до прихода судна. Узнав причину этих криков и выстрелов из пистолета, пустимся в путь». Товарищи остановились. Через некоторое время судно подплыло к берегу и находившиеся там люди торопливо сошли на берег. Я увидел своего коня на судне, который стоял с прикрепленным на нем грузом. Коня свели с судна и передали мне. Принеся благодарность истинному благодетелю, по милости Аллаха, я невольно заплакал [от радости]. Поклонившись Аллаху, я расспросил о подробностях случившегося. Главный судовщик татарин Мулла Шакир был мне знаком. При каждой переправе он приглашал меня к себе и угощал имеющимися у него припасами. Его слуги привели моего коня и сказали: «Приблизительно в полуфарсанге от места переправы ваш конь, плывя, вышел из воды. Затем, увидев большие фонари у места переправы направился вдоль берега прямо к переправе. Мулла Шакир, увидев в бинокль свалившегося в реку коня, сначала очень пожалел. Но когда он увидел коня [на берегу], то обрадовался и, чтобы сообщить вам об этом, он дважды выстрелил из пистолета. / 89а / Люди, которые садились на судно, были готовы. [Мулла Шакир] отдал коня мне и просил доставить его к хозяину и передать от него привет. Я дал этому человеку 20 рублей в подарок. Попрощавшись с ним, мы той ночью вместе с товарищами пустились в путь и в полдень достигли Сардоба-и Мирза, до которой от берега реки было семь фарсангов расстояния. Спешившись, мы отдыхали два часа. Покушали, попили чаю. Попасли /81/ и напоили коней. Затем поехали. Сколько ни говорили товарищи открой мол хорджун и проверь свои вещи, от сырости они наверное испортились, я отвечал им: «Что было, то было, бесполезно теперь проверять вещи. По милости Аллаха, коня и эти вещи дал мне всевышний господь. Даст бог, не причинилось вреда». Проехали еще четыре фарсанга и прибыли в местность Уч-Йагач. Здесь провели ночь и на слудующий день пустились в путь. Проехав три фарсанга, мы достигли вилайата Джиззак и остановились в доме Муллы Абу-л-Касыма, моего старого друга. После отдыха я открыл свой хорджун и увидел, что драгоценные и изящные вещи, которые я завернул в свои одежды, нисколько не отсырели; мои же вещи немного промокли. Я принес благодарность всесильному Аллаху за его могущество. Разобрал седло и другие конские принадлежности и высушил их на солнце. Ночь мы провели здесь и снова выступили в путь и прибыли в Самарканд. Оттуда проехали в Китабский вилайат, встретились с его величеством благородным [эмиром] и удостоились чести поцеловать руку и благословить его.

Саййид эмир [Абдулахад-хан], как только услышал о смерти достопочтенного своего отца, выехал из вилайата Кермине и направился в благородную Бухару. Пишущий эти строки был тогда амлакдаром туманов Хутфар и Самчин. Мы вместе с другими амлакдарами туманов еще при жизни средоточия всепрощения, Саййида эмира Музаффар-хана, прибыли к высочайшему стремени и все еще находились при высочайшем стремени. /82/ Когда милосердный господин [эмир Музаффар] скончался, все слуги вышли навстречу наследнику престола, принцу [Абдулахаду] до местности Малик, находящейся в двух фарсахах от Кермине. Здесь мы удостоились чести целования его руки. Оттуда вместе со свитой августейшего прибыли в благородную Бухару, поднялись на высочайший Арк и посадили [принца] на унаследованный престол. [После], подняли тело милосердного господина [Музаффар-хана] и прочитали похоронную молитву в [мечети] Боло-и хауз 125 [234] 125. Боло-и хауз — мечеть, расположена на площади Регистан, напротив ворот Арка; построена при Абулфайз хане (1711-1747) по приказу его матери Бибиай-паши, жены Субханкули хана (1680-1702). . Похоронили его тело на благословенном месте Хазрат-и Имла, да будет ему милость Аллаха, и прочитали молитву, да помилует его Аллах!