Ольга Деркач - Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Владимир Шухов

М. Нестеров. Портрет скульптора И.Д. Шадра. 1934

И. Шадр. Девушка с веслом. 1936

Институт Шанявского

Особняк Рябушинского

Вид Москвы со Швивой горки

П. Антипьев. Борис Шереметев. По оригиналу И. Аргунова

Наталья Долгорукая

Авраам, как известно, родил Исаака, а Кобыла – Кошку. Опустите руку, которую тянете к виску, чтобы покрутить у него пальцем: наша психика, не в пример физическому здоровью, не вызывает у близких опасений. И написанное нами – чистая правда, если вы, конечно, не сомневаетесь в достоверности сведений, изложенных в «Ветхом Завете». Никаких оснований не доверять летописям у нас тоже нет, а они утверждают, что в 1347 году при московском дворе был замечен Андрей Кобыла, который родил сына по прозванию Федор Кошка.

Не будем излагать в последовательности, кто кого там дальше рожал, чтобы не уподобиться герою Георгия Тусузова из фильма «Корона Российской империи» и не занять на столь же долгий срок вашего внимания. Если коротко, то дальше так: потомки Кошки звались Беззубцевыми, а потом получили фамилию Шереметевых. Если кого интересует эта странная метаморфоза, тем мы разъясним, что Шеремет в описываемом семействе недалеко ушел от Кобылы: в том смысле, что и то и другое – мирские, то бишь неофициальные, нецерковные имена, от которых в те раннехристианские времена еще не в силах были отказаться русские люди. В роду Беззубцевых особо почитались «лошадиные» имена, вот и назвали кого-то из семейства Шереметом, что в переводе с тюркского значило примерно следующее: горячая лошадка с легким шагом.

И корона Российской империи тут очень даже при чем: были представители клана Шереметевых родовиты и поколениями служили при русских великих князьях, потом царях и императорах. Опасаясь погрузить читателя в бездонные пучины истории, мы пропустим многочисленных Больших и Меньших (именно так, с большой буквы!) Шереметевых с разных ветвей этого раскидистого рода и сосредоточимся на самой значительной для нас (да и для русской истории, пожалуй, тоже) фигуре. Генерал-фельдмаршал, первый в России граф, первый боярин, скинувший боярские одежды и облачившийся в европейский костюм, первый Петров посланник за границу с дипломатической миссией – не довольно ли с сына киевского воеводы?

Нет, не довольно: выученик Киево-Могилянской еще даже не академии, но коллегии, он владел латынью и польским, был дипломатом и полководцем, служил Алексею Михайловичу и царевне Софье. Но и Петр, куда как осторожный с бывшими сестриными сподвижниками, не обошелся без Бориса Петровича. Не обделенный воинскими талантами, Шереметев крепко помог Петру в Азовских походах, громил шведское войско у мыз Эрестфер и Гумельсгоф в Северную войну, брал Орешек и Ниеншанц. Впрочем, графский титул ему был пожалован, похоже, не за бранные подвиги, а за усмирение стрельцов в Астрахани – что ни говорите, характерный для России случай. Получил Борис Петрович и весьма недурственное дополнение к титулу – обширные земельные владения. И это тоже в российских традициях: за победу – имение, за вторую – второе… Даже за Полтавское сражение главнокомандующему Шереметеву, не принявшему непосредственного участия в бою, даровали немалое поместье.

Так прирастало воинскими и дипломатическими подвигами шереметевское состояние. Не отваживаясь утомлять читателей более, скороговоркой упомянем неудачный Прутский поход и Прутский мир, по которому Россия возвращала отвоеванный Азов, а Шереметев рисковал заложником – сыном Михаилом. После всех этих перипетий и катаклизмов шестидесяти-с-лишним-летний Шереметев рвался в монахи, а угодил под венец – так пожелал великий государь. Но побыл счастливым мужем недолго: скончался в 1719 году, не дожив до окончания Северной войны, в которой принял столь деятельное участие.

Остались малые дети – и в их числе сын Петр, о котором мы, если помните, писали в главе «Кусково», и дочь Наталья, сама вписавшая выразительные строчки на пожелтевшие страницы беспокойной российской истории. Это настоящая love story, но в антураже жестокого века с беспощадно-российским «эндом». «Своеручные записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой» вы можете прочесть сами, они неоднократно издавались до революции и недавно переизданы снова. Предтеча декабристских жен, 15-летняя Наталья Шереметева не отказала жениху – Ивану Долгорукому, мигом утратившему все со смертью своего друга и покровителя Петра II, и пошла за ним в ссылку в Березов. В тот самый Березов, в который (как раз стараниями Долгоруких!) отправился тремя годами раньше Александр Данилыч Меншиков.

Судьба Натальи Борисовны, в отличие от счастливого жребия ее родного брата, сложилась трагично: Иван Долгорукий был взят по доносу и казнен, Наталья Борисовна вернулась в Москву – опять фатальные российские совпадения! – в тот самый день, когда скончалась гонительница Долгоруких Анна Иоанновна. Тут ей не обрадовались – делить несметные богатства брату показалось не с руки. И ее ничто не радовало: десять лет страданий в глухом Березове и гибель любимого мужа кого хочешь отвратят от светской жизни… Дни свои Наталья Шереметева-Долгорукая окончила старицей Нектарией, похоронив перед тем младшего сына, сошедшего с ума, как пишет Пыляев, от несчастной любви.

P.S. Любил свою жену, Варвару Черкасскую, брат Натальи, Петр Борисович. Любил и рано потерял. Горячо любил свою Парашу Жемчугову сын Петра Борисовича Николай Петрович – любил и рано потерял. Внукам Николая Петровича в начале XX века принадлежало более 370 тысяч десятин земли.

По-настоящему Ивана Шадра зовут Иваном Ивановым, но это мало кому известно. Мастера модерна, плавно переходящего в соцреализм, все знают под псевдонимом, который тот образовал от названия родного города Шадринска. Просвещенный читатель уже закивал: как же, как же, знаем, «Булыжник – оружие пролетариата», в Третьяковке видели. Да, безусловно, с легкой руки Ивана Дмитриевича мы точно знаем, чем должен быть вооружен рабочий класс в стране, где нет и никогда не было свободной продажи огнестрельного оружия. Нумизматам придут на ум Шадровы «денежные мужики» – фигуры сеятеля, красноармейца и так далее, специально изваянные для воспроизведения на казначейских билетах. Была еще «Девушка с веслом», но не та, которую потом клонировали для украшения просторов нашей родины (ту изваял скульптор Ромуальд Иодко для парка водного стадиона «Динамо»), а та, что до войны стояла в центре фонтана на главной аллее ЦПКиО имени Горького и погибла в 1941 году при бомбежке.